Татьяна Нартова - Зимнее солнце

— Да они все убиты! — едва заглянув внутрь, крикнула Мэрке. Переглянувшись с эльфом, мы ринулись на зов девушки. И тут я споткнулась обо что-то твердое, едва не кувыркнувшись на землю. И с ужасом опознала в этом "чем-то" распростертую тушку птицы. Вокруг нее валялись остатки оперения, из клюва текла красным ручейком кровь. И тут мне стало по-настоящему страшно. Эльф дернул меня за рукав, прижимая к себе и буквально на руках доволакивая до входа в палатку, где уже вовсю хозяйничала элема, один за другим разоружая четыре трупа. Только на лицах этих бойцов навечно отпечатался безмятежный покой, а не ужас. Видимо, их убили во сне.

— Шерненс, как ты думаешь, что с остальными? — промямлила я, хотя ответ был очевиден. Но парень лишь пожал плечами, как можно спокойнее отвечая:

— Надеюсь, кто-то смог спастись. Иначе снаружи я не слышал бы криков!

Элема устало выдохнула, вылетая вслед за нашим уже успевшим спеться дуэтом на просторы мертвых земель. Прямо перед палаткой, размахивая полоской железа с крючками, словно резаная свинья, визжал Алерг.

— Алерг! — радостно, почти с облегчением, заорала я, но парень на мое приветствие ответил только:

— Лучше бегите отсюда, мне эту тварь долго не удержать! — и тут только я обратила внимание на вполне материальную, но отчего-то расплывающуюся по краям нежить, живо напомнившую мне полосатого тигра. Только вместо шерсти у этой "кисы" торчали мелкие иголки, разбрызгивающие в воздух вонючие капли. Запах тлена полностью накрыл меня, выбивая из глаз слезы. Эльф с ревом выхватил один из полумесяцев, швыряя его в нежить. Однако закаленная сталь, подобно резиновой игрушке, лишь отскочила от ее шкуры. Тварь взревела, и мы, наконец, узнали источник ненавистного звука. На зов "тигра" тут же явились еще двое его собратьев, загоняя нас в промежуток между нагромождением валунов и палаткой.

— Меч, — что есть силы заорала я, едва не получив в ответ требуемым оголовьем по лбу, однако руки сами собой успели поймать оружие и даже правильно сжать его. Я еле успевала отмахиваться от красноватых когтей нежити, и даже с размаху отрубила один из них, когда рядом со мной поскользнулся на крови противника эльф. Следующим ударом мощного хвоста с гребнем ему бы снесло голову, но парень ловко увернулся, вытягивая руку. Ладонь его тускло засветилась ярко-белым:

— Ке верре Серсе, — произнес Шерненс. На мгновение черты его лица словно подернулись дымкой, и если бы не новая череда ударов, отвлекших меня от товарища, я поклялась бы, что перед моими глазами промелькнул до боли знакомый образ. Нет, видимо, я точно начинаю сходить с ума. От дальнейших догадок и рассуждений меня отвлек крик, раздавшийся со стороны фургона. В последний раз рубанув в сантиметре от шипастой лапы, я побежала вперед, не обращая внимания на жуткий смрад и начинающий еще сильнее жечь кожу, воздух. Вокруг мелькали десятки круглых глаз, сверху пронеслась тень, закрывая едва проглянувшие звезды. Я попыталась на бегу замотаться по самую макушку выданным мне лекверами шарфом. Все ближе и ближе виднелись очертания фургона, все сильнее колотилось сердце, все тяжелее становились ноги. Но когда я готова была уже влететь внутрь домика на колесах, передо мной выросла самая настоящая стена едва рассеянных в воздухе капель Я оглянулась назад, но меня уже со всех сторон отрезал сладковатый, заставляющий уходить в пятки душу, туман, из которого неторопливо вышагивала какая-то женщина. Я никогда не видела никого прекраснее этой незнакомки. Абсолютно черное платье, черные волосы, черные глаза, больше похожие на бесконечные провалы. И белоснежная кожа. За спиной у нее прямо по голым камням волочился длинный шлейф. Странная, слегка поблескивающая, ткань скрежетала о породу подобно мелу по хорошо натертой доске. За незнакомкой следовали двое странных спутников в светло-серых костюмах субтильного телосложения, но выше дамы на голову.

