Светлана Крушина - Королевская прогулка

— Не молчи!

— Разреши, я все-таки уеду… — тихо попросил Грэм.

— Нет!

Маленькая ручка Ванды скользнула по его обнаженной груди, пальчики нежно по-гладили клеймо, и Грэм едва сдержал стон, отчаяния или страсти, он уже не знал. Никто и никогда не водил его на поводке. А вот Ванда, похоже, будет первой. Он прямо-таки фи-зически почувствовал, как на шее сжимается ошейник.

— Пойдем, — сказала Ванда тихо и сжала его ладонь. — Все уже, наверное, просну-лись.

Все-таки Ванда была человеком настроения. После бурной сцены в конюшне Грэм ожидал всего, чего угодно. А Ванда продолжала вести себя, как и раньше, так, что никто ничего не заподозрил. Только Ив недобро взглянул на Грэма, когда тот появился в таверне с утра пораньше вместе с Вандой.

Грэм мысленно обзывал себя по-всякому. Уж кое-какие выводы можно было сде-лать и после первого Вандиного поцелуя. Он не сделал. А значит, сам дурак, и винить не-кого. Ведь Ванда, похоже, играет с ним, как кошка с мышкой. То отпустит, то, почуяв, что дала слишком много воли, притянет вновь, опутает паутиной слов, приворожит поцелуя-ми. Но зачем? Чего она хочет? Это ли любовь, о которой она говорила Корделии?

Цепь, протянувшуюся от него к Ванде, он чувствовал отменно, как будто на шее и впрямь красовался каторжный железный ошейник. Девушка поигрывала своим концом цепи с аристократической небрежностью, но каждое ее изящное движение причиняло Грэму такую боль, по сравнению с которой удар плети казался ничем. Знала ли Ванда об этом?.. Он сказать не мог. Если и знала, виду не подавала. Может быть, ей просто нрави-лось мучить влюбленного в него человека. Но как тогда понимать ночной разговор с Кор-делией? Неужели ей могут доставлять удовольствия страдания любимого человека? Или просто у принцесс такие извращенные замашки?

Или разговор был рассчитан на то, чтобы его услышали?

За два дня дороги Грэм заметно спал с лица и погрузился в такие пучины меланхо-лии, что озадачился даже Ив. Взгляд его оживал только в те мгновения, когда останавли-вался на Ванде, щебетавшей как ни в чем не бывало. В остальное время глаза его больше всего напоминали два сапфира, такие же синие и такие же равнодушные.

До Акирны оставалось несколько часов пути. Это обстоятельство взбодрило всех, кроме Грэма, которого уже ничто не могло взбодрить, и с утра все пребывали в приподня-том настроении. К тому же, выдался просто чудесный денек — солнечный, теплый; приро-да по сторонам дороги радовала пейзажами один живописнее другого. Девушки то и дело останавливались у обочины и спешивались, чтобы сорвать приглянувшийся цветочек, но даже эти задержки никого не раздражали.

— Что-то наш друг из Наи загрустил, — заметил Ив не без насмешки во время одной из таких остановок. Он, горделиво выпрямившись, восседал верхом на своем красивом вороном жеребце, и колечки его кольчуги, не снятой даже по поводу теплого дня, разбра-сывали во все стороны яркие солнечные пятна.

Грэм равнодушно взглянул на него. Эти два дня он почти не прислушивался к то-му, что говорилось вокруг, и сейчас даже не понял, что речь идет о нем. Мгновение рассе-янно посмотрев Иву в глаза, он отвернулся.

А от него ждали ответа. Ив не сводил с него нетерпеливого взгляда, все больше не-доумевая. Оге, последнее время какой-то необычно молчаливый, точно и ему передалась частица меланхолии Грэма, решил вмешаться:

— И правда, Грэм, что с тобой? Ты какой-то странный…

Реакции снова не последовало. Ив и Оге переглянулись, и черноволосый медеец, подъехав ближе, толкнул Грэма в плечо:

— Эй, ты что, спишь на ходу?

— Что? — Грэм вскинул на него непонимающие глаза.

— Что происходит?

Посмотрев словно сквозь него, Грэм перевел взгляд на Ванду, и глаза его вспыхну-ли. Оге и Ив снова переглянулись.

— Безымянный знает что, — пробормотал Ив сквозь зубы, отъехав. — Клянусь Ронд-рой, между ними что-то было. Хотел бы я знать…

— Ты про что? — не понял Оге.

Ив переводил взгляд с застывшего, словно статуя, Грэма на увлеченную цветами Ванду, и обратно. Лицо его как-то странно перекосилось.

— Кажется, мы с тобой что-то пропустили, — мрачно усмехнулся он. — Что-то инте-ресное. Надо бы порасспросить Ванду, а лучше — Корделию. Не к добру это, ох, не к доб-ру. Как бы Ванда не натворила глупостей.

— Ты думаешь, что…

— Я еще ничего не думаю. Я только надеюсь, что у наинца в голове мозгов поболь-ше, чем у нашей принцессы. Ну надо же, кто бы мог подумать, что я буду уповать на его благоразумие! — Ив снова скривился и повернулся к девушкам. — Эй, дамы, вы что, собра-лись любоваться цветами до ночи? — крикнул он. — Лично я намерен сегодня еще добрать-ся до города.

— Раскомандовался, — буркнула Ванда, но направилась к своей лошади, по пути су-нув Грэму в руку букет сорванных цветов. — Подержи.

Грэм даже не заметил, что рука его сжимает цветы. Он смотрел на девушку, как она забирается в седло, и чувствовал на щеке прикосновения ее губ, чувствовал жар ее те-ла. Она была так близко… А теперь она снова далеко, и не дотянуться до нее. Как он ос-мелился? Как он смог коснуться ее волос, как смел отвечать на поцелуи? Сжимать ее пле-чи, думать о близости?

Не иначе, как у него помутился рассудок.

— Спасибо, — сказала Ванда и забрала цветы, не обратив внимания на его странный вид.

А Ив обратил.

— Такое впечатление, что у парня крыша поехала, — пробормотал он. — Ох, ну Ван-да… — он не договорил.

Перед воротами Акирны Ив, спешившись, отозвал в сторонку Грэма.

Остальная компания расположилась на живописной поляне рядом с дорогой; Оге взялся развлекать девушек болтовней. Судя по заливистому смеху, доносившемуся с той стороны, он рассказывал что-то смешное, уж смешить-то он умел.

Ив повернулся к веселящейся троице спиной и пристально взглянул на Грэма. Тот, вроде бы, смотрел на него, но даже Оге смог бы понять, что мысли его витают далеко. Очень далеко.

— Что случилось? — резко спросил Ив.

Резкий тон — именно это и нужно было, чтобы вывести Грэма из сомнамбулическо-го состояния. Он заинтересовался происходящим, яростно растер лицо и посмотрел на Ива уже осмысленно. То, что он увидел, ему не очень понравилось. Оказывается, его сверлили два горящих злостью и презрением черных глаза.

— Ну, в чем дело? — подгонял медеец. — Хватит молчать, не то, клянусь Рондрой, придется взять тебя за шкирку, как котенка, и хорошенько встряхнуть!

Грэм помолчал еще минуту, внимательно разглядывая собеседника и прикидывая степень откровенности, которую он мог себе позволить с Ивом. Выводы были неутеши-тельными: откровенничать не стоило. Ив не оценил бы.

Поэтому Грэм просто пожал плечами:

— Все в порядке.

— Не ври! Видел бы ты себя со стороны. Что там произошло у вас с Вандой?