Марина Колесова - В плену королевских пристрастий

Несколько дней отец Стефан напряженно наблюдал за девочкой. Она похудела, осунулась и днем со своего места никуда не уходила.

На пятый день отец Стефан не выдержал, попросив подежурить у ворот отца Прокофия, он пошел к отцу настоятелю.

— Отче, позволите? — постучался он в его келью.

— Входи отец Стефан. Что пришел?

— Из-за девочки я…

— Простила же она вроде тебя, насколько я знаю…

— Да, простила. Слава Богу. Пожалела меня грешного, простила. Хоть и недостоин я того, но простила.

— Так что?

— Даже как и сказать-то не знаю… Отче, Вы не знаете: где кушает она?

— У сестер-монахинь в трапезной кушает. Я попросил мать Калерию, чтоб девочка с ними ела. А что случилось?

— Не ест она с ними… Мать Калерия ей сказала, что без молитвы за стол не пустит, и девочка больше не ходит к ним.

— Да… — отец-настоятель тяжело вздохнул, — И какой день уж так?

— Пятый, если не больше…

— Хорошо, что сказал… Я думал, что девочке в женском обществе все-таки лучше будет, что пожалеют ее сестры, приголубят и отогреется она у них душой, да видно ошибся. Сурова мать Калерия, сломает девочку, и сама того не заметит… А ведь из девочки очень светлая душой христианка получиться может, если только суметь отогреть душу ее… А она на силу… Ведь разобьет и все… Поговорю я… с обеими поговорю… — он поднялся, — Пойдем.

Отец-настоятель подошел к девочке и ласково обнял за плечи:

— Вот что, радость моя. Нехорошо это как-то, что ты без дела целыми днями сидишь. Мне келейница нужна. Может, согласишься помогать мне?

— У Вас же есть келейница… — тихо проговорила девочка.

— Это ты про сестру Серафиму, что убирается у меня? Так она и дальше убираться будет, мне другая помощь нужна. Ведь ты не откажешь мне помочь иногда светильник, например, зажечь и последить, чтоб он горел в мое отсутствие или почитать мне что-то или еще что-нибудь в этом роде? У меня библиотека большая, там тоже разобраться бы надо… Ты ведь читать и писать умеешь?

— Умею.

— Вот видишь. А сестра Серафима — нет. Какая же из нее помощница мне в этом? Так как? Поможешь?

— Хорошо… Мне сейчас идти? — тихо спросила девочка.

— Нет, сейчас мы пойдем, пообедаем с тобой. Ты ведь не обедала еще?

— Нет, — девочка отрицательно качнула головой.

— Вот и я тоже припозднился что-то с обедом. Поэтому сейчас пойдем, поедим, а потом ты мне поможешь.

— Мне нельзя есть, — девочка отрицательно качнула головой, — Вы поешьте, а я Вам потом помогу.

— Это почему же тебе нельзя есть?

— Тот, кто в монастыре не читает молитв перед едой, не заслуживает еды, — склонив голову набок, девочка видимо повторила сказанную ей фразу матери Калерии.

— Может, и не заслуживает, конечно, спорить не буду… Но так как я — настоятель этого монастыря, то могу сразу за всех чад, вверенных мне, и просить и благодарить Господа, поэтому я и за тебя, и за себя молитву благодарственную прочту, и получится, что мы оба с тобой еду заслужили. Ведь ты не откажешься послушать мою молитву, а потом со мной поесть?

— Так действительно можно?

— А почему нет? Ты же когда со мной раньше ела, мы всегда так поступали. Молитву читал лишь я, сразу за всех.

— Тогда, я пойду поем с Вами.

— Вот и умница, — отец-настоятель ласково взял ее за плечо и увел с собой.

Увидев это, отец Стефан облегченно вздохнул.

С тех пор девочка во двор выходила редко. А когда теперь показывалась, то обязательно с книжкой в руках. Она забиралась на свой любимый парапет и читала. На губах ее все чаще и чаще стала появляться улыбка, и она постепенно сначала кивком головы, а потом и словами начала здороваться с монахами и монахинями монастыря.

— Здравствуй, малышка. Никак опять читаешь? — спрашивал ее кто-нибудь из монахов с улыбкой.

— Здравствуйте, — кивала в ответ девочка, поднимая голову от книги, — Отец-настоятель посоветовал, такая книжка увлекательная. Я все его задания выполнила, и он меня погулять отправил и книжку взять разрешил.

Не разговаривала она теперь лишь с отцом Стефаном, а он, помня ее слова, не смел к ней даже подходить.

Но однажды девочка сама подошла к нему и, напряженно глядя в сторону, тихо проговорила, — Отец-настоятель сказал, что Вы можете открыть проход на стену.

— Могу. Тебе открыть его?

— Да, — еле слышно проговорила она.

Отец Стефан прошел вдоль стены и, нажав на неприметный выступ в стене, открыл небольшую дверку, — Иди.

Девочка, вошла в дверку, быстро взбежала по крутой лесенке на высокую монастырскую стену, постояла там немного, глядя через бойницы на открывающуюся панораму, а потом вдруг ловко вскарабкалась на самый край стены над бойницами, и замерла там.

Отец Стефан, наблюдавший за ней снизу, в ужасе опустился на колени, еле слышно шепча: — Нет, деточка… нет… ты ведь не бросаться вниз собралась… ну не пугай так меня… спускайся, девочка моя хорошая… Хотя если постоять хочешь, постой, постой, милая, только не падай… Господи, сохрани ее! Помоги ей, Господи!

Ветер теребил платье девочки, а она стояла, запрокинув голову и вскинув вверх руки, словно ловя закатные лучи солнца. Постояв так, до тех пор пока солнце совсем не скрылось за ближайшей горой, она легко спустилась с края стены и скрылась в проходе, ведущем вниз.

— Благодарю тебя, Господи, — облегченно прошептал отец Стефан и поднялся с колен.

В это время девочка вышла из дверки и, взглянув на него, тихо проговорила, — Благодарю.

— Спаси тебя Господь. Я рад, что ты довольна. Захочешь еще туда подняться, приходи.

Девочка еле заметно кивнула и ушла.

С этих пор она полюбила приходить на стену. Чаще всего она приходила на рассвете или на закате, однако по-прежнему с отцом Стефаном старалась не говорить. Она подходила к дверке и молча ждала.

— Подняться хочешь? — обычно спрашивал он ее.

Она еле заметно кивала, и он открывал ей дверку.

Пока она любовалась видом со стены, он ждал ее внизу.

— Благодарю, — тихо говорила она, выходя, и сразу уходила.

Отцу Стефану очень хотелось что-то сделать для нее еще, но он не знал что. И тут как-то пришедшая паломница угостила его яблоком. Яблоко было большое, ароматное и румяное. Отец Стефан сразу решил отдать его девочке, только боялся, что она у него его не возьмет. Он подумал немного, потом поднялся сам на стену и оставил яблоко на краю одной из бойниц так, чтобы не увидеть его, девочка не могла.

Вечером девочка по своему обыкновению пришла смотреть на закат. Отец Стефан открыл ей дверку и замер в ожидании внизу, надеясь, что девочка увидит яблоко и, задержавшись чуть дольше обычного, съест его там. Но девочка задерживаться не стала, и как сумел заметить отец Стефан, пока стояла на стене яблоко не ела. Он удрученно вздохнул, поняв, что даже опосредованно девочка принимать его подарок не стала. Однако девочка спустилась с яблоком в руках.