Вера Камша - Сердце Зверя. Том 2. Шар судеб

– Ты – хороший учитель, – одобрил Ойген. – Но Придда нужно научить спокойствию. Это придется делать мне. Так ты не принял пари?

– Пфе! Я не могу тальше финосить зей балаган! Норберт, фиконт, фон из плаца! Я недофольен… Я ф ярости!

Арно и Норберт не ушли: стало незачем. Все закончилось после решительной и бурной атаки. Атаки не Придда и даже не Жермона, а… почти Вальдеса! Бергер пропустил пару легких ударов, которые, дерись обалдуи без колпачков, были бы отнюдь не безобидными, но основные угрозы сумел парировать, после чего отскочил назад и поднял шпагу. Возмущенное фырканье старого бойца заглушило стук клинков и завершилось громогласным: «Перерыф!»

Фехтовальщики остановились. Бергер почесал взмокшую спину, Валентин пригладил волосы и расправил воротник рубахи. Он запыхался, хоть и не слишком.

– На фас мошно змотреть, – решил Ульрих-Бертольд. – Это уше мошет быть! Фы работали, а не ловили форон.

Валентин вежливо поклонился. Сперва барону, затем – противнику, а тот внезапно расплылся в улыбке.

– Ты очень хорошо прибавил после Лаик, – объявил он. – Я твою руку больше совсем не знаю. Я буду рад узнавать ее снова.

– К твоим услугам. – Если Валентин и хотел победить, то не для того, чтобы водрузить сопернику лапу на грудь. – С разрешения господина барона, почту за честь.

– Фы мошете играть звоими зубчистками и звоими любьезностями в тругих местах, – не преминул уточнить тот. – Здесь на фечер фы имеете работать тобрым для фоителя орушием.

– Боюсь, у меня нет ничего, кроме шпаги. Я постараюсь найти, но не уверен, что успею.

– Фы тва раза фыходили из окрушений, – проявил осведомленность грозный старец, – и не мошете иметь для зебя много фешшей. Ф моем обозе я имею фсе нушное, и фы его получите. Наука идет фам фпрок, но это пофот не для задирания носа, а для трута. Отшень польшого. Фы готовы?

– Да, господин барон.

– Вас я шду. А фот фы! – Перст Катершванца ткнул в сторону второй пары. – Фы в фехтофальном мастерстве, фидимо, префсошли фсе науки и тостигли фсех фысот. Отпрафляйтесь в ярмарку змотреть шонглероф, лизать летенцы и зкакать на теревянных лошатках.

Заклейменный Норберт опустил глаза, но перед этим успел подмигнуть братцу. На особо трепещущего он не походил, но и бодаться с разъяренным воителем не рвался, а вот Арно не выдержал.

– Трудно улучшить высокое мастерство, – изрек он, обращаясь к товарищу по несчастью. – Полковнику Придду проще. Я не помню, каким он вышел из Лаик, но точно не первым и даже не четвертым.

– Восьмым, с вашего разрешения. – Придд слегка поклонился. – Мне казалось, вы должны помнить. Вы еще в Лаик очень внимательно следили за поединками, в которых не участвовали лично.

Арно вздернул подбородок. Он знал, что ответить, мешало некстати припершееся начальство. Жермон огляделся по сторонам в поисках камня или бочонка, на который можно было присесть. Не нашел и отчего-то разозлился. Лаикские приключения молодняка генерала занимали мало, но настроение почему-то портили. Не потому ли, что провожать «унара Жермона» в Торку не пришел никто из болтавшихся в столице однокорытников? Впрочем, он никого не звал.

