Светлана Крушина - Голос дороги

— В разных местах. Долго рассказывать.

— Ты по-прежнему немногословен, — усмехнулась Гата. Говорила она с Грэмом, а взгляд ее то и дело возвращался к Роджеру. — А ведь я скучала по тебе, бродяга.

— Я тоже скучал, Гата, — соврал Грэм.

— Правда? А почему не приехал прямо домой? Зачем позвал меня сюда?

Грэм на минуту задумался. Начинать разговор прямо с того, что больше всего его интересовало, не хотелось.

— У меня есть одно дело, — медленно проговорил он. — Но для начала мне нужно знать, как обстоят дела у вас дома.

— У нас? — переспросила Гата и вдруг гневно сдвинула брови. — Ты бы постыдился заговаривать об этом! Что ты так смотришь? Понимаешь, после твоего побега у нас все пошло наперекосяк. Ты мог бы и подумать немного прежде чем уходить вот так, никому ничего не сказав. Понимаю, тебе было тошно. Но разве нельзя было поговорить об этом с отцом?

— Так что случилось после моего ухода? — спросил Грэм, покосившись на Роджера. Тот перестал улыбаться и сидел с каменной физиономией. Вот уж кто действительно узнает много нового для себя, подумал Грэм.

— Что случилось? Полная неразбериха, вот что, — хмуро сообщила Гата. — Не хотела бы еще раз пережить такое. В общем, слушай. Поначалу, когда обнаружили, что в доме тебя нет, никто не обеспокоился. Ты ведь был немного не в себе после ссоры с Виктором, и естественно было предположить, что ты отправился прогуляться, остыть, так сказать. Впрочем, отец попросил меня пойти в парк и посмотреть, где ты и чем занят. Просто на всякий случай, чтобы убедиться, что ничего плохого не случилось. Он же знал, какой у тебя характер. При этом он просил не показываться тебе на глаза. Я тебя, конечно, не нашла, но и тогда еще не начала волноваться, ведь парк очень велик, и в нем много укромных уголков. Но когда ты не вернулся утром, мы забеспокоились. Отец поднял на ноги всех людей и приказал обыскать окрестности. Он испугался, что с тобой стряслось какое-то несчастье. Тебя не нашли, ни живого, ни мертвого. Вот тогда-то отец и понял, что ты ушел не просто погулять, и словно умом тронулся. Он ведь любил тебя гораздо сильнее, чем меня или Нинель, я-то знала. Ты был его сыном, его гордостью. Он сорвался вслед за тобой; ни мама, ни Нинель не смогли его удержать, а я и не пыталась. Мама хотела образумить его, упрекала, говорила, что какой-то незаконный пащенок стал для него дороже дочерей. Но она не добилась ничего, только разъярила отца — это его-то, всегда такого спокойного! Отец уехал, заявив, что намерен разыскать тебя и вернуть домой. Ух, как я была зла на тебя тогда, Грэм! Все-таки ты очень нехорошо поступил. Ты же знал, что причинишь боль отцу. Ты подумал об этом? Или думал лишь о себе?.. — Грэм угрюмо молчал, и Гата продолжила: — Мама не смогла удержать отца, прокляла тебя и еще очень долго ходила словно не в себе. А отца мы с тех пор больше не видели. Лишь через довольно долгое время да нас дошло известие, что его убили в Медее. Зарезали какие-то бандиты. Мы даже не знаем, где его похоронили, — она умолкла и внимательно взгляделась в его мрачное, но спокойное лицо. — Ты молчишь… Грэм, так ты знаешь, что его убили?

— Да, знаю.

— Значит, он все-таки нашел тебя?

Довольно долго Грэм размышлял, стоит ли рассказывать сестре правду, и решил, что она имеет полное право знать.

— Нашел.

Гата подождала продолжения, но поняла, что его не последует.

— И что же было дальше?.. Грэм, из тебя надо все клещами надо тянуть? Что было дальше? Вы разговаривали?

— Нет. Точнее, почти нет. Он просил меня вернуться, я отказался.

— А где отец нашел тебя?

— В Медее.

— В Медее… — повторила Гата. — Остается только догадываться, что ты там делал… Ведь ты не скажешь, верно? Что ж, ты отказался, и что произошло дальше?

— Дальше… Дальше вышла ссора, и его убили на моих глазах.

Теперь настала очередь Гаты молчать. Она молчала очень долго, низко опустив голову. Грэм удивился, до чего похожи некоторые их позы и жесты. Он приготовился, что сейчас она поднимет голову и выскажет все, что о нем думает, а потом встанет и уйдет. И поделом ему будет.

— Вот как, — наконец заговорила Гата, не глядя на него. — Значит, ты все видел, но говорить об этом не хочешь. Надеюсь, ты был не на стороне убийц?

— Конечно, нет! — горячо сказал Грэм. — Как ты могла подумать?!

— Хорошо, я тебе верю, — спокойно взглянула на него Гата. — А ты знаешь, где похоронили отца?

— Нет.

— Послушай, Грэм, я ничего не понимаю. Ты можешь объясниться?

— Я, видишь ли, не мог располагать собой, — неохотно сказал Грэм.

— Ну и как это понимать? Ты, братишка, просто сундучок с секретами. Боюсь даже представить, чем ты занимался все это время. Вид у тебя, извини, тот еще… Если бы я не узнала тебя, я бы ни за что не рискнула к тебе подойти.

— Такой страшный?

— Такой опасный… Позволь-ка посмотреть на твой меч.

Слегка удивишись такому повороту, Грэм все же выполнил просьбу и передал сестре меч в ножнах. Гата вынула его и принялась со знанием дела рассматривать клинок. Оружием она всегда интересовалась и неплохо разбиралась в нем. Особенно долго она изучала гравировку на клинке, потом вернула оружие Грэму.

— Отличный меч, — сказала она. — Правда, прекрасный. Редко встретишь такое оружие. Но это вовсе не тот меч, который подарил тебе отец.

— Конечно, не тот. Этот я приобрел гораздо позже. А того меча, про который ты вспомнила, у меня уже давно нет.

— У тебя остались какие-нибудь вещи отца?

— Нет. Все потеряно вместе с мечом. Впрочем, у меня и было-то всего две вещи: печатка и цепочка. Да, еще кинжал.

— Правда, ты же ничего с собой не взял… Значит, все потеряно. А я-то удивлялась, почему на письме от тебя нет печати. Я думала, что хотя бы перстень ты сохранил. Оказывается, нет. Жаль… — Гата тихонько вздохнула. — Итак, зачем же ты все-таки вернулся? Собираешься вступить в наследство?

— Нет. По крайней мере, не полностью… Гата! Помнишь то поместье в захолустье, которое отец хотел отдать мне после шестнадцатилетия?

— Конечно. Оно и теперь твое, отец так распорядился перед отъездом. За делами в нем присматривает управляющий, а, по сути, распоряжается мама. Она и остальным хозяйством занимается. Понимаешь, сейчас все как бы зависло в воздухе, владельца-то законного нет. А почему ты спрашиваешь?

— Мне бы хотелось пожить там… некоторое время.

— Ты это серьезно?

— Вполне. Мне нужно побыть немного в тихом, спокойном месте…

— У тебя неприятности?

— У него всегда неприятности, — подал голос Роджер. Грэм бросил на него ледяной взгляд, который не возымел ни малейшего действия. — Это его нормальное состояние.

— Хм, — сказала Гата и с минуту не знала, что сказать еще. Взгляд ее снова прикипел к Роджеру. — Это поместье принадлежит тебе, Грэм, и никто не может тебе запретить распоряжаться им по своему усмотрению.