Елена Товбаз - Студент поневоле

— Эй, — отозвался Линк. — Веди себя пристойно, мадемуазель Кеес. Ты же теперь девочка из хорошей семьи, будущая студентка института соблазнительных девиц. Следи за речью.

— Да пошёл ты!

Н-да, боюсь, девичьим голоском это прозвучало неубедительно, и я нарочито презрительно прошествовал к свободному стулу.

И походка у меня изменилась. Мне стало трудновато ходить, словно центр тяжести у меня сместился. Всё время тянуло назад и вниз. Да так оно и есть, сместился. Точно.

— А над походкой придётся поработать, — заметил Линк. — А то топаешь и вихляешься, как перегруженный пони.

— Ничего, научусь, — пробубнил я. — Научился же бегать на четырёх звериных, вот и на двух девчачьих научусь.

А сам думал: «Хорошо ещё, что меня никто из прежних знакомых не видит». Я сидел и втихаря злился, пока Линк выкладывал Командору свой хитроумный план.

Я почти не слушал, потому что сейчас меня более всего тревожили некоторые мои чувства и реакции. Особенно то, с каким умилением я погладывал на кружевные салфеточки и фарфоровых дракончиков. Бред какой-то! Ну да, издержки превращения. Я и забыл.

Это мне вместе с фигурой и тонким голосом достались некоторые девчоночьи качества и пристрастия. Чтобы как-то отвлечься я принялся отчаянно ненавидеть своё цветастое платьице, завидовать тельняшке и широким матросским штанам Верении. А ещё, она была босиком. Фи, какие у неё грубые ступни, то ли дело у меня — маленькие, изящные. И вообще, она растрёпанная и не накрашенная. Дурнушка….

О боже! Да что это со мной? Лучше совсем не думать, не думать и не чувствовать. Ой! Мамочки!

Я взвизгнул и вскочил с ногами на стул. Быстрее всех отреагировал Командор. Он выхватил кинжал и подскочил к двери, а Линк и Верения недоумённо переглянулись. Командор никакой опасности не обнаружил и нахмурился:

— В чём дело?

— Паук, — пропищал я, слезая со стула, и мне при этом было непередаваемо стыдно. — Полз у меня по юбке, я стряхнул его на пол.

— А, — Командор вернул кинжал в ножны. — Это наш корабельный Паучелло. Ходит с нами уже в третье плавание. Живёт в трюме или на камбузе. Не бойся его…

А Линк и Верения хохотали надо мной в две глотки, и к их хохоту добавлялось хихиканье подлеца Норда

— Парень, не забывай, что ты парень, — отсмеявшись, предостерёг меня магистр. А Верения перестала смеяться и нахмурилась.

— Какая разница, я — не парень, а пауков не боюсь.

Кажется, она обиделась, но так ей и надо.

— Вот это я понимаю — превращение, — высказался Командор. — Тысяча морских чертей.

Его что, заклинило на этой фразе? Я обратился к Верении, чтобы как-то загладить свой промах:

— Ты когда-нибудь видела морских чертей?

— Только морских коньков, — хмуро ответила она. — Могу показать место, где они плавают стайками, если не испугаешься.

— Вообще-то я не боюсь ни пауков, ни мышей, никаких других зверей и насекомых, тем более — морских. Только Зеркало превратило меня именно в такую… девушку.

— Да поняла я, — она примирительно улыбнулась. — Просто я, наверное, действительно немного похожа на мальчишку. А ты и правда красивой девушкой получился. Я бы тоже хотела.

Она вздохнула и замолчала. Кому что.

Тем временем Линк посвятил капитана в подробности своего плана, и мы вышли на палубу. Всё это время я старался не думать о фасонах платьев, которые мне очень хотелось купить на мои оставшиеся реалы. Реалы! Командор с Линком как раз говорили о них.

— Всё-то конечно хорошо, — замялся Линк. — Но ты же знаешь, что Таурита требует вступительный взнос за обучение.

— А может она предложит тебе стипендию, как старому другу?

— Ага, конечно. Скорее по дружбе и за опоздание запросит вдвое больше. Ты забыл, кто такая Таурита?

— Ладно. Я всё же лучшего о ней мнения. Но если ты так считаешь… Для дела ничего не жалко. Сколько она обычно просит?

— Двадцать реалов.

— Я дам их тебе и даже чуть больше. От бюджета республики не убудет.

— По рукам. Верну, как смогу.

— Не надо. Это ведь и в моих интересах — взять Флакон. Однако попытайся договориться с ней вначале по-хорошему, только исподволь.

— Сориентируюсь по обстоятельствам. Но Тауриту не обманешь, если я заведу разговор о Флаконе, она сразу меня раскусит и выставит нас с острова.

— А может, повезёт!

— Не знаю.

— Кстати, я уже отправил стрелу Таурите. Так что, она ждёт тебя.

— А на корабле есть стрелок? — оживился Линк.

— А как же. Мы не ходим в плавание без стрелка.

Матрос с лисель-шприта крикнул:

— Земля! Впереди земля!

А вскоре мы и сами увидели приближающийся цветущий остров.

— Причаливать не будем, — сказал командор. — Отмели.

Мы бросили якорь на максимально близком расстоянии от острова и спустили на воду шлюпку.

— Шлюпку привяжете у пристани. Завтра поутру мы отчаливаем. Линк! Не опаздывай.

— А я? — забеспокоился я.

— Ты что, забыл? Мы же обговорили это. Тебя с Флаконом ждём завтра к вечеру в южной оконечности острова. У мыса Одиночества — единственное глубокое место у побережья. Там я и пришвартую корабль. Чтоб Таурита ничего не заподозрила.

— Было бы неплохо раздобыть карту, — спохватился Линк.

— Чего проще-то? У меня есть карты всех островов, — с этими словами командор вручил мне карту острова Адонисов.

Мы с Линком и матросом сели в шлюпку, а Командор с Веренией махали нам с борта корабля, пока мы шли к берегу. Командор снова держал в уголке рта свою трубку, по-прежнему не зажжённую. И зачем ему это понадобилось?

Берег приближался, а фигурки на корабле становились почти не различимыми. Я окончательно смирился со своей участью и принялся с интересом разглядывать остров. Вероятно, почуяв перемену в моём настроении, Линк немедленно вернул мне Зеркало.

Мы подплывали к дощатой пристани с мостками, возле которой на привязи уже покачивались несколько лодочек. Широкий коричневый пляж круто уходил вверх, и наверху росли деревья похожие на высокие папоротники, между ними стелилась трава, а из травы выглядывали оранжевые цветочки. А дальше над буйными кущами возвышались крыши и стены дворца из розоватого камня с колоннами. Прямо от пристани начиналась широкая мраморная лестница, а по сторонам от неё росли густые колючие кусты с маленькими ярко-красными розочками. «Какие миленькие», — подумал я и тут же одёрнул себя.

Всё это я разглядел, когда мы причалили. Матрос спрыгнул с фалинем и привязал шлюпку. Потом помог нам выбраться, а сам отправился в ближайшую деревеньку, где собирался промочить горло в местном трактирчике. Ведь порядки на судне были самые, что ни на есть, строгие и трезвые. Пили только фруктовый сбитень и слабенький (практически безалкогольный) эль. Так что, он не хотел упускать такую возможность и намеривался отрываться до вечера, чтобы как раз отойти к завтрашнему утру.