Стивен Эриксон - Память льда

Моряк справа дернула плечами: — Мы следовали за ней на берег. Около линии прилива есть несколько горбатых холмов, окруженных болотами. Она въехала в одни из холмов, Вискиджек…

— Прямо в бок, — добавила вторая. — Исчезла. Даже не замедлив ход лошади. Мы подскакали к тому месту — там не было ничего, кроме травы, грязи и скал. Мы потеряли ее — верно, того она и хотела.

Командор промолчал.

Итковиан, ожидавший хотя бы невольного ругательства, был впечатлен выдержкой этого офицера.

— Ладно. За мной. Пересечем реку.

— Мы видели зверушку Гамбла.

— Я уже послал его и Ормулогана назад. Они едут в последнем фургоне, и вам отлично известны распоряжения Ормулогана относительно его коллекции.

Моряки кивнули.

Итковиан спросил: — Его коллекции? Как много картин он нарисовал в Крепи?

— В Крепи? — Одна из моряков усмехнулась. — В том фургоне восемьсот полотен. Десять, одиннадцать лет работы. Даджек здесь, Даджек там, Даджек даже там, где его и быть не должно. Он уже окончил 'Осаду Капустана', на которой Даджек приходит как раз вовремя, и въезжает в ворота, подбоченившись в седле. В тени ворот Белые Лица грабят трупы паннионцев. А в штормовых тучах над городом, если хорошенько приглядишься, увидишь лицо Лейсин…

— Хватит, — бросил Вискиджек. — В ваших словах недовольство, солдат. Человек перед вами — Итковиан.

Улыбки морячек стали еще шире, но они промолчали.

Скачите, — приказал им Вискиджек. — Я должен переговорить с Итковианом.

— Да, командор.

Женщины отъехали.

— Извините, Итковиан…

— Нет нужды, сир. В такой непочтительности даже есть облегчение. Вообще — то мне даже приятно, что они всем довольны.

— Ну, они так себя ведут только перед теми, кого уважают. Хотя те этого часто не понимают, отсюда у них вечно проблемы.

— Могу вообразить.

— Итак, — резко сказал Вискиджек и, к удивлению Итковиана, слез с коня, подошел и протянул руку в перчатке. — Среди солдат империи, — продолжал он, — где латные перчатки предназначены для войны и только для войны, не снимать ее, пожимая руку — редчайший жест.

— И, верно, не всегда понятный, — ответил Итковиан. — Сир, я вполне понимаю ее смысл, и польщен. — Он пожал руку командора. — Вы слишком хорошо…

— Нет, Итковиан. Я просто предложил вам идти с нами, чтобы мы смогли лучше узнать друг друга.

— Мы встретимся под Мауриком, сир.

Вискиджек кивнул. — Тогда до встерчи, Итковиан.

Они отпустили руки друг друга. Командор вскочил в седло, подобрал поводья. Заколебался, но сказал: — Все элинцы подобны вам, Итковиан?

Тот пожал плечами: — Я не уникален.

— Тогда берегитесь — однажды легионы Императрицы осадят границы вашей родины.

Итковиан поднял брови: — И когда придет тот день, вы будете во главе легионов?

Вискиджек ухмыльнулся: — Доброго пути, сир.

Итковиан смотрел, как тот уезжает. Копыта мерина вырывали куски почвы из-под зеленой травы. Внезапно им овладело неодолимое убеждение, что они никогда больше не увидят друг друга. Прошел миг — и он потряс головой, отгоняя мрачные думы.

— Итак, конечно же, Крюпп благословит вашу компанию своим присутствием!

— Вы не поняли, — вздохнул Быстрый Бен. — Это был всего лишь вопрос, не приглашение.

— Бедняжка колдун устал, а? Так много магических путей, чтобы залатать обыденные течи в жалких баржах. Тем не менее, Крюпп впечатлен вашим мастерством — такой танец с садками его скромной персоне редко приходится наблюдать. И в каждом — чистота! Какой способ оскорбить дурака в цепях! Что за смелый вызов! Что за…

— О, потише, прошу вас!

Быстрый Бен стоял на северном берегу реки. Штаны до бедер покрывала грязь — цена за максимальное укорочение путей, созданных им для колонн войск, гуртов скота и запасных лошадей. Он ждет лишь нескольких запоздавших солдат, заключил смотревший издалека Вискиджек.

Дух Талемендаса непрерывно скулил на своем незримом насесте — левом плече колдуна, усугубляя его крайнее утомление. Слишком много силы развязано здесь. Достаточно, чтобы привлечь внимание. Безрассудный, — шептал ему древопойманный шаман. — Нет, просто самоубийца. Увечный Бог легко нас найдет. Глупый хвастун! А как насчет Паннионского Провидца? Дюжина гибельных садков, и все предвкушают наше приближение! Они не поддадутся нашим мерам против заразы! Будут ли эти двое просто сидеть и ничего не делать, увидев все здесь творящееся?

— Молчать, — пробурчал маг.

Брови Крюппа поползли вверх. — Одной грубой команды вполне достаточно, уверяет Крюпп жалкого колдунишку!

— Не вам. Не обращайте внимания. Я думаю вслух.

— Забавный обычай для мага, а? Опасный.

— Вы так думаете? А как насчет очень громких мыслей, дарудж? Показ силы был обдуман. Ее высвобождение призвано расшевелить осиные гнезда. Оба! Неуклюжая мощь, устрашающее отсутствие тонкости. Гром для тех, кто ожидал неслышного шороха мышиных лапок и шелеста мышиного хвоста. Ну, вас не удивляет, почему же я сделал то?

— Крюпп вообще не удивляется, кроме, может быть, вашему настойчивому разъяснению замечательной обманной тактики визгливым чайкам.

Быстрый Бен недовольно скривился, глядя на толстого коротышку сверху вниз. — Да ну? Я не думал что это очевидно. Наверное, нужно разобраться.

— Чепуха, колдун! Держитесь вашей неколебимой самоуверенности — да, кое-кто назвал бы ее мегаломанией, но не Крюпп, ибо он также наделен неколебимой самоуверенностью, свойственной лишь смертным, готовым схватить весь мир в щепоть! Вы в достойной компании, уверяет вас Крюпп!

Быстрый Бен усмехнулся: — Достойной? А как насчет чаек, Крюпп?

Крюпп повел пухлой рукой: — В этом случае, бедные невежественные птички станут свидетельницами столь могучего столкновения мудрых суждений, что отступят в смущении, а может быть, и получат несварение желудков!

Быстрый Бен озадаченно моргал. — Что, что?

— Как, сир, разве мы не обсуждали вставление им пробок в..? Ладно, молчу. Крюпп просто предлагает свои незрелые размышления, которые бесконечным криком этих чает совершенно заглушены, остановлены к облегчению всех и каждого!

В двухстах шагах от них отчалила еще одна баржа с солдатами Бруда. Судно быстро поплыло по течению, едва отойдя от берега.

К Быстрому Бену и Крюпп подъехали две морячки.

Колдун состроил им гримасу. — Где же Вискиджек?

— Едет, Сжигатель. Художник и его жаба уже показывались?

— Как раз чтобы успеть в свой фургон. Они на той стороне.

— Чудная работа. Мы пересечем реку так же?

— Ну, я думаю бросить вас на полпути. Когда вы последний раз мылись?

Женщины обменялись взглядами. Одна дернула плечом: — Не знаю. Месяц назад. Три? Мы слишком заняты.

— И мы не любим воды, колдун, — сказала другая. — Наши доспехи и одежда под ними распадутся на части.