Анна Бодрова - Ванильная пинта

– Вы считаете, что Себастьян меня похитил? Или что? Силой у себя держал?.. – устало усмехнулась я, растирая болящие глаза.

– Я пытаюсь понять, зачем ты его выгораживаешь, – мрачно отозвался Ефремов у меня за спиной, – Ты, по–видимому, даже представить себе не можешь, с кем провела два месяца под одной крышей, Корнилова.

Обернувшись на следователя, я вскочила из–за стола, прожигая его прямым презрительным взглядом.

– У вас ничего нет на него. Никаких доказательств. Одни пустые подозрения. И вы думаете выудить из меня что–нибудь такое, к чему можно было бы привязаться. Зря тратите время! Я верю Себастьяну и точно знаю, что он не способен на убийство. Разговор окончен! Я не собираюсь больше отвечать на ваши мерзкие подковырки. Допросов на сегодня более, чем достаточно. Выпустите меня отсюда! – я уверенно шагнула к двери.

Ефремов покачал головой, отпирая замок, распахнул передо мной дверь и отвернулся, не желая видеть столь злостную укрывательницу преступников. Сжимая в руках куртку, я переступила порог и глубоко вдохнула. От потока свежего воздуха свободы даже немного повело. Из глубины белого кабинета до меня донеслось:

– Архипова Кристина Михайловна… восемьдесят шестого года рождения…

Застыв на полушаге, я неуверенно обернулась. Ефремов просиял своей циничной улыбкой.

– Что? Знакомо?.. – он склонился к столу и, выудив из ящика пухлую папку, швырнул, раскрыл и, отыскав несколько вложенных черно–белых фотографий, помахал мне.

Преодолевая смятение, я вновь переступила порог злополучного кабинета. Ефремов выставил руку с фото, гордо демонстрируя мне… бледный округлый комок в грязи и тине, черные следы, полосы, спутанная копна некогда шелковых длиннющих волос.

– Обескровленное и обезображенное тело было найдено в пригородной реке.

Я машинально приложила ладонь к губам, чувствуя, как мерзнут и немеют кончики пальцев.

– В каких отношениях вы были с Архиповой?

Я опустилась на еще теплый стул.

– Она была моей одногруппницей. Отношений, как таковых, не было.

– Приятельские. Не дружба.

– Нет. Но… меня уже допрашивали по ее делу, год назад, когда это случилось. Ну, то есть, когда ее, наконец, нашли.

– И ты, наверное, знаешь, кому предъявляли обвинение по данному убийству?

Я замотала головой, отчаянно, почти истерично, хмурясь.

– Он не мог этого сделать. Я сказала тогда, скажу и сейчас! Если бы у вас были доказательства, вы бы так жадно не тянули из нас информацию. А если что–то и есть, его, наверняка, подставили.

– Подставили?.. – печально усмехнулся Ефремов. – Ну, что ж…

Он подошел к столу и медленно выложил передо мной еще шесть подобных фотографий, будто демонстрировал выигрышную комбинацию, обыграв меня в покер. Сердце зашлось, сбивая дыхание. Вывернутые, отвратительные, обнаженные мертвые тела. С черными ногтями, с перекошенными лицами и с… характерными отметинами на запястьях, сонных артериях, на бедрах… Благословен Господь, снимки были черно–белыми! Иначе меня вывернуло бы прямо тут. Закрываясь ладонями, я сделала над собой усилие и отвернулась.

– Что это?.. – сквозь ладони выпалила я.

– А ты не догадываешься? – продолжил давить следователь, не делая ни малейшей скидки на мое состояние. – Бывшие «подруги» твоего драгоценного Себастьяна!

Я старалась не слышать его, не вдумываться. Хотелось свернуться в клубок, как кошка, и не видеть, не слышать больше ничего. Но… подлая скользкая змея сомнения все же протиснулась сквозь мои щиты, проникла в сознание… «Мой животный страх перед ним. Его молчание на прямые вопросы о Кристине… Его исчезновение. Слова об убийстве… «Это было бы проще всего». Ведь он именно так сказал о смерти! Мол, я бы мог, запросто! Но тогда снова придется переезжать… Господи, Боже, нет! Этого не может быть. Он добрый, чуткий, заботливый! И совсем не похож на шизофреника, который, выходя из дома надевает маску и вырезает полгорода, а потом возвращается к родным, уставший и счастливый. Нет! Он спас меня! Рискуя собственной жизнью, репутацией, бизнесом, всем! Он не мог…»

– Я вам не верю, – хрипло, но твердо ответила я.

– Я тебе тоже, Лиза, – фыркнул Ефремов, – но от этого не меняется суть.

– Какая суть? Вы опять голословно выставляете его чудовищем! Но как, по–вашему, я прожила с ним эти два месяца? И главное, почему? Если он – такой маньяк, за каким ему было мне помогать? И почему я до сих пор жива?! – от моего прямого взгляда Ефремов впервые уклонился.

– Как знать… быть может, ты до сих пор жива лишь потому, что в этом заинтересован Сайдаров? У тебя – иллюзия защищенности, у него – контроль над ситуацией. В любой момент, как только Сайдарову понадобится твоя смерть… рядом с тобой его исполнитель. Прочным слепым доверием держащий тебя на коротком поводке. У тебя ведь и в мыслях не было покинуть дом Дамиана?..

Рука метнулась к столу, фотографии осенним листопадом взмыли в воздух. Я обернулась к Ефремову, прочно стоя на ногах.

–Вы – больной человек, господин Ефремов. И воображение у Вас тоже больное! И ни единому Вашему слову нет подтверждения. Оставьте меня в покое… – быстрым шагом, не оборачиваясь, закрывая уши руками на всякий случай, я долетела до лестницы, сбежала вниз…

Сунув в окошко дежурного пропуск, прошла через турникет. Тяжелая дверь еле поддалась, или это я настолько ослабла… На улице шел дождь. Унылый осенний пейзаж. Черные деревья казенного двора, жужжащие фонари, ночь и дождь, почти проливной… Я спустилась с нескольких ступенек широкой подъездной лестницы, прижимая скомканную куртку к груди. Волосы моментально намокли, прилипли ко лбу, по вискам скатывалась вода, но я не чувствовала ни холода, ни дискомфорта от капель, попадающих за шиворот… Все это не имело сейчас никакого значения. Прохлада даже немного отрезвила меня, привела в чувство. Перестала гудеть голова, глаза больше не болели. Слезы теперь были теплыми и не разъедали их. Сквозь эту прозрачную пелену я увидела во дворе машину Себастьяна и на автопилоте побрела к ней. Не глядя под ноги, по глубоким лужам и желеобразному талому снегу. Добрела, коснулась холодного металла и уткнулась лбом в крышу, почти прилегла, обнимая ее. Накрыла голову руками и приготовилась провести здесь остаток ночи.

– Лиза – это вы, девушка?.. – послышался незнакомый мужской голос у меня за спиной, с только что пустой безлюдной стоянки.

Размазывая влагу по лицу, я медленно обернулась на подкосившихся ногах, едва не сползая по борту Лексуса в лужу. Передо мной стоял высокий опрятный мужчина с черным зонтом, в дорогом выглаженном костюме–тройке. «Никогда не думала, что киллеры выглядят ТАК…» – мелькнуло в голове усталой усмешкой. Утирая нос, я кивнула, но, заметив позади него черное авто премиум–класса, вжалась спиной в родной Лексус и совсем расхотела умирать.