Джуд Фишер - Колдовская магия

Ведь именно бледная кочевница, пусть и косвенно, была виновата в том, что ее отправили на костер, потому что король Вран никогда не позволил бы такому случиться с одним из его подданных, если бы его не околдовали. А теперь оказалось, что она испробовала свою магию и на других, так как, по словам кого-то из труппы комедиантов, странная кочевница просто-напросто овладела сердцами всех королевских придворных — всех, кроме королевы Ауды, матери Врана.

— Королева только бросила единственный взгляд на Розу Эльды, — сказал один из комедиантов, темноволосый жилистый парень по имени Морт, — потом развернулась, ушла в свою комнату и с тех пор не выходила.

В ответ на это замечание последовал удивленный гул голосов со стороны членов клана Камнепада. Далеких от двора людей подобные рассказы о королевских делах всегда завораживали. Бера совершенно забыла, что зла на своего мужа, и выжимала из Тэма малейшие детали поведения странной иноземной женщины. Даже сейда заинтересовалась разговором, наклонилась вперед и обратила властный, немигающий взор своего голубого глаза на Тэма Лисицу.

— Она — чудо, — значительно сказал он. — Совершенно очаровала короля. Ни одного слова о войне за все время ее пребывания при дворе. По крайней мере от Врана. Король проводит большую часть времени наедине с Розой Эльды, а когда появляется на людях, то чуть ли не качается — если вы понимаете, о чем я. Удивительно. Я никогда не видел такую бледную, такую хрупкую женщину, но ее глаза — они просто завораживают. Она может убить одним взглядом.

Лисица картинно схватился за грудь и свалился со скамьи, к общему восторгу окружающих.

Казалось, это стало сигналом к началу представления. Комедианты повскакали со своих мест, некоторые уже довольно-таки набравшиеся, музыканты выскочили на улицу, а потом явились с целой охапкой странных инструментов и костюмов, собравшись в дальнем конце залы. Тэм коротко перебросился с ними парой слов, потом раздался первый аккорд.

Тэм Лисица вытянул из кучи одежды плащ, отделанный мехом, огромный деревянный меч, черный парик, выглядевший подозрительно похожим на конский волос, и преувеличенно большую корону. Тем временем один из артистов натянул шикарное белое платье и гриву из золотой соломы и теперь гарцевал по кругу, кривляясь и задирая юбки так, чтобы вначале показать щиколотки, а потом голую волосатую задницу.

Катла тронула отца за руку.

— Почему мужчина оделся как женщина, когда в труппе есть девушки? — в замешательстве спросила она.

Аран, выведенный из задумчивости, улыбнулся:

— Над кем ты будешь больше смеяться: над милой девушкой в роли королевы или над каким-нибудь нелепым увальнем?

Катла немного подумала, потом задала совершенно логичный вопрос:

— Почему бы тогда женщине не доверить роль короля?

Аран потрясенно посмотрел на нее:

— Это уже слишком похоже на оскорбление.

Катла нахмурилась, потом переключила внимание на громкую чушь, которую несли на другом конце залы.

Тэм Лисица лежал на руках своей возлюбленной, в то время как певец заливался соловьем:

Тут Тэм жестом пригласил зрителей присоединяться.

— Носами! — закричала какая-то женщина.

— Ногами! — проорал Котил Горсон, подняв фляжку.

— Языками! — крикнул еще кто-то, его заглушили разные голоса, каждый предлагал свои варианты.

— Волосами! — громко поправил Тэм.

«Роза Эльды» перевернула свой чудной соломенный парик, игриво закрыв им свое лицо. Потом один из актеров упал к ее ногам, другой тянулся, чтобы только коснуться ее волос, и тут парик упал. «Она» нахлобучила его обратно, после некоторой возни со своим воздыхателем, снова задом наперед. «Роза Эльды» неуклюже потопталась, потом сумела вернуться на свое место.

— И некоторые с большими…

— Зубами!

— Сиськами! — взвизгнул Фент пьяным голосом.

— Задницами! — крикнула бабушка Рольфсен, безумно хохоча.

— Глазами, — скромно поведал Тэм, и «Роза Эльды» еще немного погарцевала по кругу, сжав руками свою гигантскую грудь.

— Глазами! — повторил Тэм, почти заревев, зала взорвалась хохотом.

Теперь Тэм тоже положил руки на фальшивую грудь «Розы Мира», из-за чего и заработал увесистую оплеуху от другого актера, который сделал неприличный жест в сторону публики, потом поднял короля, взвалил его на плечо, задницей вверх, и покинул комнату под крещендо барабанов и дружное улюлюканье.

Даже мать смеялась, заметила Катла, однако Аран сидел с отстраненным взглядом, будто комедианты разыгрывали какую-нибудь любовную историю или трагическую эпопею.

Немного позже он вытащил из туники клочок свернутого пергамента, с любовью взглянул на него, потом встал, подошел к сыновьям, и они втроем покинули залу. Заинтересованная Катла сдвинулась на стуле и собралась уже тоже подняться, но Фестрин положила ей руку на плечо.

— Останься и поговори со мной, Катла Арансон, — тихо попросила она.

Удивленная Катла уселась обратно.

— Во что ты веришь? — спросила сейда.

Это был трудный вопрос, потому что Катла не совсем знала, что от нее ожидали услышать в ответ, поэтому через мгновение она рассмеялась и просто сказала:

— В себя.

Предполагалось, что она пошутила, но Фестрин склонила голову набок, и ее огромный единственный глаз посмотрел на Катлу совершенно серьезно. Потом губы сейды дрогнули.

— Чувствую, эта вера в жизни приносила тебе немало неприятностей. Я также ощущаю, что ты сама многого еще о себе не знаешь. Что у тебя получается лучше всего?

Загипнотизированная голубым глазом колдуньи, Катла выпалила:

— О, лазанье по скалам, а еще изготовление мечей и кинжалов…

И замолкла, осознав, что наговорила.

А Фестрин снова улыбнулась:

— Так какая же вера у тебя осталась, с одной-то рукой, когда ты не можешь делать ни одно, ни другое?

Катла почувствовала, как непривычно наливаются слезами глаза.

— Я… я не знаю.

Сейда наклонилась поближе:

— А что, если Эльда, Катла? Как твоя связь с миром — ты ощущаешь ее? Думаю, да, но пока что этого не понимаешь.

Катла уставилась на одноглазую женщину.

Девушка вспомнила, как ее ладони очень приятно зудели, когда она работала с металлом, как толчок энергии иногда распространялся по ее рукам, пока она лазала по горам, как с ней говорил Замок Сура на языке, который понимали только ее кровь и тело, как деревянная палуба корабля пульсировала жизнью под ее руками, когда они приближались к острову. Как легчайшее прикосновение к теплому граниту над залой этим самым утром превратило ее кости в желе, и на мгновение она ощутила в голове слова, будто сама Эльда пыталась что-то сказать ей…