Татьяна Нартова - Путь к океану

Мы снова кинулись вперед, пытаясь как можно быстрее унести ноги. Все еще удивленные моим поступком андерета и Руалла ошарашено вертели головами, изредка кидая в мою сторону странные взгляды. Улица, на которой мы оказались, стала с ужасающей скоростью наполняться взволнованными жителями столицы. Пришлось свернуть в еще один проулок, которой, к счастью, уперся прямо в двери "Зова моря". Я никогда так быстро не бегала, и больше не хотела претендовать на звание рекордсмена в спринте. Кажется, последние три пролета, ведущие на наш этаж, Викант тащил меня на себе. Однако в номере я оказалась на своих двоих.

— Ну и вид у вас, — хмыкнул довольный Элистар, поворачиваясь к нашей группе. Действительно живописной, надо признать: все в пыли, грязные, всклокоченные, едва дышащие, но живые и уже поэтому довольные.

— Мы выполнили свою часть уговора.

За что люблю капитана, так это за его деловитость. Локмер немедленно бросился к своим женщинам — сестре и невесте, усаживая их на мягкий диванчик. Зеленоглазый тем временем лишь плечами пожал, подзывая пальцем узнающую. Та повиновалась, на ходу раскрывая объятия. Я видела, с какой теплотой Верхета смотрит на него. В его же зрачках не отражалось ни тени той любви и преданности, которую она испытывала.

— Эл, Эл, — только и успела она повторить, зарываясь в его волосы. И не такая уж она высокая: буквально на пару сантиметров выше леквера. Алиса была такой хрупкой в его объятьях, такой беспомощной, что мне стало от этого зрелища дико. Особенно, когда сестра Всевидящей вдруг обмякла и стала белым полотном стекать по груди и ногам мужчины, оставляя за собой кровавый след. Маленький нож, для резки фруктов мелькнул в его ладони и вновь пропал.

— Ты оплошала, дорогая. Мне не нужна лишняя тень на репутации, не сейчас.

Холодные глаза уперлись взлядом андерете в лоб, а потом старший Элистар просто перешагнул через ее распростертое тело.

— Что ты сделал?! — в панике Локмер попытался схватить того за плечо и надавать тумаков, но дед Герва откинул его руку, с ненавистью прошипев:

— То, что должен был сделать с сестрой этой падали пять тысяч лет назад! Не советую вам преследовать меня: уже через час ваши портреты украсят не только город, но и всю страну. Лучше за свои шкуры беспокойтесь.

— Да я… — ринулся в очередную потасовку капитан, но я вовремя сцапала его за полу камзола.

— Не стоит. Пусть идет.

— Умная девочка. Недаром Дэрлиан так тебя любил, — рассмеялся Элаймус, скрываясь за дверью.

— Вот сволочь! — не удержалась Вел.

— Почему ты меня остановила? Я бы ему такое показал!

— Остыньте, — я присела рядом с Верхетой, которая уже перестала дергаться и издавать хрипы. Холодные руки стали просто ледяными, и мне чудилось, что я вижу, как от ее мертвого тела отделяется не то душа, не то сущность, — И впредь никогда не торопитесь с выводами.

Он так и смог вспомнить момент своего прибытия. Просто перед глазами вдруг возникла стеклянная поверхность. Было темно, это мужчина понял сразу, хотя совершенно не понимал, как. Просто понял, и все. А вот остальное еще около минуты оставалось для него полной загадкой. Пришлось закрыть глаза, чтобы мысли в голове перестали шарахаться от пронзительного света звезд и луны, который плясал всего в нескольких сантиметрах от его временного пристанища. Рука непроизвольно потянулась, нащупывая небольшой замочек, а потом с грохотом откинула крышку усыпальни. Мужчина сел, оглядываясь по сторонам. Перед ним одна за другой проносились картины: лица, сменявшие друг друга, деревянный стол, рядом с которым стояла прекрасная женщина, державшая в руках его сердце. Странно, он всю жизнь думал, что у лекверов его нет.

