Дана Рассветных - Точка невозвращения

– Зачем… Зачем ты делаешь все это? Месть никогда не принесет тебе удовлетворения. Наоборот, будет становиться хуже с каждым прожитым тобою днем, а память о причиненных страданиях заставит страдать тебя саму!

Демоница замерла и вперила в меня взгляд, преисполненный почти ненавистью.

– Не смотри на меня так. Не смотри так, будто жалеешь меня!

– Я знаю, порой от одиночества хочется выть как раненный зверь, – быстро заговорила я, желая, если не достучаться до Мары, то хотя бы выиграть время. – И кажется, что где–то там, у тебя внутри, поселился комок пустоты, который ничем не заполнить. Я знаю это чувство, и ты, я уверена, тоже. Но оно ничего хорошего в себе не несет. Равнодушие – это ужасно! Люби, ненавидь, но не будь ты безразличной к чужим смертям! Остановись. Одумайся. Все еще можно вернуть.

– Нет, ничего вернуть уже нельзя! Я перешла ту границу, откуда еще был возврат. Теперь мне нельзя останавливаться. Нельзя, нельзя… – Мара, бормоча последние слова без остановки, вновь направила на меня засиявший артефакт для последнего удара.

У меня не было сил даже подняться, не то что противостоять ей. Дар не хотел слушаться меня, а некромантия здесь и вовсе бессильна… Мои погасшие глаза с усталостью прошлись по гроту, запоминая то последнее, что мне суждено увидеть.

Вот Лада, бездыханное тело, пустые глаза смотрят вверх без всякого выражения. Кукла.

Мефистор, с гримасой страдания замерший на каменном пьедестале, по воле судьбы ставшем его смертным ложем. Глаза не пустые, но и не живые тоже. И кажется, что они смотрят прямо на меня. От этого немного жутко.

Прости меня, Меф. Я не выполнила своего долга. Своего долга самой себе. Ведь я не уберегла столь дорогих мне существ. Тебя, Ладу… и да, Фаукса.

Последний лежит на моих коленях, а я сама безвольно привалилась все еще ноющей спиной к холодной стене. Скоро мы все станем как камень, из которых они сделаны. Станем такими же бездушными, такими же мертвыми.

Уже знакомый свет… Вот только заслонить меня некому.

Впервые в жизни я не выполнила данное обещание.

* * *

Рядом со мной слышится мягкий шелест и что–то еще… Необычайная, нежная мелодия. Словно песня без слов. Но эта музыка в них не нуждается, ведь что есть слова? Лишь способ выразить свое истинное или ложное мнение или знание. А зачем они нужны там, где все передается с помощью чувств? Звуки не могут обмануть, как слова, поэтому они во много раз ценнее.

Я медленно открываю глаза. Надо мной – голубая бесконечность. Облаков здесь нет. Солнца тоже, но, тем не менее, вокруг светло как днем. Просто небо. Небо длиною в вечность. Я люблю небеса, они – неотъемлемая часть мира, его душа, крылья. А сердце – огонь. Да, именно огонь, а не земля, как думают многие. Земля – это тело мира. А вот пламя – его сердце. Горячее, живое, настоящее… обжигающее, но не ранящее.

Мое лицо щекочут высокие травинки, густым ковром расстелившиеся по полю, посреди которого я лежала. И все. Небо, поле, трава – больше ничего не было. Но тогда откуда эта чудесная мелодия?

Вдруг моей головы коснулась чья–то теплая ладонь. Вслед по телу мгновенно разлилось знакомое тепло и нега. Я знаю, кто рядом со мной…

– Смерть, – прошептали беззвучно мои губы, шея выгнулась назад, глаза встретили ласковый взгляд. Небесно–голубой плащ развевался на несуществующем ветру, русые волосы были распущены и откинуты за плечи, но недлинная прядь упрямо падала на лицо мужчины.

– Здравствуй, моя хорошая, – мягко улыбнулся Смерть. Я улыбнулась в ответ. Мне было очень спокойно и тепло.

– Похоже, я умерла? – я задавала вопрос просто так, чтобы убедиться в своей догадке.

– Умерла? – тут мужчина рассмеялся, как будто я сказала что–то смешное. – Нет, малышка. Конечно же, ты не умерла. Все это, – он повел рукой вокруг. – Отражение, которого не было.

– Отражение? Это место зовут Отражением? – я скосила взгляд на зеленое поле без конца и начала. Как хорошо, что теперь у нас с ним так много времени, чтобы поговорить. Целая вечность… Странно, не думала, что буду радоваться своей кончине.

– Нет, его зовут Отражением, которого никогда не было, – все еще улыбаясь, поправил меня Смерть. – Niveriabust – так именовали его древние, еще до моего рождения.

Еще до его рождения… Значит, он был рожден кем–то и когда–то. Но разве так может быть? Разве мог мир обходиться без смертей?

– Да, мог, – ответил на мои мысли мужчина, с прищуром взглянув на небо. – Тогда на этой земле жили другие существа. Они были бессмертными и обладали таким могуществом, о котором и не мечтали сильные мира сего твоего времени. Но однажды страшная сила проникла сюда, и стала лишать души бессмертных, а те ничего не могли с этим поделать. Тогда, в страхе перед полным обездушиванием расы, они ушли в спешно созданное ими другое измерение. Но из–за паники была допущена какая–то ошибка в просчетах, и вместо нового мира они оказались заперты в безвременном замкнутом пространстве, навсегда застыв там ледяными фигурами. Лишь один мальчик, спрятавшийся перед этим, не желая уходить из любимого мира, остался в живых. Страшная сила исчезла так же неожиданно, как и появилась. А мальчик тем временем рос, но вскоре ему стало одиноко и скучно одному, и он решил создать новую расу, взяв за основу останки мертвой магии обездушенных бессмертных, так и оставшихся в том мире – остальные не пожелали брать на себя лишний груз. Так появились первые демоны. За ними феи. Но спустя пару столетий раса фей была уничтожена кровожадными демонами, и мальчик, к тому времени ставший юношей, решил создать еще одну расу, на этот раз более многочисленную и способную к выживанию, чтобы она могла противостоять демонам.

– Почему же тот юноша не сделал демонов менее кровожадными?

– Их нельзя было переделать – ведь они были созданы из мертвой магии. Да и к тому же юноша не хотел менять столь совершенную расу, получившуюся из демонов.

– Я так мало о тебе знаю, – вздохнула я, глядя в голубую бесконечность надо мной. – А ты столь много знаешь о мире.

– У нас будет время, я расскажу тебе. Но позже.

– Почему не сейчас?

– Тебе предстоит вернуться.

Что? О чем он говорит?

– Я помню, что умерла там, в гроте, – нахмурилась я, приподнимаясь на локтях.

– Тебе предстоит вернуться, – повторил Смерть уже как–то грустно.

– Не хочу, – помрачнела я, почти с паникой вцепляясь в полы его плаща, как будто боясь, что он сейчас исчезнет..

– Почему, моя хорошая? Разве ты не хочешь жить?

– Там… они. Лада без души, мертвые Мефистор и Фаукс.

– У тебя есть долг, не забывай об этом. Если ты сейчас сдашься, остановишься, что станет с остальными? Та демоница не рождена для власти и принесет в Танграсс лишь страдания и разруху. Таков ее жребий – изливать свое горе в души других, приводя их к смерти. И с этим ничего не поделать, пока она не поймет, не примет, не простит. Именно прощение очистит ее сердце, избавит от тяжести бремени ее боли. Если месть кажется способом очиститься, то прощение – и есть очищение. Помни, девочка моя, об этом, когда и для тебя придет время выбирать.