Тиа Атрейдес - Дети Грозы

Покачав головой и отпив еще чаю, гном продолжил:

— Магистр Парьен ничего не видел, не слышал и, разумеется, не делал. Отцу Ристана тоже навешала тины: он никак не мог поверить, что любимая доченька способна ради наследства на такое. Даже когда первенец Зефриды родился мертвым — хоть до последнего дня толкался, да и кузен говорил: родится здоровый младенец с неплохим светлым даром — Мардук не подумал на дочь. Конечно, принцесса со дня отцовской свадьбы притихла, стала мила и добра несказанно, улыбалась мачехе и на каждом шагу твердила, что всю жизнь мечтала о братике. Да только каким надо быть слепцом, чтобы не увидеть притворства?.. эх, люди…

Ульрих грустно замолк, Лягушонок тоже молчал, задумавшись.

Через минуту гном встряхнулся.

— Ещё чаю? Варенье какое — сливовое или айвовое?

— Айвовое, — ответил Лягушонок, погруженный в историю. — Ну, рассказывай, рассказывай дальше!

Убедившись, что публика с должной долей восторга и нетерпения ожидает продолжения, гном неторопливо налил себе очередную чашку и заговорил снова:

— Так вот… на чем я остановился? На следующий год королева вновь понесла, девочку. Шуалейда родилась хилой, невзрачной, без признаков дара. Ристана на нее и внимания не обратила: наследницей малышке все равно не быть. Никто же не предполагал, что Зефрида родит двух магов, такого уже лет сто не случалось. К тому же дар младшей принцессы спал так крепко, что никто его не распознал. С рождения никому не было до нее дела. Королева горевала по первенцу, король утешал королеву, а Шуалейду отдали нянькам.

— Ульрих, а разве так бывает, что маг рождается не магом? Ну — что дар пробуждается потом?

— Бывает. Все бывает, малыш. Ваша, человеческая, магия — дивно странная и непредсказуемая вещь. Стихия, она и есть стихия.

— А стихийные маги вашу магию видят?

— Конечно. Энергия-то одна, только у нас все по науке, а у вас — как боги на душу положат. Простую действенную руну любой гном может сделать, рунмастер он или нет. Даже ты сможешь, если поучишься лет сорок, — гном хмыкнул. — Хотя куда вам сорок лет осваивать азы…

— Так что там с Шуалейдой, Ульрих? Она же темная, да? А разве у светлых может родиться темная?

— Э, погоди, малыш. Не так быстро.

Лягушонок умолк, только продолжал заглядывать гному в глаза: ну же! Расскажи!

— Ладно, ладно, — смилостивился оружейник. — Слушай дальше — может, что и поймешь. Через год Зефрида снова понесла, и снова мальчика. Мардук словно взбесился: поселил королеву в Закатной Башне, никого, кроме старой няньки и придворного мага Лестрика, к ней не подпускал. Выставил стражу в три ряда, даже по саду бедняжка гуляла в сопровождении половины королевской гвардии.

Ульрих неодобрительно покачал головой.

— Наследник родился рано утром. Говорят, счастливое предзнаменование… а я тебе скажу, ничего счастливого в ту ночь не было! Все, кто был при королеве, умерли. Никого, кроме самой Зефриды и её детей, не осталось. И никто не знает, что там произошло. Только и видели, что молнии над Закатной башней, да всю ночь ливень хлестал. Наутро оттуда никто не вышел, только послышался плач новорожденного. Мардук поднялся к жене в башню, не побоялся. Вынес сына на одной руке, а за другую маленькая принцесса держится, зверенышем по сторонам зыркает, а у самого короля голова-то вся седая. Велел гвардейцам королеву перенести в его покои, а все тела — сжечь в тот же день. А саму башню закрыл, и вот уже двенадцать лет там никто не живет… Но слухи все равно поползли: будто умерли они все от ужаса, а виной тому маленькая принцесса. С ней и впрямь творилось что-то странное. Отказывалась отходить от брата, засыпала только в его кроватке. Никого, кроме няньки и родителей, к нему не подпускала — визжала так, что стёкла сыпались. А если поблизости оказывалась старшая сестра, наводила такую панику, что никто не выдерживал — кто не мог сбежать, падал в обморок, а одна служанка ума от страха лишилась.

Комната погрузилась в тишину. Ульрих продолжал задумчиво поглаживать так и не открытый шедевр, а Лягушонок забыл недоеденное варенье и потрясенно молчал. Через несколько мгновений бульканье чайника отвлекло гнома от воспоминаний.

— Такая вот история, малыш…

— Погоди, ты не рассказал, что было дальше!

— А все остальное и так известно. Королева после рождения сына переменилась, хотела было в монахини Светлой пойти, но Мардук ее переубедил. Зря — может, под сенью Райны она бы не угасла так быстро. Мальчику и четырех не исполнилось, как она отошла. Вместо светлого Лестрика Конвент прислал нынешнего Придворного мага, Бастерхази — о чем они там думали, один Хисс знает.

— Ульрих, а тот темный? Ему так все с рук и сошло?

— Темный исчез в ту же ночь. Просто исчез — ни следа не осталось. К нему маг из муниципалитета, Затран, через неделю пришел: соседи жаловались, что из дома темного смрад пошел, словно кто там помер. Затран его звал-звал, не дозвался. Пришлось ломать дверь. Думали уже, что и темного принцесса уморила… ан нет, у него на кухне мясо завоняло. А сам — пропал, как не было. Представь: все на месте, на алтаре свечи догорели, ритуальная мантия рядом валяется. И не только мантия, все! Вплоть до штанов — словно мага кто из одежды вынул. Да так и было, наверняка! Попал прямиком к Хиссу, туда и дорога.

Гном замолк и пригляделся к гостю: тот сидел тихий и перепуганный.

«А, дурак. Что ж я несу? Ребенку и так страшно… вот же занесло его в проклятую Гильдию!..»

— Эй, ты чай-то совсем не пьешь, малыш, — позвал Ульрих. — Ну-ка, попробуй вот печенье, мне трисса Торигна испекла.

Он вытащил из буфета корзиночку, накрытую вышитой салфеткой, и поставил перед Лягушонком.

— Спасибо, Ульрих, — тот через силу улыбнулся и взял хрусткий квадратик, обсыпанный сладкой миндальной крошкой.

— Ну так вот. Король так и не нашел для маленькой принцессы наставника — все светлые мигом смотались из Суарда, как крысы с худой посудины. А темному магу он дочку не доверил. Старшая принцесса вроде угомонилась, а может, не нашлось больше дураков связываться с Шуалейдой — темные народ острожный, подставляться не любят… хотя Бастерхази-то точно от девочки мокрого места бы не оставил… не договорились вовремя, может? А когда вторая королева умерла, Мардук отправил детей от греха подальше, в крепость Сойки — это на Фаллийском побережье. Там место хитрое, еще со времен Второго Эльфийского Договора защищенное от магии. Наша работа, кстати. Мой троюродный прадед делал! Вот кто был мастер, всем мастерам мастер!

Еще полчаса посвятив рассказам о старых добрых гномских мастерах, Ульрих отправил мальчика спать.

— Куда пойдешь среди ночи? Подождет твой Наставник до утра, не переломится.