Татьяна Нартова - Зимнее солнце

— Умеет же он… — она не договорила, повернувшись ко мне, — Ты чем-то обеспокоенна, или я ошибаюсь?

— Нет. Ты права. Я все думаю, как же мне найти эту вашу Всевидящую Азули. Локмер сказал, что пока она не увидит меня в своих ведениях, я нахожусь в относительной безопасности. А что, если меня уже увидели?

— Вряд ли, — покачала головой Руалла, — Совету не нужно время, чтобы добраться сюда. Если Азули засечет твое месторасположение, уже через минуту здесь объявятся стражи первого легиона. Неужели ты собираешься как-то воспрепятствовать Ей?

— А ты думаешь, что я буду сидеть здесь сложа руки? — возмутилась я, — Я должна выбраться отсюда, что бы мне это не стоило, и добраться до Азули прежде, чем она увидит меня в своих видениях. И если понадобится, я буду упрашивать ее на коленях, чтобы она не говорила обо мне совету. Я должна вернуться домой. Не может же быть такого, что бы Кайрос был бесконечен. У него должна быть граница, которою я пересеку, обязательно пересеку…

— Какая же ты глупая, Лида, — вздохнула девушка, — Тебе кажется, что так легко добраться до Ребен-Завера и попасть на прием к Ней? Да ты и шагу не ступишь от этих ворот, как тебя сцапает мой брат и отправит на растерзание все тому же Совету. А если ты и доберешься да Азули, ничто не поможет тебе склонить ее на свою сторону. Ты можешь ей сколь угодно угрожать, молить, обещать. Но она все равно расскажет о тебе Совету.

— Значит, я обречена на смерть? Значит, тебе плевать на то, что через день, а может, и через час за мной придут, что бы отправить в Башню?

— Нет, мне не все равно. Я правда буду сожалеть об этом. Но ничего не могу сделать для твоего спасения. Это невозможно.

— Сумасшедший дом какой-то! — рявкнула я, вскакивая с дивана. Внутри меня нарастала безграничная злость как к Руалле, так и ко всему этому миру. Что же это за великий народ, который не способен даже постоять за себя и за тех, кого считает другом? Да если бы у нас в стране была такая система, то от России давно остались бы одни обломки строений да парочка древних скелетов. Как они вообще живут, эти лекверы?

— Значит, я уничтожу Азули! — топнув ногой, заявила я. Руалла едва не вскрикнула от моих слов, вовремя прижав ладонь ко рту. И только поняв, что я ни капли не настроена шутить, тихонько вымолвила:

— Ты серьезно собираешься убить Всевидящую? Да это же невозможно!

— Что, неужели она настолько сильна или обладает такими способностями, что никто не может с ней справиться? Почему вы давно сами этого не сделаете? Ведь тогда можно спокойно жить, не опасаясь того, что к вам явятся добрые дяди и прибьют за лишнее слово.

— Потому что тогда мы не сможем жить! До тех пор, пока существуют границы наших владений, до тех пор, пока соблюдаются обычаи и традиции, наш народ будет силен. Ты думаешь, что каждого встречного сажают в Деас-дир-Реман? Это тюрьма для особых преступников, покусившихся на самые устои нашего бытия. Да не существуй Азули, у нас бы начались беспорядочные войны и эпидемии. Она страж этого мира, охраняет нас и заботится о процветании общества. Поэтому любое нарушение правил может привести к катастрофическим последствиям, ты даже не представляешь, каким!

Руалла говорила настолько убежденно, словно даже не могла придумать, что может быть другое мнение на этот счет. Зато мне стало все ясно. Я резко села рядом с ней на диван, зло царапнув его ногтями:

— Значит, вы настолько лицемерны и злобны, что не способны даже сохранить тень порядка? Стоит снять с вас ошейник власти и страха перед ней, как вцепитесь друг другу в глотки, подобно бойцовским псам? Теперь понятно, почему это твой братец стал неожиданно рассыпаться тебе в комплиментах. Он такой же подлый и низкий, как все вы! Что ему стоит сегодня улыбнуться тебе, а завтра ударить ножом в спину, а?

