Эльхан Аскеров - Бастарды

Ал-Тор выругался и кошкой взлетел по канату на стену. Быстро выбрав веревку, он перебросил ее на улицу и соскользнул вниз. Все уже сидели в седлах. Топ-Гар успел даже убрать механизм кузнеца. Разман очень просил не бросать его в городе. Юноша запрыгнул в седло, и кавалькада понеслась к городским воротам.

Похитители успели выбраться из города, а ветераны заблокировать ворота арбой и клиньями, когда на площади появился отряд верховых. Уперевшись в брошенную между ворот арбу, отряд спешился, и солдаты принялись рубить ее мечами. Командир отряда быстро поднялся на стену. Взяв тяжелый арбалет, он взвел тетиву, наложил болт и прицелился.

– Ваше сиятельство, их же не видно, – пролепетал молодой лейтенант.

– Проверю, не разучился ли стрелять на слух, – ответил стрелок, спуская тетиву. – Что с воротами? – спросил он, отбрасывая арбалет.

– Почти открыли. Осталось только створки раздвинуть, – ответил лейтенант, явно робея.

– Поздно. Они уже добрались до солончака. Теперь догонять можно будет только с рассветом. Быстро в казармы. Поднять и посадить в седла всех. Выходных, свободных от заданий, отпускников, больных. Всех. Должна набраться полная полусотня с десятком. Ты понял, лейтенант?

– Так точно, ваше сиятельство!

– Тогда, какого ифрита ты еще здесь? Марш! – рявкнул командир отряда, и лейтенант кубарем скатился с лестницы. Следом раздался заполошный треск подков по каменным плитам мостовой.

– Лишь бы башку себе не свернул от усердия, объясняйся потом с его папашей, – проворчал командир и быстро спустился вниз.

Злосчастных караульных уже окатили водой из лошадиной поилки, приводя в чувство, и, не развязывая, выстроили перед караулкой. Увидев подошедшего, старший караула вздрогнул и тихо простонал:

– Только не это! Иштар великая, сам Слоновья Нога.

Человек, носивший столь необычное имя, услышал сказанное и зловеще усмехнулся.

– Похоже, ты меня знаешь, десятник.

– Да, ваша милость, – судорожно сглотнув, ответил тот.

– А знаешь, почему меня прозвали Слоновья нога?

– Вы раздавили во время допроса ногой голову асассину, не желавшему назвать имя своего заказчика.

– Верно. Значит, мне нет смысла представляться, и ты прекрасно понимаешь, что будет с тобой и твоими людьми, если мне не понравятся ваши ответы?

– Да, ваша милость. Я все расскажу как на духу.

– Тогда начинай. Не будем терять время.

– Да тут и рассказывать особо нечего. Нас только сменили. Я выставил людей на стену и вернулся в караулку перекусить. Только сели за стол. Дверь нараспашку, вбегают эти, и началось. Но мы дрались. Клянусь собственной душой, дрались. Вот взгляните, ваша милость. Всю морду уже разнесло. – Десятник повернул голову так, чтобы свет факела осветил левую сторону лица, уже приобретавшую красивый лиловый цвет.

– Вы были вооружены. А они? – задал вопрос Слоновья Нога.

– Тоже. Мечи у всех были. За спиной. И кинжалы.

– Тогда почему они начали вас бить, а не убивать?

– Не знаю, ваша милость. Может, шума опасались? От мечей-то звону на весь город, а так, кто его знает, кто кого лупит, может, пьяные разодрались, а может, в кабаке какая буза. – Растерянно пожал плечами десятник и поморщился от боли в ушибленных ребрах. Ветераны постарались от души, справедливо рассудив, что синяки и ушибы заживут, а отрубленная голова снова не вырастет.

– Логично. – Кивнул головой Слоновья Нога и тут же задал очередной вопрос. – Ну а вы почему за оружие не взялись?

– Так ведь это, ваша милость, мы все больше алебардами, а мечи только так. Алебардой в караулке не размахнешься, а мечами мы толком и пользоваться-то не умеем. На тренировках только муштра строевая да парады, а чтобы чему нужному научить, так нет, – обреченно ответил десятник, понимая, что все сказанное не больше чем попытка оправдаться.

– М-да. Что есть, то есть. Ладно. Эй, десятник! – окликнул Слоновья Нога, не оглядываясь. – Этих в зиндан до полного разбирательства, только по отдельности, чтоб не договорились. В дороге не разговаривать. Потом, бегом сюда. – Подскочивший к командиру десятник лихо отдал честь, и караульных быстро увели.

Слоновья Нога уселся на лавку у дверей караулки и принялся размышлять. Слишком многое в этом деле было непонятным. Непонятным с самого начала. Чего добивались нападавшие? Зачем пришли? Вестей из сераля еще не поступило. Евнухов разбудили, как только в дежурке тайной стражи появился второй зверовод. Это тоже было непонятным.

Он, барон Фалька, третий сын одного из самых известных в империи семейств, много раз пытался завербовать хоть одного из гвардейцев, но те отказывались. Даже пойманные за каким-нибудь неприглядным делом, они предпочитали умереть, но не стать конфидентами тайной стражи.

Люди оставались людьми, даже будучи гвардейцами. Именно на это рассчитывал молодой барон Фалька, когда создавал свою службу. Несколько раз его стражники подбирались к гвардейцам вплотную, но каждый раз эти упрямые дьяволы шли против всякой логики. Дважды пойманные на месте дуэли с окровавленным мечом в руках, гвардейцы бросались в драку и умирали, пронзенные десятком клинков. Трижды они просто шли к своему капитану и каялись в преступлениях, хотя назвать преступлением игорный долг можно было с большой натяжкой. И однажды гвардеец предпочел покончить с собой, бросившись со стены на морские скалы, раньше, чем барон успел сделать свое предложение.

В конфидентах тайной стражи числились благородные и простецы, солдаты и ремесленники, белошвейки и проститутки, не было только гвардейцев. Именно это обстоятельство больше всего бесило барона. Иметь глаза и уши рядом с сатрапом, знать, что обсуждают между собой придворные, уверенные, что их никто не слышит, было самым сильным желанием барона.

Тихая борьба за умы и души солдат капитана гвардии и начальника тайной стражи постепенно вылилась в почти открытое противостояние. Каждый из них старался поставить свою службу на голову выше службы соперника.

Барон никак не мог понять, почему его бойцы не могут справиться с любым из гвардейцев даже при соотношении три к одному. Наконец, устав ломать голову над этим вопросом, барон приказал установить за капитаном слежку.

Но капитан оказался не так прост. Слежку он заметил уже на следующий день и сделал ответный ход, заведя топтунов стражи в засаду, устроенную гвардейцами. Топтунов избили и, связав, привезли прямо к порогу дежурки.

Спустя две седмицы барон случайно увидел, как капитан вошел в лавку торговца редкостями. Поговаривали, что он тайно приторговывает колдовскими артефактами. У тайной стражи был материал на торговца, и барон решил дождаться, когда капитан покинет лавку.