Вера Камша - Сердце Зверя. Том 2. Шар судеб

– Никогда не была голубкой, – тихо сказала сестра. – Глупой, жестокой, трусливой была, не отмолить, но дутыши мне никогда не нравились. Разрядиться и крутиться на месте, как же это глупо! Прости… я не хотела обижать мертвого…

– Ты могла вспомнить и худшее. Катари, я больше не жалею об Альдо, после Фердинанда не получается. Вот за Матильду мне страшно.

– Мне тоже, хотя я ее не знала.

– Они с Альдо спасли мне жизнь. Два раза. И Ворон тоже два раза… я должен четыре жизни, а у меня только одна.

– Если ты отдашь ее Талигу, то с Алвой расплатишься. – Катари оглянулась, и Робер тут же услышал хруст гравия. – Твой капитан.

– Ты хотела сказать, твой барон и член твоего совета?

– Карваль умрет капитаном Эпинэ. Он верен только тебе, по-настоящему верен… Я подожду в беседке, не хочу вам мешать. Нет, это глупо, я все-таки регент.

– Надеюсь, что Карваль умрет маршалом Талига. Мы быстро поговорим и пойдем смотреть маки.

Будь промедление смерти подобно, Никола уже б разгребал беду, а за монсеньором примчался бы Дювье. Да и нет сейчас в Олларии ничего столь тонкого, что грозит порваться. Тихо, солнечно и непривычно, не то что за Кольцом. Алва не пустит беду сюда, к Катари и сыну…

– Ваше величество, – если Карваль считает нужным преклонить колено, он его преклоняет, – разрешите сказать несколько слов маршалу Эпинэ.

– Чуть позже, барон. Давайте дойдем до беседки. Я немного отдохну, а вы с кузеном обсудите ваши дела.

– Ваше величество…

– Не надо… Здесь не надо. Мы ведь могли стать родичами, будь у меня или у Робера сестра… И если б все пошло иначе.

Карваль не ответил – онемел. Зрелище было настолько неимоверным, что Эпинэ не выдержал – расхохотался. Чувствуя себя свиньей, не желая обидеть ни сестру, ни Никола, но уж больно опешивший коротышка не походил на себя, всегда знающего, как надо и кто прав.

– Вдовы любят мечтать о чужом счастье, – извинилась за ржущего дурака Катари, – что нам еще остается? А вы… Вы мне не можете быть чужим. Вы из моей Ариго, нас в Олларии очень мало, но это не самое важное… Я благодарна вам потому, что Робер жив. Он себя не бережет, это делаете Создатель и вы.

– Вы… Ваше величество преувеличивает мои заслуги.

– Робер, разве я преувеличиваю?

– Ничуть. Без Никола я лежал бы в лесу Святой Мартины с пулей в спине, хотя Шуэз был прав.

– Робер!..

– Я знаю, что говорю. Если б не я, ничего бы не случилось.

– Не ты. – Катари остановилась, позабыв, что они не одни. – Не смей на себя клеветать! На себя и на тех, кто был с тобой. Виноваты другие… Твой дед, мои братья, из-за которых… которые…

– Катари, они все мертвы!

– Братья мертвы… Колиньяры – нет, и Штанцлер нет… Не понимаю… Не представляю, как я могла его отпустить?! Рокэ не знал, но я! Я же все знала и поверила, что он уедет, навсегда… А ему было мало здешних пожаров, он поджег еще и наши дома. И теперь… Я опять его выпустила… Сама! Не понимаю почему… В Багерлее мне было спокойней, чем во дворце, я сделала все, что могла, и просто ждала… В тюрьме не страшно, страшно на троне, и все-таки я не сумела оставить там старика… Не из-за него, из-за тех, кто не вышел!.. Фердинанд, Ангелика Гогенлоэ… Она вела меня к алтарю…

– Успокойся, тебе вредно.

– Знаю… Робер, пойми, ты ни в чем не виноват! Мишель говорил, что дед посылает вас на барьер, и вы идете… Лошадь не может отказаться!

– Может. – Но для этого нужно быть Моро. – Успокойся… Пожалуйста, успокойся. Мы не одни.

– Да… Барон Карваль, прошу меня извинить. У вас срочное дело?

– Оно ждет. Ваше величество, позвольте вас оставить.

– Нет… Мои… воспоминания не должны мешать делу. К сожалению, в моем положении они неизбежны. Еще раз прошу извинить мою вспышку… Это оборотная сторона доверия, при чужих я не забываюсь. Этому я все же научилась.

– Я счастлив служить вашему величеству.

– Робер, объясни… барону, что мне служить не нужно. Мне ничего не нужно, только будьте живы… Пожалуйста… Если хотите, чтобы мне было хорошо, не позволяйте себя убивать и обманывать… Робер, займись делом, я жду тебя в беседке.

Иноходец никогда не отличался особой чуткостью, но то, что Катари надо побыть одной, понял. Подхватив Карваля под руку и заставив его отвернуться от удаляющейся фигурки, Эпинэ повел генерала вокруг фонтана, вспомнив, что именно здесь объяснялся с Айрис, только они пришли сюда другой дорогой.

– Ее величество очень расстроена, – пробормотал Никола. – Мне не следовало вас искать.

– Ты меня уже нашел, а Катари не может все держать в себе. Не забывай, она тоже южанка… Что-то срочное?

– Нет. Прибыл курьер. К нам идут три обоза, во второй день Летних Скал их надлежит встречать на Урготском тракте у Кольца. Графиня Савиньяк прибывает в Олларию двадцать второго Весенних Молний. Проэмперадор Эпинэ прислал вам письмо. Я знал, что вы у ее величества, и решил его передать.

– Передавайте. Выходит, на курьеров и графинь чумные меры не распространяются…

– Граф Валмон, рэй Эчеверрия и маршал Дьегаррон вправе подписывать пропуска, – напомнил Карваль, и Робер почувствовал себя болваном. Слишком много говорившим с Эрвином и слишком мало читающим бумаги.

– Я – болван, – не стал скрывать свое открытие Иноходец, распечатывая письмо. Карваль тактично промолчал и бестактно повернулся к беседке. Чего доброго, задумался о женитьбе… А ведь сестра заметила главное – маленький генерал сделает свою баронессу счастливей любой королевы. Если, разумеется, женится по любви.

– А вам никто не пишет? – зачем-то спросил Эпинэ, вскрывая письмо.

– Нет, монсеньор. Зачем?

А зачем все пишут? Либо по делу, либо желая напомнить о себе, сказать недосказанное, пожаловаться, попросить, объясниться…

« Герцог Эпинэ , – почерк Проэмперадора, несмотря на все хворости, оставался четким, – мой сын и наследник считает, что намеков Вы не понимаете, поэтому намеков не будет. Проведенное расследование убедительно показало, что лично Вы не несете ответственности за события минувшей осени. Мятеж был подготовлен с двух сторон. Подстрекаемым родственниками губернатором Сабве и скрывавшимся у доверенных лиц вашего деда Августом Штанцлером.

Ваше появление нарушило планы заговорщиков и вынудило их выступить раньше, чем они намеревались.

Ваше участие в дальнейших событиях было неизбежным, но я не возьмусь ставить Вам это в упрек. Закон – слепая змея, ползущая прямо и пожирающая все, что попадается по пути, но здравый смысл и интересы Талига не позволяют отдавать ей всех, кого она готова пожрать. Скармливать закону Вас не намерен никто из известных мне регентов Талига, один из коих просил справиться о судьбе некоего полумориска золотисто-рыжей масти.