Стивен Эриксон - Память льда

Бьюк снова заставил себя идти, проходя мимо сожженных оконных переплетов привратницкой с твердым убеждением, что больше никогда не выйдет из имения Бочелена и Корбала Броча. Когда под воздействием внезапного прилива самосохранения его шаги замедлились, он понял, что уже слишком поздно.

Во внутреннем дворике стоял Бочелен. — Ах, мой недавний служитель. Мы гадали, куда это вы делись.

Бьюк склонил голову. — Извиняюсь, господин. Я доставил местным чиновникам прошение о налоговом послаблении. Как вы велели…

— Отлично. Наши аргументы были признаны?

Старый стражник моргнул. — Увы, хозяин, время осады не предполагает освобождения от налогов. Им нужна монета. Но, к счастью, в связи с эвакуацией в районе Дарудж не остается никого, могущего ожидать платежа.

— Да, эвакуация. Тоннели. Очень умно. Конечно, мы отклоним предложение.

— Конечно. — Бьюк больше не мог смотреть на мостовую под ногами, его голова стала словно сама собой поворачиваться — и замерла, когда взгляд натолкнулся на десяток лежащих урдоменов. Тела их были обескровлены, лица под шлемами сморщились и покрылись пятнами.

— Внезапный набег заблудившихся солдат, — промурлыкал Бочелен. — Корбал был в восторге, он сделал приготовления, чтобы их рекрутировать.

— Рекрутировать, хозяин? Ох, да, господин. Рекрутировать.

Некромант склонил голову набок. — Странно. Наш дорогой Эмансипор Риз вымолвил те же слова, тем же тоном. Только полузвоном ранее.

— Правда, хозяин?

Двое несколько мгновений глядели в глаза друг другу. Потом Бочелен подергал бороду и отвернулся. — Вы знаете, что идут Тенескоури? Среди них Дети Мертвого Семени. Необычайные дети. Семя умирающих… Мммм. Говорят, что старший среди них командует целой ордой крестьян. Я жду встречи с ним.

— Хозяин? Я… гмм… имею…

Бочелен усмехнулся. — Корбал очень жаждет провести полное исследование этого малыша, называемого Анастером. Каков вкус его биологии? Даже мне интересно.

Погибшие урдомены дернулись и одновременно согнулись. Руки потянулись за оброненным оружием, поднялись головы в шлемах.

Бьюк смотрел в ужасе.

— Ах, Бьюк, теперь у вас есть гвардейцы. Я советую вам расположить их у входа. И, может быть, по одному в каждой из угловых башен. Не знающие усталости защитники — лучший сорт. Правда?

Из главного входа неуверенно шагнул Эмансипор Риз, прижимавший к груди чесоточную кошку.

Бочелен и Бьюк наблюдали, как старик подбежал к одному из уже вставших урдоменов. Риз бешено вцепился в кольчугу неупокоенного воина и куртку под ней, засунул руку под одежду, глубже, еще глубже. И начал что-то бормотать. Вытащил руку, уставился на нее. — Но… но… — Его сухое, вытянутое лицо обернулось к Бочелену. — Этот… этот человек, Корбал — он — он сказал — я видел — он взял их сердца! Он сшил их вместе, кровавая трепещущая масса на кухонном столе! Но… — Он повернулся и треснул урдомена по груди: — Нет раны!

Бочелен поднял тонкую бровь: — Ну что же… раз вы с дружком Бьюком вмешались в обычную ночную деятельность Броча, ему пришлось изменить привычки, свой модус операнди, если вам так угодно. Видите ли, друзья мои, теперь ему не нужно покидать комнату, чтобы удовлетворить свои исследовательские запросы. Тем не менее говорю вам: прекратите бесполезные усилия. — Запавшие серые глаза некроманта сосредоточились на Бьюке. — Что до угнездившейся в вас особенной магии жреца Керули… Дорогой слуга — не высвобождайте ее. Мы не любим компании, когда входим в форму Солтейкенов.

