Светлана Крушина - Голос дороги

— Полностью во всем могут быть уверены только такие пустоголовые как ты, Илис, — рявкнул Роджер.

— Ну, если я — пустоголовая, — парировала Илис, — то ты, Роджи… впрочем, нет, не скажу. А то разволнуешься еще, начнешь буянить…

— Нет уж, скажи, раз начала. Мне интересно…

— Не знала, что ты такой любопытный. И вообще — от любопытства…

— Хватит! — потерял терпение Грэм. — Вы прямо как дети! В самом деле, нужно было оставить вас обоих в Самистре! Клянусь Безымянным, если бы Брайан объяснил подробнее, что ты собой представляешь, Илис, я не стал бы с тобой связываться!

— А вот в том, что ты связался со мной, упрекать некого, — заметил Роджер, прищурившись.

— Ну все, надоело, — решительно сказал Грэм. — Выясняйте тут, кто из вас пустоголовый, только без меня. Я пойду, прогуляюсь.

И он покинул таверну, в сердцах хлопнув дверью. Он уже сомневался, что хочет жить в одном доме с Илис и Роджером, и постоянно выслушивать их пререкания. Придется, наверное, оставить их в тихом и спокойном месте и самому снова пускаться в путь. Безымянный на их головы…

Когда он вернулся, уже поздним вечером, ни Илис, ни Роджера в комнате не было. Слегка удивившись, Грэм спустился вниз, разыскал хозяина и поинтересовался, не знает ли тот, куда ушли его спутники. Оказалось, что эта парочка часа полтора назад спустилась вниз со страшным шумом, Роджер заявил хозяину, что они собираются погулять, и предупредил, чтобы в их отсутствие за вещами как следует присматривали. Кажется, он был не совсем трезв. Грэм только подивился, с чего их понесло на прогулку холодным мартовским вечером, но потом решил: это их дело, а лично ему даже лучше. Можно посидеть в одиночестве, и никто не будет зудеть над ухом. Так что он решил воспользоваться случаем и велел хозяину принести ему наверх подогретого вина.

Возвращения Роджера и Илис он не дождался. Уснул, согретый и разморенный вином. А когда проснулся, они были уже давно на ногах. Илис, как всегда по утрам, была веселой и бодрой. У Роджера же вид был невыспавшийся и злой, к тому же, его мучило похмелье. Грэм, взглянув на его злое лицо, покрасневшие бешеные глаза, молча подсунул ему кувшин с остатками вина и спустился вниз, ждать Гату.

Грэм предупредил хозяина, что намерен долго занимать стол, посколку у него назначена встреча, и попросил принести пива и чего-нибудь из еды. Примерно в течение часа он потихоньку потягивал пиво и внимательно оглядывал вновь появившихся посетителей, а потом из комнаты спустился Роджер, заметно повеселевший, и опять не слишком трезвый.

— Слава Двенадцати, Илис спать улеглась, — сообщил он.

— Она решила перейти на ночной образ жизни?..

— Нет, просто утомилась.

— Куда вас понесло ночью?

— Тебе одному, что ли, гулять?.. — огрызнулся Роджер и рявкнул: — Эй, хозяин! Пива!

Пиво появилось мгновенно. Здесь, — как, впрочем, и почти везде, где ему приходилось бывать, — Роджер производил на окружающих неизгладимое впечатление своей внешностью и поведением. Грэм усмехнулся, глядя, с какой скоростью обслуживают его приятеля, и заметил:

— Роджи, лучше тебе отсесть от меня подальше.

— Почему?

— Чтобы не испугать мою сестру.

— Твоя сестра такая пугливая? Если да, то ей и тебя хватит. И не о чем тут говорить. В любом случае, мы рано или поздно познакомимся.

Грэм только рукой махнул. Роджера было не переспорить, а Гату действительно никто не назвал бы пугливой девушкой.

Они просидели еще около часа, изредка перекидываясь ничего не значащими фразами. Грэм был слишком взволнован, чтобы разговаривать о чем бы то ни было более или менее связно, и поэтому обмен репликами увядал, едва успев начаться.

Наконец, в залу вошла новая посетительница — высокая и стройная молодая девушка. Грэм сразу узнал ее, и сердце его забилось сильнее. Она изиралась по сторонам, потряхивая распущенными светлыми кудрями, на которые налип мокрый снег, и они плясали по ее плечам и вокруг узкого тонкого лица с такой заметной фамильной чертой — длинным грачиным носом. На девушке было мужское платье, сшитое настолько искусно и изящно, что выглядело оно элегантнее дамских туалетов. Она нетерпеливо поглядывала по сторонам, не замечая интереса, который вызывала у посетителей; Грэм, помедлив, поднялся, чтобы привлечь ее внимание, и встретился взглядом с ее большими голубыми глазами. Несколько секунд Гата смотрела так, словно не совсем узнавала его, и вдруг тихо ахнула, прикрыв рот ладонью, и быстрым шагом направилась к нему.

— Это и есть твоя сестра? — вполголоса спросил Роджер. — Вы с ней здорово похожи…

Гата уже подошла и теперь рассматривала Грэма с радостным удивлением.

— Это впрямь ты, братишка?.. Живой! Живой! О, боги!

— Живой, — подтвердил Грэм.

— Ох, но как же ты изменился! Худющий стал, гриву вон какую отрастил, борода эта… Где же тебя носило столько лет, негодяй?.. Впрочем, подожди, все потом… Я так рада тебя видеть, Грэм, — она улыбнулась и, наконец, протянула ему руки — он уже и не ждал.

Грэм нежно обнял ее, чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди от волнения и тревоги. Девушка ненадолго замерла у него в объятиях, потом отстранилась и снова принялась пристально изучать его лицо. Затем взгляд Гаты перескочил на Роджера, который давно уже беззастенчиво ее разглядывал. Девушка приподняла бровь, освободилась из объятий Грэма и, в свою очередь, впилась взглядом в Роджера.

— Грэм, познакомишь нас? — спросила она не очень уверенно.

— Это Роджер, — спохватился Грэм.

— Роджер? Что, неужели тот самый?

Память у Гаты была отменная, но Грэм все равно удивился, как быстро она сориентировалась. Про Роджера, помнится, он говорил ей что-то, но всего раз или два, мельком, и было это, конечно, очень давно.

— Да, он самый.

— Безымянный! — невольно вырвалось у Гаты. Она тут же покраснела и обратилась к Роджеру: — Простите, пожалуйста, я не хотела вас обидеть…

Роджер улыбнулся так, что даже Грэма мороз пробрал по коже, и небрежно сказал:

— Да ладно тебе, ерунда. Садись лучше, чего стоишь. Грэм, пригласи сестру за стол.

Гата села, не сводя глаз с Роджера. Вид у нее был озадаченный. Грэм подозвал служанку и попросил принести хорошего вина. Девушка посмотрела на него так, словно сомневалась в его способности расплатиться за это вино, но заказ принесла. Гата к тому времени уже совсем взяла себя в руки, рассеянно посмотрела на кружку, которую поставил перед ней Грэм, и сказала:

— Знаешь, когда я получила твое письмо, то подумала, что это чья-то шутка, и не очень умная.

Грэм промолчал.

— Я не верила, что ты вернешься. И сомневалась, что ты вообще жив… извини. Ты давно здесь?

— В городе — дня три.

— А раньше где был?