Эльхан Аскеров - Бастарды

Им казалось, что небо сейчас разверзнется и на голову богохульника обрушатся громы и молнии. Но ничего не происходило. Небо оставалось чистым, а вместо громов тихо шелестели морские волны да ветер шевелил степной ковыль.

Ал-Тор замолчал, уронив голову на материнское плечо. Юноша стоял на коленях, сжимая в руках тело матери и тихо раскачиваясь из стороны в сторону.

Наконец, Топ-Гар не выдержал и, подойдя, опустился на колени рядом.

– Мастер, мы должны похоронить ее, пока не наступила жара.

– Ты прав, сотник. Прикажи собрать костер. И попроси девушку обмыть тело. Я… – голос юноши сорвался, – …мне надо побыть одному, – тихо сказал Ал-Тор и отдал тело сотнику.

Медленно поднявшись, он побрел по пляжу в сторону от лагеря.

– Мастер, – негромко окликнул его Такеши.

Ал-Тор молча повернулся и посмотрел на него невидящим взглядом.

– Мастер. Это я виноват. Это я должен был прикрывать ваш отход, и эта стрела должна была попасть в меня.

– Нет, друг. Это не твоя вина. Не ты стрелял из арбалета. Не ты держал ее в заточении столько лет, и не ты отобрал ее у меня. Это не ты. Ты должен жить. Тебе теперь есть ради кого. Она радуется за вас. Она заботилась о Юко. Даже там, во время похищения, она вытолкнула Юко вперед, чтобы ее подняли первой. Она думала, я не замечу, – ответил Ал-Тор безжизненным голосом и продолжил свой путь.

Ветераны собрали погребальный костер из сухих ветвей саксаула и остатков бревен, что отряд привез с собой для изготовления ловушек. Топ-Гар приказал разобрать оставшуюся арбу. Когда все было готово, за Ал-Тором отправили верхового со вторым конем. Время было дорого.

Сложенную поленницу облили маслом, и Ал-Тор взял факел. Он стоял рядом с телом матери и не мог поджечь дрова. Он не верил, что она мертва.

Тело Синильги лежало на поленнице, и юноше казалось, что она тихо улыбается бездонному небу и огромному, бескрайнему морю. Лицо женщины неожиданно стало мягче, одухотвореннее. Исчезло выражение настороженности и суровости, словно смерть принесла ей искомый покой.

– Пора, мастер, – тихо сказал Топ-Гар.

Ал-Тор молча кивнул и поднес факел к дровам. Пламя быстро пробежало по масляным потекам и сухая древесина занялась. Через минуту погребальный костер грозно гудел, раздуваемый степным ветром.

– Вот и все, – тихо сказал Ал-Тор. – Больше у меня никого нет. Остались только память и долг. Память о них и долг перед вами. Так какой же смысл в моей жизни, если все, кто мне дорог, должны умирать?

– Нет, мастер. Просто вы идете путем своего отца. Расул, как и вы, потерял всю семью, но потом нашел вас. Так будет и с вами. Вы потеряли всех, но найдете кого-то, кто будет с вами до последнего, – ответил Топ-Гар.

– Я не был рядом с ним там, на арене. Я не был с ним до последнего. Я бежал, как последний трус.

– Вы выполнили приказ. Он был вашим отцом, и вы обязаны были подчиниться. Спорить с отцом в такой ситуации последнее дело. Он знал, что делает и на что идет.

Неожиданно, со скального карниза раздался условный свист. Ветераны моментально рассредоточились по местам. Ал-Тор встряхнулся и, тряхнув головой, направился в сторону скалы.

Быстро поднявшись на уступ, он, не таясь, принялся рассматривать движущийся по степи отряд. Темная форма, подобранные в масть лошади и разномастное оружие. Ответ на вопрос, кто шел по следам беглецов, ветеранам был известен.

– Тайная стража, – процедил сквозь зубы Топ-Гар.

– Полная полусотня. Долго же они собирались. Пойдемте, мастер. Не стоит дразнить этих гусей.

– Нет, сотник. Пусть видят, какой приз их ждет. Пусть раззадорятся, – ответил Ал-Тор с волчьей ухмылкой. – Проследите, чтобы никто из них не мог взяться за лук или арбалет. Остальное я сделаю сам. Это только моя драка. Среди них тот, кто выпустил стрелу, и я не хочу, чтобы он ушел от мести.

– Но их полсотни, мастер.

– Я знаю. Но они еще должны пройти ловушки. Помнишь?

– Хорошо. Я все сделаю. Они не будут стрелять, – твердо произнес Топ-Гар и быстро спустился со скалы.

Ал-Тор внимательно наблюдал, как колонна медленно, но неуклонно шла по следам его отряда. Потом один из следопытов заметил дым догоравшего костра. Юноша разглядел, как ехавший впереди колонны всадник повернулся и что-то закричал, показывая на дым рукой.

Раздался тихий шорох, и Ал-Тор спросил, не отрывая взгляда от противника:

– Зачем ты пришел, Такеши?

– Мастер, сотник сказал, что вы запретили всем вмешиваться в схватку.

– Да. Это только мой бой.

– Позвольте мне хотя бы спешить их. Мы с моей малюткой учились таким трюкам. Только спешить. А дальше они ваши. Я только прикрою спину. От этой погани всего можно ждать.

– Разреши ему, мастер, – раздался в голове Ал-Тора тихий голос, которого юноша не слышал уже несколько дней.

– Хорошо. Скажи Топ-Гару, что собираешься делать. И главное – не попади под мой меч.

– Спасибо, мастер, – радостно ответил Такеши и исчез.

Преследователи перешли на рысь. Теперь Ал-Тор мог ясно разглядеть человека, командовавшего отрядом. Боль утраты, обида, злость – все это смешалось в сердце юноши, заставив и без того горячую кровь закипеть так, что поднявшийся на карниз Топ-Гар испуганно отступил, увидев, как Ал-тор в бешенстве грызет зубами боевую перчатку. Стальные пластины ранили губы юноши, но он не замечал этого.

Сотник махнул рукой и быстро спустился вниз. Колонна быстро приближалась. В задачу кузнеца и его десятка входило привести в действие ловушки так, чтобы отрезать преследователям путь к отступлению. Остальные вооружились арбалетами и приготовились уничтожать любого вырвавшегося из боя.

Колонна быстро приближалась, но Ал-Тор продолжал стоять на карнизе в полный рост. Он не собирался прятаться. Карниз, на котором стоял юноша, нависал над самой тропой. Чтобы увидеть Ал-Тора, преследователям достаточно было поднять головы. Но они ехали, уставившись на тропу.

Место для засады было выбрано грамотно, по всем правилам военной науки. Уступ скалы плавно изгибался, пряча за огромными валунами широкую, ровную площадку, упиравшуюся в кромку прибоя. Напротив изгиба скалы, ровно через один длинный выпад, словно превратные столбы, стояли восемь ровных, как речная галька, валунов. Дальше шла россыпь крупных камней, перебраться через которые мог только пеший, да и то с огромным трудом.

Колонна быстро перестроилась в боевой порядок, и тайная стража въехала на площадку, опустив пики и обнажив мечи. Как только на площадку втянулись последние всадники, сработала первая ловушка. С вершины утеса посыпались камни, каждый из которых был величиной с конскую голову.

Камнепад вызвал сумятицу в рядах преследователей и наглухо перекрыл выход в степь. Следом за камнями, на головы стражников обрушились сухие бревна. Две седмицы ветераны собирали по берегу моря плавник. Все, что можно было использовать как метательное оружие, было сохранено. Остальное сожгли.