Елена Козак - Ночная бабочка, или История одной любви

— Все меняется!

— Да уж! Променяла ты Жебера. А как же любовь? — Рихт со смехом произнес последнее слово. Но я его веселья не разделяла.

— Тебе ли не знать, что я его ненавидела!

— А то! Помню, как ты пришла ко мне, помню, как и он вскорости явился. Того и гляди, пена изо рта пойдет. До того спешил! Переживал…

— Да! За свои деньги!

Рихт расхохотался.

— И ты за это приласкала его пулей.

Я опешила.

— Он мертв?!

— Да уже почти две недели как. Неужто не знала?

— Даже не предполагала! — губы внезапно пересохли. Никаких эмоций не было. Только удивление. "Но как же так?!" Я ведь часто мечтала избавиться от Дорина, даже если пришлось бы самой вонзить в тело клинок! А сейчас в сердце лишь пустота… — Что произошло?

— Убили парня. Никто из наших не в курсе, кто его приласкал. Почерк незнаком. Думали, чужак. Кое-кто даже намекал, что он чем-то магам досадил. Дорин-то в последнее время совсем зажрался.

— Он всегда был жаден до безумия! — не согласилась я.

— Не скажи, только в последнее время с цепи сорвался. Но, что это мы стоим на холоде? Пойдем провожу.

— До моего дома?

Он как-то странно посмотрел на меня.

— А ты и этого не знаешь? Ну, можно и туда.

— Чего не знаю?

— Увидишь! — коротко ответствовал Рихт и мы, словно две тени, углубились в переулки.

Невидимый для невооруженного глаза, на набережной стоял Мишель. Да, Селин удалось его удивить. Еще как!

Мой дом находился в довольно необычном месте. С одной стороны он выходил на набережную, то есть примыкал к благопристойным кварталам. С другой потянулись трущобы — излюбленное место воров и убийц. У дома было два выхода, но в детстве, точнее, пока родители были живы, мне было разрешено выходить лишь на набережную — через парадный вход.

В черный входили слуги, работники отца, а также некоторые клиенты, что возжелали анонимности. Когда я стала работать на Дорина, то почти перестала пользовать парадным входом. Большинство гостей хотело сохранить свое посещение в тайне от общественности. Другие редко захаживали. Чернь обычно довольствовалась более доступными, более дешевыми девками. Мне доставался торговый люд, да парочка аристократов.

Поначалу я не заметила на улице ничего необычного. Кое-где горели огни, другие же дома были черны, словно ночь. Привычная картина. А затем… Дом… его не существовало. Перед глазами стояло пепелище…

С очей покатились непрошенные слезы. Я присела и поглядела на пепел. Взяла в руки небольшую горсточку и начала медленно высыпать его назад на землю. "Что же здесь произошло?" Ответа не было, да и не могло быть!

Слезы все капали и капали. И через несколько мгновений мое лицо было уже мокрым. Но мне было все равно. Я ничего не видела и не слышала, растворившись в своем горе.

— Ну, хватит, хватит! Подумаешь, каменюка. Правильно говорят: бабам лишь бы слезы лить! — с толикой доброты в голосе произнес Рихт

Я не сказала ни слова в ответ, но все же встала с холодной земли. Ничего поделать было уже нельзя. Как и два года назад. Но тогда я потеряла родителей. Сейчас… Рихт прав — какую-то каменюку! А воспоминания, что были с ней связаны… не обо всех из них хотелось помнить!

Я вытерла краем плаща мокрое лицо (платка, как обычно, поблизости не оказалось!)

— Спасибо, что показал мне это. Я пойду.

— Подожди, мы еще недоговорили.

— О чем ты? — я устало повернулась к Рихту.

— Я бы не хотел, чтобы ты досталась Кабату, или даже Бургомиру, — вроде издалека начал Рихт, делая шаг навстречу ко мне.

Я прищурилась. Кабат, Бургомир… Слишком долго я жила вблизи трущоб, чтобы не знать эти имена. Главари шаек, что поделили между собой Авиан. Стезя Кабата — ограбления, но и убийствами не брезговал, хотя, скорее по необходимости, если заставал хозяина в доме. Бургомир сотрудничал с аристократами. Тут и яды, и шпаги, коей "случайно" проткнули дворянина и похищения, а порой простые ограбления.

Двое других главарей, что не были названы — Рихт и Дорин. Рихт — убийства. Любые. В свое время считала, что его люди, "приласкали" моих родителей. Дорин занимался девушками и нищими. Заходил к каждой и снимал оброк. Порой задерживался. Как он говорил — проверял товар! А затем и на паперть наведывался — к нищим. Правда, тут надолго не задерживался.

Сейчас, с его смертью, многие захотели ухватить лишний кусок пирога. И я была частью этого куска!

— Хочешь сказать, со смертью Дорина они… нет… вы переделили город. Все его девушки…

— Мне всегда нравилось не только твое тело, но и ум. Другая бы еще час догадывалась. — Рихт причмокнул губами, выражая восторг. — Пойдем, покажу тебе твой новый дом.

Убийца взял меня за руку, но я вырвалась.

— Нет! Я с этим покончила!

— Не вовремя ты решила показать норов, крошка. Не хочешь, заставим! — Рихт поднял руку, но я оставалась совершенно спокойной

— Ты же не бьешь женщин?

— Я — нет! — Рихт впился ногтями мне в руку, причиняя боль. — У меня найдутся те, кому это принесет удовольствие!

Я дернулась.

— Пусти!

Он лишь рассмеялся и потащил меня вперед. Я вырывалась, ногтями царапала ему руки, а под конец даже плюнула в лицо.

Мужчина остановился, медленно вытер слюну со щеки. У него на лице отразилась злость.

— Ну, сейчас ты… — договорить он не успел, будто ниоткуда в шаге от меня появился Мишель.

Я опешила, Рихт — нет. Все же он был лучшим наемным убийцей в городе. В одно мгновение у него в руке сверкнул нож, в другое тело Мишеля дернулась. Он стал заваливаться на бок. Я вскрикнула, метнулась к нему и в последний миг успела подхватить тело мага, а затем мы оба упали на землю.

— Мишель, я… — Недоговорила. Рихт вновь схватил меня за руку.

— Еще пару минут и он сдохнет. Валим отсюда, пока шпики не явились!

— Отпусти меня! — я попыталась вырваться, но безуспешно. — Ты ничего не понимаешь!

— Отчего? Ты влюбилась в хлюпика! Всем бабам глупость в башку ударяет! Наверняка уже напела ему историю. Дура! А все потому… — узнать, от чего Рихт считает, будто я дура, или послушать иные "мудрые" мысли, мне не удалось. Впрочем, не больно-то и хотелось!

В руках у Мишела появился огненный шар.

— Отпусти ее!

На миг глаза Рихта стали круглыми. В следующий — он пустился наутек. Я наклонилась к Мишелю, ладонью убрала волосы с его лица.

— Прости.

Аристократ поморщился.

— Помоги встать.

— Подожди! Я позову лекаря. Рихт… он… редко промахивается. Наверняка, задел что-то важное. Если встанешь, будет только хуже.

— Я маг, не забывай! Рана уже затягивается.

— Уверен? — я посмотрела Мишелю в глаза. Затем быстро вскинула руки, принимая поражение. — Ладно, ладно, тебе виднее!

Я помогла ему подняться, быстро скинула с плеч плащ и завязала узел там, где на белой рубахе отчетливо виднелось красное пятно. Маг он или не маг, а все равно человек!