Ноги Бьюка были готовы подломиться.

— Эмансипор, — промурлыкал Бочелен, — подставьте нашему охраннику плечо.

Старый лакей подошел к Бьюку. Глаза его так широко раскрылись что Бьюк мог видеть весь круг склеры. Пот стекал по морщинистому лицу. — Я говорил тебе, что это глупость! — прошипел он. — Что тебе дал Керули? Черт дери, Бьюк…

— Заткнись, Манси, — буркнул Бьюк. — Ты знал, что они Солтейкены. Но не сказал. Однако Керули тоже это знал.

Бочелен пошел ко входу, что-то напевая под нос.

Бьюк развернулся, схватил Эмансипора за блузу. — Теперь я могу следить за ними! Дар Керули. Я могу следовать за ними повсюду!

— Они убьют тебя. Они тебя пришлепнут, Бьюк. Худом клятый идиот…

Бьюк выдавил улыбку: — Худом клятый? О да, Манси, мы все такие. Точно. Да, Худом клятые.

Их прервал далекий, но мощный рокот, звук, сотрясший город, прокатившийся по всем его концам. Эмансипор побледнел: — Тенескоури…

Но внимание Бьюка приковала квадратная главная башня дворца, открытые окна на третьем, верхнем этаже. Там появились два грача. — О да, — прошептал он, оскалив зубы, — я вас вижу. Вы летите за ним? Первенец Мертвого Семени. Анастер. Вы летите за ним.

Грачи упали с подоконника, раскрыли крылья, пролетели над двором и с громкими, тяжелыми хлопками быстро набрали высоту. Направляясь на юго-восток.

Бьюк оттолкнул Риза. — Я могу следовать за ними! О, да. Чудный дар Керули… Моя собственная форма Солтейкена, острые крылья, воздух, проносящийся под и надо мной. Боги, свобода! Чего я желал… найти форму. Он чувствовал, как меняется тело, сладкая теплота заполняет члены, чувствовал свое пряное дыхание, обрастал перьями. Тело уменьшалось, перестраивалось. Тяжелые кости утончались, становясь воздушными.

Сладостный дар Керули, больше чем я мог вообразить! Полет! Прочь от всего, чем я был! От всего, чем мне пришлось быть! Пропадите, бремена! О, я могу следовать за зловещими тварями, этими крылатыми кошмарами. Я могу следовать, и там, где они трепыхаются и напрягают крылья в незримых небесных потоках, я пронесусь как стрела, как молния!

Стоявший во дворе Эмансипор Риз слезящимися глазами наблюдал за превращением Бьюка: человек замерцал пятнами, упал в себя самого, воздух наполнился острым, пряным запахом. Видел, как бывший Бьюком ястреб — перепелятник споро пошел вверх по расходящейся спирали. — Да, — пробормотал он, — Ты можешь чертить круги вокруг них. Но, дорогой Бьюк, когда они решат раздавить тебя, это будет магия, а не дуэль крыльев.

Это будет магия. Неуклюжие грачи не нуждаются в скорости и ловкости. Все эти дары ничего не дадут тебе, когда настанет их миг. Бьюк… несчастный глупец…

Высоко над Капустаном кружил ястреб. Два грача, Бочелен и Корбал Броч, были далеко внизу, но глаза хищника отлично видели их. Тяжело хлопая крыльями, они летели сквозь клубы дыма на юго-восток, за Восточные ворота…

Город местами еще горел, выбрасывая в небо колонны черного дыма. Ястреб изучал осаду с наблюдательного пункта, за который согласились бы умереть земные генералы. Кружа, паря, следя.

Тенескоури окружила город толстым слоем, шевелящейся лентой. Треть миллиона, может больше. Такого скопления народа Бьюк еще не видывал. И эта лента начала стягиваться. Странно бесцветный аркан, удавка, все сильнее налегающая на слабые, сокрушенные стены города, на казавшуюся ничтожной горстку защитников.