Ага, значит, он — леквер. Только вот что бы это все значило, а главное, какая ему от этой информации польза?

Воспоминания были смазанными, но, несмотря на это, он мог рассмотреть в них каждую деталь. Вот перед ним подвал с тусклым фонарем. Кто-то расхаживает по нему вперед — назад, вызывая жгучее желание стукнуть чем-нибудь тяжелым. Девушка. Серебристые волосы, едва прикрывающие уши, глубокие не то серые, не то голубые глаза. Красивая, но, кажется, мужчине в тот момент было на это наплевать. Странно… а ведь он и, правда, никогда не задумывался, насколько же приятная эта Лида.

Как только в голове его прозвучало ее имя, очнувшийся почувствовал, как что-то неумолимо тащит его вперед. Этот голос, призывный, молящий. Она никогда так с ним не разговаривала при жизни. Но он четко помнил, как Лида клялась ему, что вернет его сущность в этот мир. Так, только бы вспомнить, как же она его звала?

Мужчина напрягся, даже брови сдвинул, пытаясь собрать в голове знакомые буквы в его собственное имя. Не то Гевен, не то Невег, не то… Гервен. Точно! Гервен Элистар. Уф!

Зеленоглазый леквер потряс головой, окончательно возвращаясь с того света, причем, в прямом смысле. Сам поход за грань бытия ему не вспоминался. Скорее всего, это был сон без сновидений, хотя у Герва было стойкое впечатление, что что-то он все же видел. Ниточка продолжала тянуть за пределы храма, в котором покоились тела тех, чьи сущности решили временно покинуть тесную оболочку плоти. Лекверы редко возвращались, да и зачем? Если уж принято решение уйти, значит — оно окончательное. Да и стоит ли менять вечное спокойствие на свою бестолковую жизнь? Вот то-то и оно, что не стоит. Обычно лекверы уходили ради своих внуков или детей, чтобы оставить им территорию. Ведь их мир — не резиновый, а своя часть страны, пусть небольшая, должна быть у всех. Тогда старые связи места и его хозяина рвались, а после этого устанавливались новые, с еще не родившимся, но уже сформировавшимся плодом. И земля менялась. Растения начинали обильно плодоносить, старые — ломались, погибали вместе с хозяином, а новые поднимались все выше и выше. Зверье, чуя приближение перемен, уходило, уступая место другому. Иногда земля за считанные месяцы менялась до неузнаваемости. Скажем, при одном леквере рос лес, а при другом образовалось озеро.

И счастье тому, кто уходил в иной мир (или куда там еще?), если он делал это ради новой жизни. Намного хуже, когда перед леквером вставал выбор — умереть или уйти. И, поверьте, не каждый соглашался на второе.

Гервен сделал несколько неуверенных шажков, едва не снес косяк двери, но кое-как смог выйти в узкий коридор. Десятки одинаковых дверей смотрели глазами мертвеца, отчего у Элистара по коже невольно забегали мурашки. Везде было пусто, даже в просторном холле, где обычно сидел дежурный, пропускающий скорбящих родственников к ушедшим. Пытаясь не шуметь, зеленоглазый по стенке постарался выползти на свежий воздух. Благо, скорбящие (ох, как же он в этом сомневался!) родственники удосужились напялить на него костюм потеплее. И на этом спасибо. Ноги и руки за время пребывания в хрустальном гробу окончательно перестали слушаться, так что Гервену приходилось едва ли не через силу сгибать их в локтях и коленях. Тонкая полоса металлического света расположилась на небольшом объявлении — экранчике. Оно было отчего-то черно-белым, так что леквер немедленно насторожился. Обычно Творцы создавали подобные вещи для того, чтобы срочно передать важную информацию, и если экран был монохромным, то это означало, что на страну обрушилось какое-то жуткое событие.