Эльхан Аскеров - Бастарды

– Значит, старый зверовод дрался один против двух десятков, а в отряде потери в десять человек?

– Точно так, ваше сиятельство.

– Ну и на что вы все годитесь после этого? Один-единственный старик умудрился устроить такую бойню, что же вы делать будете, если против вас все гвардейцы попрут?

– Прошу прощения, ваше сиятельство, но ранения нанесены барсом.

– Не понял.

– Четверо убитых на счету старика, а раненые, это работа барса. Здоровенная зверюга. Старик, когда в драку кинулся, боевой клич бросил, а тот услышал и как взбесился. Перемахнул через стену в сад и устроил побоище.

– А потом?

– Что потом?

– Ну куда потом этот барс делся?

– Сбежал.

– Как сбежал? Куда?

– Не могу знать, ваше сиятельство.

– Что значит, не могу знать?! Ты хочешь сказать, что сейчас по городу разгуливает здоровенный, разъяренный барс, а вы даже не знаете, где он может быть? – гонец растерянно развел руками.

– Дожили, – взялся за голову барон, растерянно плюхнувшись на скамейку.

Помолчав несколько минут, барон неожиданно спросил:

– Ну-ка, повтори, что ты сказал про сераль?

– Евнухи сказали, что все на месте, все живы, ничего не пропало.

– А наложницы?

– Что наложницы? – не понял гонец.

– Наложницы все на месте? Их пересчитали? Ведь не просто так они пошли именно через запретный сад? Кто мог заставить старого зверовода рисковать жизнью? А главное, во имя чего? Немедленно заставьте евнухов пересчитать всех баб. Проверить всех. Наложниц, одалисок, служанок, рабынь, всех. Что-то подсказывает мне, что они получили то, зачем пришли. И где, наконец, моя полусотня? Скоро рассвет, а эти олухи никак не могут собраться.

Словно в ответ на его вопрос, на площадь выехала колонна всадников. Гонец молча поклонился и кинулся бежать в сторону дворца.

Барону подвели коня, и полусотня стражников на рысях выехала из города. Небо начало сереть, и прихваченные с собой факелы позволяли следопытам легко рассмотреть следы копыт в пыли.

Похитители неслись во весь опор, не жалея коней. Торговый тракт был хорошо наезжен, и беглецы могли не бояться ям и выбоин. Пустить коней в полный мах опытные кавалеристы не могли из-за присутствия в отряде женщин. Старики то и дело придерживали лошадей, оглядываясь на выкраденную добычу.

Рассвет быстро набирал силу, заливая степь ласковым теплом. Сильные, тренированные кони гвардейцев легко несли всадников в сторону приготовленной засады. В конях старики были уверены, но не было уверенности во всадницах. Главное, чтобы женщины выдержали эту бешеную гонку. Продержались до места засады. Там уже можно было не беспокоиться. Приготовленные ловушки, засада и солончак надежно отобьют у преследователей охоту гнаться за похитителями дальше. Оставалось только не дать им отправить в город гонца за подмогой.

Ал-Тор то и дело придерживал коня, останавливаясь и внимательно всматриваясь и вслушиваясь в ночной мрак. Убедившись, что погони нет, он снова давал шпоры лошади, догоняя кавалькаду.

Вскоре в рассветной дымке показался утес. Всадники пришпорили коней, торопясь побыстрее оказаться под прикрытием ловушек. Когда до утеса осталось не больше одного перелета стрелы, на маленьком карнизе над дорогой появилась фигура одного из ветеранов с арбалетом в руках.

Развернувшись, старик подал знак, и на очищенную от кустарников площадку выбежали все, кто оставался в засаде. Ветераны быстро приняли разгоряченных коней и принялись вываживать их, чтобы приготовить к дальнейшему пути.

Такеши подбежал к отряду с такой скоростью, что чуть не сбил с ног коня, на котором сидела Юко. С трудом остановившись, он просто выдернул девушку из седла и прижал к груди. Обвив руками могучую шею жениха, Юко прижалась к нему и затихла. Ей все еще не верилось, что это правда и она свободна.

Отдав коня одному из ветеранов, Ал-Тор направился к матери. Северянка сидела в седле, согнувшись и опираясь руками на высокую луку. Заметив подошедшего сына, она медленно выпрямилась и, улыбнувшись одними губами, тихо сказала:

– Ты и вправду стал настоящим воином, сынок. Ты так вырос, но теперь я за тебя спокойна. Ты воин, и можешь постоять за себя. Моя мечта исполнилась. Я могу умереть спокойно.

– О чем ты? – не понял Ал-Тор. – Теперь у нас будет другая жизнь. Мы не знаем друг друга, но теперь все изменится. Нам еще столько нужно узнать и рассказать друг другу, – сказал юноша, подходя и протягивая руки, чтобы помочь матери сойти с коня.

Северянка кивнула, улыбнувшись, и неожиданно упала с коня прямо на руки сына. Подхватив мать, Ал-Тор осторожно уложил ее на песок. Стоявший рядом ветеран тихо охнул и молча указал юноше на спину матери.

Ал-Тор быстро повернул северянку на бок и увидел арбалетный болт, торчащий чуть ниже правой лопатки. Болт ударил женщину на излете, не пробив грудную клетку насквозь. Именно поэтому она смогла выдержать весь путь. Пройди он насквозь, она бы уже умерла от потери крови.

– Где ближайший лекарь?! – закричал Ал-Тор в полный голос.

– Не надо, сынок. Это бесполезно. Просто обними меня и побудь рядом. Недолго. Норны уже летят за мной. Я слышу шелест их крыльев.

– Ты не можешь умереть теперь. Только не сейчас. Мама. Я не дам тебе умереть. Я не для того вытаскивал тебя из этого проклятого города. Ты не можешь умереть!

– Перестань. Злостью ты ничего не изменишь, – тихо ответила женщина. – Ты всегда был непокорным, даже в утробе. Я не боюсь смерти. Я мечтала умереть свободной, на руках у своего сына, бросив последний взгляд на море. Ведь оно так напоминает о моей родине. Видишь, боги были милостивы ко мне. Они исполнили мою мечту.

– Но погубили мою, – тихо ответил Ал-Тор. – Я мечтал о том, как мы будем жить вместе. Как ты будешь помогать мне, как объяснишь, то, что может объяснить только мать. А они убили ее. Они отбирают тебя, даже не позволив узнать, как тебя зовут.

– Синильга. Это имя дала мне моя мать, – ответила северянка и закрыла глаза. – Обними меня, сынок. Мне холодно. Холодно. Я люблю тебя, сынок, – прошептала она. На губах женщины показалась кровь и, сбежав из уголка рта, потекла по шее. Ал-Тор прижал к груди обмякшее тело матери и, подняв голову к рассветному небу, громко, по-звериному закричал. Лицо его исказила бешеная ярость, а взгляд приковывал к месту всякого, кто осмеливался встретиться с ним глазами.

– Ну почему?! Почему я должен терять всех, кто мне дорог?! Кто меня проклял?! Кому я помешал своим рождением?! Что я сделал такого, что мне суждено видеть только смерть близких?! Боги, будьте вы прокляты! Ненавижу вас! Вы решили сделать меня ужасом этой земли? Вам это удалось! Я буду им! – кричал юноша и ветераны медленно отступали, делая пальцами охранные знаки.