— Да как ты смеешь? — голос Руаллы походил на змеиное шипение, — Да как ты можешь такое говорить о Гервене? Да, он порядочная свинья, но он не врет. Он леквер, а не человек, запомни это, глупая женщина, способная мерить только по себе!

— А почему ты так в этом уверенна? Сама же постоянно ругаешься с ним, как кошка с собакой. Я слышала, что он даже слабоумной тебя назвал. А тут вдруг начал лепетать что ты мудрее всех. Как это назвать, если не лицемерием чистой воды?

— Я знаю, потому что… А в прочем, какая мне разница, что ты думаешь обо мне и о нем. Это не твои заботы, человек, — Руалла развернулась, спеша на выход. Я скрипнула зубами и кинулась за ней следом. Вот чего никогда не умела делать, так это держать в руках свои эмоции. И теперь они сыграли со мной злую шутку. Я уже начинала сожалеть о сказанном. Действительно, мало ли как в запале может назвать брат родную сестру? Наверное, они в детстве, как и многие, даже дрались. Но это не значит, что Гервен не способен на благородные порывы.

— Прости меня, я не хотела… — мое прикосновение заставило хозяйку дома обернуться. Она стояла почти у самых дверей в столовую. Гости, один за другим, те, кто решил сегодня обойтись без выступлений, медленным потоком протекали внутрь. Руалла вздохнула, но заставила себя улыбнуться:

— Я понимаю. Ты обижена и рассержена на меня за то, что не могу помочь тебе. Но Лида, ты и правда на все смотришь глазами человека. Наверное, тебе никогда не удастся понять, насколько сложно устроен наш мир и как мы кардинально отличаемся от вас. Ты неправа, утверждая, что мы лицемерны. Возможно, придет время, и ты убедишься в обратном. И я заранее прошу тебя не ополчаться ни против меня, ни против моего брата. Мы не виноваты в том, что родились в этом мире, что созданы из частиц живой природы, что мы такие, какие есть. А что касается речи Гервена, просто поверь мне на слово — он не врал. В тех речах, что были сегодня произнесены, нет ни капли хвастовства или же лести. Это священные речи, в них невозможно что-либо утаить. Те, кто ненавидит меня или же просто недолюбливает, молчат. Они сегодня были обычными слушателями. Правда, был случай, когда один из гостей не сдержался и вышел на сцену, дабы обвинить меня, растоптать и смешать с грязью…

— Это был… Гервен? — по одному лишь выражению лица девушки стало ясно, что я не ошиблась. Вздохнув, я обняла Руаллу за плечи, так что именинница доверчиво уткнулась мне носом в плечо и заплакала, — Перестань, не будешь же ты портить себе праздник? Такое событие не каждый день случается. К тому же ты обещала мне танцы и веселье. А я человек, причем очень нетерпеливый!

Леквер отстранилась от меня, криво усмехнувшись:

— Что ж, наверное, это будет самым разумным, — и мы зашагали в столовую, где нас уже ждали.

Длинные столы занимали большую площадь громадного зала с высоким потолком. Между ними рядами расположились тонкие колонны, увитые неизвестным мне растением с мелкими рыжеватыми цветочками. Внутри колонны были полыми, стенки их были узорными, так что свет, проходящий через несколько окон, разбивался на сотни мелких пятнышек, играя на лицах гостей. Я почувствовала себя очень неуютно, когда несколько десятков лекверов повернулись в нашу сторону. Некоторые из приглашенных, словно не заметив рядом с Руаллой никого, улыбались ей. Другие же вперили в меня свои горделивые взгляды, заставив покраснеть. Руалла старательно кивала каждому, некоторым пожимала руки, словно впервые видела их здесь сегодня. После этого она поднялась на небольшой помост, дабы усесться рядом с братом. А я так и осталась стоять у возвышения, не зная, что делать. Мною овладела странная растерянность при взгляде на великолепный стол со множеством золотой и серебряной посуды, на веселые лица лекверов, на странно светящийся потолок. Руалла в своем платье напоминала мне царевну из сказки или же средневековую даму. Это была абсолютно не подходящая мне обстановка.