Далия Трускиновская - Аметистовый блин

Женщины, что вели с продавщицами утонченные беседы о Бхагавад Гите, то и дело всуе поминая Кришну, дружно повернулись к нему. На возвышенных лицах нарисовалась крупными буквами фраза:

– Ну, чего еще можно ожидать от качка?!?

Естественно, Сережа не стал объяснять, что качок он лишь с виду, а душа у него – интеллектуальная. Он посмотрел на продавщицу так, что она немедленно обратилась к нему со всей возможной вежливостью.

– Вас что-то заинтересовало?

– Да, – сказал Сережа. – Вот это.

И указал на блины.

– А-а, это… – по голосу продавщицы он понял, что товар какой-то малопочтенный.

– Это – что? – спросил Сережа.

– Прибамбасы, – лаконично ответствовала продавщица.

Среди посетителей тренажерного зала водились и такие, что злоупотребляли прибамбасами. Сережа привык, что так называют браслеты с заклепками, перстни с бычьими черепами и прочие безобразия. Но отшлифованные каменные блины?

– Из чего они? – поинтересовался Сережа.

– Аметист.

А-ме-тист!..

Сережа уставился на крайний слева блин. Да, что-то похожее выложил на стол Наследник, пытаясь воссоздать схему шкатулки. Аметист уже и тогда прозвучал тревожно… Чем-то Сереже понравился камень, то ли ритмом разводов, то ли прорисовкой белых линий, прямо-таки манил и чаровал. А-ме-тист… Он не мог называться иначе. Слово было твердое, мужественное. Имя сочеталось с камнем. А все вместе сочеталось с какой-то прорехой в Сережином подсознании и заполнило ее идеально.

На квадратике бумаги величиной с ноготь была написана цена – и она Сережу вполне устроила.

– Дайте мне вот этот, пожалуйста, – попросил он, доставая кошелек. – И объясните, зачем тут дырка.

– Это же прибамбас. Его носят на кожаном шнурке, – и продавщица, достав такой шнурок, сложила его вдвое, пропустила в отверстие блина петлю и продела в нее концы шнурка, а затем завязала их узлом. Тут Сережа понял, что аметистовый блин полагается носить на шее. Знать бы еще, кому…

Но больше вопросов он не задавал. По совместному с Майкой опыту он знал, что кришнаиты – неутомимые проповедники, и если их невольно спровоцировать на проповедь – двумя часами не обойдешься. Ведь и так было ясно – кришнаитская лавочка торгует этими дырявыми блинами не ради просветления духа, а потому, что они вдруг стали пользоваться спросом у молодежи. То есть – ради презренных рупий, или что у них там в Индии водится?…

Свою добычу Сережа, разумеется, не на шею нацепил, а сунул в карман джинсов. Причем в правый, где и без блина добра хватало. И сделал это левой рукой, так извернувшись локтем вперед, что едва не сшиб с ног двух кришнаиток в штатском.

Отродясь за ним таких выкрутас не водилось. Как человек, привыкший орудовать тяжеленным железом, Сережа был экономен в движениях.

Аметистовый блин лег на дно кармана – и покой снизошел на душу. Почему-то именно теперь возникло ощущение, будто там, в душе, – полный порядок, словно ее с хлоркой вымыли и тряпочкой вытерли, словно повыкидывали из нее все ненужное, словно раскрыли окна и впустили свет…

Вместе с прочим барахлом из души выветрилась и цель вылазки – бактерицидный пластырь. Сережа вспомнил о нем уже на пороге зала, развернулся и пошел в аптеку.

Стоя в очереди у кассы, он сунул руку в карман, нашарил аметист и сам себе усмехнулся. Дожил – примамбасы покупает! Но и мимо пройти он почему-то не мог.

Что же это за камень такой – аметист?

Сережа позвонил Лилиане – узнать, что на сей предмет говорит литература. Ведьма сказала, что зачитывать по телефону все сведения не собирается. А вот сегодня вечером за чашкой чая можно и разобраться, почему из двенадцати камней шкатулки Сережу привлек именно этот, хотя полагалось бы за него ухватиться Маркизу-Убоищу.

Почему – это Сережа узнал сразу же, чуть ли не с порога.

– Он же предохраняет от алкоголизма! – воскликнула Лилиана, очень удивленная тем, что таких вещей можно не знать.

Раскрытые книги уже лежали на столе возле чашек для чая, блюда с пирожными и заварочника. Ведьма взяла первую.

– Епископ носит аметистовый перстень как символ своего духовного брака с церковью, а поэтому перстень должен в известном смысле выражать самим своим видом идею чистоты и строгой жизни, – прочитала она. – Чистота! Он отсекает все, что мешает чистоте, понимаете?

– Что еще? – спросил Сережа.

Ведьма взяла другую книгу.

– Камень этот фокусирует пока неведомое нам космическое излучение. Он благоприятно воздействует на слабую и неустойчивую ауру человека, не дает развиваться пороку, оберегает от искушений и наркотиков.

– Еще?

– Обладает свойством навевать сладкие грезы и хорошие сны, поэтому носить аметист на работе не рекомендуется…

– Любопытно… – Сережа задумался.

– Строгий камушек, – заметила ведьма. – А что, нужно раскрыть именно аметист?

Сережа выложил на стол свое приобретение.

Лилиана зажала его в кулаке.

– Совсем холодный, – минуту спустя сказала она. – Неудивительно, что запрещает водку пьянствовать и беспорядки нарушать. И что интересно – не лечит, а только мешает вести вредный образ жизни. Туда – нельзя, это – не твое, то – не тронь… Лучше тебя знает, что тебе надо… Командирский камушек…

Сережа хотел было спросить, наизусть она цитирует какую-то книгу, или сама сочиняет, посмотрел в лицо ведьмы – и тут оказалось, что глаза ее закрыты.

– Но поди заставь алкоголика носить аметист! – продолжала вещать ведьма. – Кому нужен рядом камень, который только запрещает? Коньяка не пей, пирожных не ешь, ночного образа жизни не веди, безумным порывам воли не давай! Конечно, можно его послушаться – но потом-то выяснится, что ничего ты от его советов не приобрел, а время упустил…

– Как это – не приобрел? – обиделся Сережа. – А здоровье? А уверенность в себе?

Лилиана открыла прекрасные черные глаза.

– Возьми, – сказала она. – Не нравится мне, что в нем дырка. Начну раскрывать – а он возьмет да и треснет.

Лилиана, не задумавшись, сказала «ты». Должно быть, не вышла из транса, подумал Сережа. Он взял камень и посмотрел сквозь дырку на свет.

Трещин вроде не было. Обозначилось в глубине аметистового блина нечто темное, продолговатое, оно даже показалось человеческой фигурой, но ненадолго.

– Значит, для десантного кристалла не годится? – спросил Сережа.

– Может, и годится. А ты уверен, что в особняк можно пробраться только так – в кристалле?

Сережа, щурясь, глядел в отверстие. Белые прожилки вокруг дырки складывались в очертания ладоней, охвативших темный диск… Темный ли? Дырка явственно отливала бордовым цветом…

– А ты знаешь иной способ? – занятый блином, отрешенно спросил Сережа.

Видно, на роду им обоим было написано перейти на «ты» – уж больно естественно это получилось.