— Человек? — несколько удивленно произнесла женщина и от звука ее голоса задрожали руки, хотя он был весьма приятным, — Вот уж не ожидала увидеть тебя на мертвых землях.

— Вы кто? — похоже, у меня дрожали не только руки. Как ни странно, ни нежить, ни туман не пугали меня так, как один взгляд из-под шикарных ресниц женщины.

— В вашем мире меня зовут смерть. В этом — хранительница тумана. Хотя больше всего мне нравиться другое мое имя. Но его тебе знать не стоит. Оно слишком большое впечатление производит на непосвященных.

— Значит, смерть, — кивнула я, теперь догадываясь, почему темный шлейф продолжает издавать скрежет. Женщина усмехнулась, будто у меня на лбу все было написано:

— А это та самая пресловутая коса. Ну, точнее было бы сказать, что это всего лишь шлейф. Но его все так боятся. Вот и придумали глупость про косу, старуху и тому подобное. Ну неужели я так плохо выгляжу, Лида?

— Нет, — честно призналась я, — Это ты убила часовых в палатке?

— Я? Конечно нет. А птицу, так, вообще, убила нежить. Она всегда приходит до меня, собственно, как и болезни, войны, голод. Я не убиваю лекверов. Я всего лишь храню туман, накрывая уснувшие навек земли от разорения. Кто знает, вдруг кто-то из них вернется в этот мир? Хотя иногда я все же пользуюсь своим платьем. Например, чтобы забрать сущность у того, кто не может ее надежно удержать. И раз мы с тобой встретились, то позволь мне заняться своими делами.

— Ты не получишь Виканта! — догадалась я, — Сначала ты отнимешь жизнь у меня, Шерненса и всех остальных находящихся в лагере. Если сможешь, конечно!

— Это глупо с твоей стороны, — улыбнулась смерть, — Что толку мне от твоей жизни? Она почти ничего не стоит. Ну, разве только для пары лекверов. Но первый слишком далеко от тебя, а второй сейчас просто не в состоянии тебя защитить. Так что мне даже удовольствия не доставит твой последний вздох.

Женщина снова начала приближаться ко мне, лишь только безмолвные, словно статуи, парни остались стоять. Но я без лишних колебаний вытянула вперед меч:

— И все же будет лучше, если ты услышишь его, чем я просто отдам тебе Виканта.

— Посторонись, детка, — хмыкнула смерть, пытаясь обойти меня справа. И я почти на подсознании поняла, что именно сейчас мне пора не только защищать себя, но и сделать что-нибудь для других. Темный шлейф, словно от порыва ветра, взметнулся вверх, накрывая меня своим непроницаемым коконом. Я попыталась сбросить его, но поняла, что это невозможно. Чернота не имела границ. Тяжесть навалилась на плечи, вдавливая меня во что-то твердое. Сломанную конечность прострелила жуткая боль, словно кость сломали заново. А потом еще одну, в районе бедра. Кричать не было смысла, потому что я очень скоро сорвала голос. Темнота сменялась сплошным, чуть красноватым туманом. Едва понимая, что делаю, я потянулась перебитой рукой в карман плаща. К счастью, укутали мою тушку на совесть. Так что даже непонятно откуда взявшийся ледяной ветер не смог окончательно меня заморозить. В кармане что-то было. Мне даже удалось распознать цепочку, пока до меня не дошло, что я роюсь в чужой одежде. Правда, эта мысль не принесла никаких душевных мук. Наверное оттого, что боль, а затем и безразличие поглотили все. Остался только вездесущий туман, словно держащий меня своими крепкими мокрыми руками. В поле зрения показалась чья-то знакомая ладонь с ободранными костяшками и почти отсутствующими ногтями, зажимающая странного вида кулон с небольшой жемчужинкой. Острый кончик, похожий на копье, дотронулся до кровавой пелены и она мгновенно рассеялась. А я так и осталась лежать на камнях, вытянув вверх руку. Теперь-то я знала, что это была именно моя рука. Рядом со мной стояли, наклонившись, Шерненс и Уварс. Позади капитана, потирая бок, находился его сын. Неподалеку Мэрке держала на расстоянии вытянутого меча смерть. Острый кончик упирался темноволосой прямо в шею.