– Я вышел из Лаик фторым перфым! – напомнил о себе Ульрих-Бертольд. – Я зтал перфым-перфым в орушейном зале, таким перфым, что прошие ненушности фроде малефания и фиршей мне не мешали. Мне есть зтранно, што фы фыходили фосьмой, Йоханн – пятый, а Норберт – фторой. Это есть ошень похоше на нешестности…

– Я занял то место, которого стоил, – вступился за честь «жеребячьего загона» Валентин. – Именно поэтому позволю себе не согласиться с виконтом Сэ. Достигнутые в Лаик успехи не мешают как росту, так и падению. Хочется верить, что здесь присутствующие выбрали рост. Сегодня Йоганн парировал довольно сложные и опасные удары, которых я в Лаик не знал.

– Та-та, это так есть, – счел своим долгом подтвердить Ульрих-Бертольд, хотя его никто не спрашивал. – Но фся опасность их кончается, когда начинается настояший бой. Тругое тело, што ф Лаик требуется фладеть именно шпагой. Успехи на танном попритше тают фыпускное место. Ф мои фремена перфый яфлялся настояшим перфым!

– В нашем выпуске первое и второе место определили описательные науки, – объяснил Валентин. – В фехтовании Эстебан Колиньяр и Норберт Катершванц были равны, но следующие номера в самом деле назвала шпага.

– Это телалось шестно? – Ульрих-Бертольд желал знать и не желал успокаиваться.

– В том, что касается меня, без сомнения. – Придд очередной раз слегка поклонился. – Я был заметно слабее Норберта и Йоганна и не знал приема, которым меня победил Эдвард Феншо.

– Теперь тебе Эдвард не соперник! – засмеялся Йоганн. – Но еще остаемся я и Норберт. Ведь так? Было бы красиво собраться всем нашим в Лаик и смотреть, кто теперь первый, а кто фосьмой!

– Это невозможно. – Валентин аккуратно убрал шпагу в ножны. – Первым в нашем выпуске навсегда остался Эстебан Колиньяр.

– Потому что я поступал не должным образом! – Разом раскрасневшийся Йоганн топнул ногой не хуже знаменитого родича. – Я отдавал свое место тому, кого считал обиженным другом, но я был не прав, пропуская такие простые удары… Это сделало первым Колиньяра. Я сбивал все места, и мне давно хотелось это признавать.

– Уступить свое место – не значит занять чужое. – Арно хлопнул бергера по плечу. – Я бы, дерись я с Окделлом, тоже уступил. Назло Свину и… нашему скромному графу Медузе.

– А я теперь думаю, что Берто правильно не давал Окделлу третье место. Дружба не считает, даже если дружба кончилась, но мы с Норбертом много вспоминали. Мы хотели понимать, где было начало. Окделл брал сперва от нас пяти Старую галерею, потом от меня – выход в четверку, потом от других людей много всего и привыкал…

– Мы не знаем, что думал и думает Ричард! – Арно бешено сверкнул глазами. – Я бы посоветовал не делать этого за него, по крайней мере в моем присутствии. До нашей встречи Окделл мне друг, а после мы все решим сами. Наше место зависит не только от умения владеть шпагой, но и от… умения владеть совестью.

Арно спорил с Йоганном, глядя на Придда, но ответил ему Ариго. Не мог не ответить. Потому что вспомнил, так вспомнил, что сам чуть не выхватил клинок.

– Никто не мешает тебе верить в друга. – Именно так все и было. Те же слова, те же мысли, только предателя звали иначе, предателя, которого держали в друзьях! – Но встречаться с «другом Ричардом» ты один не пойдешь. Твой отец тоже ехал к другу…

– Ты устал? – Ойген замечал все, заметил и то, что «друг Герман» сейчас взорвется. – Затронутые нами предметы требуют прояснения, но меньше, чем твоя рана – отдыха и уже приготовившееся мясо – съедения. Удачно, что я могу сообщить всем присутствующим одну новость. Маршал Запада испрашивает у регента для полковника Придда орден Талигойской Розы. Бои у форта Печальный Язык разрешили имевший место в Старой Придде спор, и пора развесить все трофеи по стенам. Прошу всех ко мне.