Анна Одувалова - Низвергающий в бездну

Проблема встала с выбором места для ночевки. Никому не хотелось ночевать в непосредственной близости от зомби, часть из которых, к тому же, свободно шлялась по «Усыпальницам великих» и могла наведаться в любое время. Но найти тихое и относительно неопасное место, такое как в гробницах гномов, не получилось. Пришлось устраиваться рядом с каким-то большим склепом, потому что на его ступенях стояли две лавочки и столик. — Хоть поесть можно по-человечески, — решили ребята, и разбрелись кто куда, сказав, что пошли искать, то из чего можно соорудить костер. Анет боялась предположить, что они могут притащить на растопку. Смотался даже Дерри, который последнее время не отходил от девушки ни на минуту, рядом с Анет остался только верный гхырх, который сейчас переплевывался через решетку с одним из мертвецов. Зюзюка шипел и словно собака вилял маленьким хвостиком. Так как хвостика почти не было видно, вилял весь зюзючий зад. Зомби завывал из-за решетки не в силах никак отомстить своему обидчику и царапал отросшими когтями железные прутья. А гхрых то скакал, верезжа у самой решетки, то прыгал на расстоянии, помахивая красными крыльями — радовался и отрывался во всю, выводя из себя мертвяка.

— Какая милая штучка! — услышала Анет мелодичный голос у себя за спиной и, вздрогнув от неожиданности, осторожно повернулась. На ступенях склепа стояла полупрозрачная серебристая девушка. Длинные, похожие на туман волосы струились у нее за спиной и спускались до самой земли. На узком, с тонкими аристократичными чертами и непередаваемыми эльфийскими глазами, лице застыло грустное, отрешенное выражение. Эльфийка была одета в какие-то полупрозрачные, просвечивающие тряпки. Больше всего похожие на небрежно намотанную на голое тело, простыню.

— Ты кто? — Анет безуспешно пыталась найти взглядом хоть кого-нибудь из своих, так называемых, телохранителей. Даже паршивец-гхырх и тот, куда-то исчез.

— Кто я? — удивленно спросила девушка и подошла, нет, скорее, подлетела ближе, не отрывая взгляда от руки Анет, а, точнее, от «Низвергающего в бездну». — Разве важно, кто я? Важны лишь эти милые штучки. — Рука девушки-призрака коснулась ледяными пальцами кожи рядом с браслетом. — Я так люблю красивые штучки, — вздохнула эльфийка. — А у меня, их совсем не осталось. Подари мне свою красивую штучку, и я не трону тебя.

— Я бы с радостью, честно, — усмехнулась Анет. Первый страх перед призраком пропал, и девушка прониклась к давно умершей эльфийке симпатией. Анет видела перед собой такое же одинокое и несчастное существо, как и она сама. Девушка потихоньку рассказала призрачной эльфийке все: и про себя, и про браслет, и про то, почему она не может его никому отдать, даже несмотря на то, что очень этого хочет. Эльфийка внимательно слушала, разглядывая Анет своими огромными темными глазами, и молчала. Встрепенулась призрачная девушка только один раз тогда, когда речь зашла о Хакисе.

— Хакиса! — прошипела она, изменившись в лице. — Это из-за нее все! У нее мои штучки! — Анет отшатнулась, увидев нечеловеческую ярость, появившуюся в глазах призрака, но эльфийка на удивление быстро пришла в себя, и тихо сказала:

— Я не буду забирать у тебя твою штучку. Ведьму надо убить, и этот крест лежит на тебе. Но обещай мне, что заберешь у Хакисы мои штучки! Мне очень нужны мои штучки! Мне плохо без них.

— Хорошо, хорошо, — поспешно пообещала Анет, видя, что девушка призрак опять начинает нервничать. — Только, ты объясни мне все подробнее. Что я должна для тебя сделать? Какие штучки, я должна тебе вернуть?

Эльфийка тряхнула длинными волосами, и немного подумав, произнесла:

— Хорошо, я расскажу тебе о себе, что помню. К сожалению, после смерти многие вещи становятся не важными и забываются. Если умерший выполнил свое земное предназначение, то он забывает все и очень быстро. Его душа освобождается от земных привязанностей и улетает. Бывает же душу умершего что-то очень сильно держит в мире живых. Чаще всего это любовь к кому-то или чему-то. В этом случае после смерти, душа не может до конца избавиться от воспоминаний и улететь, в тогда возникает призрак, такой, как я.

Когда- то я была эльфийской принцессой Лараной Д’Ларвийской из Зеленого дома. Я была счастлива, и у меня были штучки. Смешно, но это практически все, что я помню о себе. Штучки — это чудесный золотой гарнитур: браслет, по форме напоминающий твой; кольцо, серьги и ожерелье. Эти штучки были для меня дороже жизни, что-то связанное с ними, я не помню что, значило для меня очень много. На одном из эльфийских балов, куда решила пожаловать сама повелительница Арм-Дамаша — Хакиса, я была в этом гарнитуре. Чернокнижница возжелала заполучить мои штучки, но я не отдала. Она угрожала мне, но я была непреклонна.

Гарнитур несколько раз пытались украсть, и последняя попытка увенчалась успехом. Я не снимала штучки, даже ночью, зная, что за ними идет настоящая охота. Слуги Хакисы убили меня во сне, а мои штучки забрали.

Первые сто лет, я очень страдала, помня что-то из своей прошлой жизни, безумно дорогое для меня. Но страдание не может быть вечным, поэтому я забыла то, что мучило меня столь сильно. Остались только штучки, которые я хочу вернуть. У меня в гробнице много штучек, но они не радуют. Их как-то хотели забрать мерзкие тролли, но я не отдала, все равно они ведь мои безделушечки, пусть и не любимые, но других-то нет. Я напугала мерзких троллей, которые пытались сломать решетку в моей усыпальнице. Теперь они, ни у кого и ни чего не смогут забрать. Так, ты вернешь мне мои штучки?

— Я постараюсь, — вздохнула Анет, пытаясь переварить полученную информацию. — Если останусь жива и найду их. У Хакисы подобных штучек, наверное, вагон и маленькая тележка. Я не уверена, что смогу принести, именно твои штучки.

— Я бы, узнала свои штучки из тысячи, — поджала губы эльфийская принцесса.

— А что, это идея! — обрадовалась Анет. — Пойдем с нами. Что тебе делать? Дальше что ли будешь в одиночестве летать по гробницам и тосковать по своим штучкам? А если, Хакиса меня прибьет?

— Увидеть штучки, — мечтательно улыбнулась Ларана, и тут же погрустнела. — Я не могу отлетать далеко от своего тела. Даже здесь, я чувствую себя неуютно и могу передвигаться с трудом, дальше я просто лететь не смогу. Я как на веревочке.

— Да, это проблема, — согласилась Анет, представляя, что ей скажет Стикур, если она надумает взять с собой скелет. Он ей гхырха-то на каждом привале нехорошими словами припоминает, а что будет, если она попрет с собой целый труп, лучше и не думать… — слушай Ларана, — осенило Анет. — А что если, только ты не обижайся на меня, если я вдруг сейчас нечаянно оскорблю тебя или твое тело. Я не знаю ваших обычаев. Так вот. Твое тело слишком велико, чтобы мы могли его тащить с собой, по крайней мере, в том виде, в котором оно находиться сейчас. А что, если мы его сожжем, а прах положим в баночку или коробочку, чтобы место не занимал. Как ты думаешь, этот вариант подойдет?