Татьяна Нартова - Путь к океану

— Скучаешь? — девочка оперлась о мое плечо, поглаживая по руке. Задумавшись, я сжала пальцы на оголовье так, что теперь не могла разогнуть.

— Не знаю. Конечно, я их всех люблю и хочу вернуть. Но, во всяком случае, теперь на меня никто не косится, не пытается залезть в укромные уголки моего сознания, выбить правду или нужную им ложь.

— Они оба тебя любят. Но ведь ты должна выбрать одного, так ведь?

— Наверное, если в вашей стране не практикуются многомужество, — полушутливо ответила я. Меч словно в ответ блеснул еще ярче.

"Даже не думай подать им такую идею…"

— А почему нет? — вслух отозвалась я, — Есть же в моем мире многоженство, чем этот мир хуже или лучше Земли?

— Это не выход. И, вообще, разве можно любить сразу двоих? Возможно, я чего-то не понимаю, но за свои почти полторы сотни лет усвоила лишь одно: любовь — это уникальное явление, которое имеет узкую направленность на определенный объект.

— Да… — кивнула я, — Ты совершенно права. Но скажи мне одну вещь: ты любишь своего отца?

— А как же?!

— А мать?

— Естественно.

— А меня ты любишь?

— Конечно, ты такая чудная! — хихикнула Силия.

— Значит, любить можно не только одно существо, так получается?

— Ну, сравнила! Одно дело, моя привязанность к тебе, как к подруге, и совсем иное — моя признательность предкам. Это же совершенно разные вещи, никак не связанные!

— Вот именно, — протянула я. Старый, как мир, метод и тут не дал никаких проколов. Самый простой способ кому-то что-то объяснить, это довести собеседника до твоего собственного умозаключения. На этот раз мое мысленное "спасибо" предназначалось Дэрлиану.

— Любовь — уникальное явление. Причем ты не найдешь ни одной повторяющейся. Она — как облака. Разве есть два совершенно одинаковых? Нет. Так и чувства: они никогда не повторяются. Кого-то любят до обожания, до дрожи, кем-то в большей степени восхищаются, кто-то является своего рода аккумулятором, от которого подзаряжаешься положительными эмоциями. Поэтому я сейчас нахожусь в очень сложном положении. Конечно, это звучит жутко, но мне приходиться выбирать даже не между совершенно одинаковыми кучами сена, а между двумя платьями. И вот я не знаю, что мне брать: строгую и привычную классику, или роскошный, и при этом удобный, сарафан.

— Оденься по погоде, — начала было Силия, но я вовремя толкнула ее в сторону, в следующий миг вставая в боевую стойку. Одного взгляда хватило для того, чтобы поймать в отражении лезвия жуткую морду, больше похожую на бесформенный, растекающийся ком грязи с провалами глаз и рта. Только вот рядом ничего не было. Ну, не глюки же у меня, в конце концов!

И точно! Удар в правый бок был такой силы, что я мешком свалилась на колени, пытаясь хоть как-то вздохнуть. Противник по-прежнему оставался невидим, только, то тут, то там очертания предметов становились более смазанными. Почти ничего не соображая, я ткнула в то место, где, скорее всего, располагался пихнувший меня гад (или гадина?), услышав лишь скрип сгибаемого металла. Меч едва не вырвался из моей ладони, пребольно крутанув мне запястье, но устоял. Новый удар, на этот раз более результативный, да и я уже пришла в себя, и на рубашку брызнула темная кровь. Стальная полоса поймала на короткое мгновение еще одну "мордашку", которая тут же лишилась одного из глаз. Силия, мудро отползя в кусты, швырялась настоящими молниями, не хуже самого Зевса. Во всяком случае, от ее проделок уже три твари были объяты пламенем, катаясь по земле, а мои волосы завились причудливыми колечками. Теперь понятно, почему Руалла такая кудрявая! Да она раз пальцами щелкнет, и вся шевелюра мгновенно от жара завивается!

Я старалась не отставать от леквер по результативности, так что моя серая блузка стала практически черной от вражеской крови, да и лицо явно выглядело не лучше. Меч, казалось, сам кромсает противников, не оставляя им ни единого шанса уйти с полным набором конечностей. Правда, более видимыми они от этого не становились, так что пару раз я только чудом успевала уйти из-под удара громадной шестипалой лапы. На третий раз мне повезло меньше. Викант отсек противнику ногу, по инерции увлекая меня в разворот. Я не успела ойкнуть, как получила в район печени. И, только казавшись сидящей около корней баобаба, поняла, что произошло. Лучше бы этот урод ранил меня! Нет, на теле не осталось ни одной царапины, зато на плаще зияло три ровные, продольные дыры.

— Дэрл…

"Все нормально, Лида"

Даже в моем внутреннем голосе сквозила такая боль, что сразу стало понятно — не все нормально. Вот дьявол! Если бы Сотворителя ранили в его нормальном облике, я знала, что делать. Но тут? Что я могу сделать, чтобы облегчить страдания собственной одежды?

Что-то свистнуло прямо над моей макушкой, и одна из тварей взвизгнула, рассыпавшись вонючим пеплом. И тут же, словно по цепной реакции, в разных местах полянки разлетелись серыми хлопушками еще несколько штук нежити. Силия что-то крикнула мне, но я не разобрала.

— Говорят, они даже в туалет все вместе ходят, — ко мне протянулась рука в перчатке, я инстинктивно за нее схватилась, немедленно вставая, — Не думаю, что вы выбрали удачное место для прогулки, эивина.

— А я и не выбирала, — вырвав свою ладошку, я тут же отстранилась от незнакомца. Мужчина, выше меня на целую голову, достаточно неплохо сложен, большего рассмотреть не удавалось, так как он был укутан в темно-синий плащ, украшенный странными узорами несколько иного оттенка, — Кто вы? Покажите свое лицо или проваливайте подальше!

— Ух, прямо так сразу и проваливать? Если вы не заметили, я, вообще-то, спас вам жизнь. Этот вид нежити настолько живуч, что его убивает лишь серебро да некоторые мощные обереги. Насколько я вижу, ни того, ни другого у вас в арсенале нет.

— Это не ваше дело, лиовин, — кажется, мой тон не совсем соответствовал виду. Я чувствовала, как по щекам начинают сбегать слезы.

— Возможно. Значит, у меня остается только один вариант: представиться и показать свое лицо? Но что вам это даст? Мой арбалет намного важнее в данной ситуации.

Я перекривилась. Еще одного ненормального мне не хватало! Только вот Шерненс не обладал таким чарующим, почти завораживающим тембром голоса, который сам по себе звучал несколько издевательски. Незнакомец неожиданно отступил на три шага назад, вставая в тень дерева, и только после этого скинул с головы капюшон.

Светлые брови и ресницы, не то зеленоватые, не то сероватые, очень светлые глаза, полное отсутствие даже намеков на румянец и белоснежные волосы, ясно отрезанные с помощью очень тупого ножа. Черты лица словно выдолбленные из цельной деревянной чурки, чуть вздернутый на кончике нос, красивый, ровный овал, — в общем, мой спаситель мог спокойно сыграть в каком-нибудь фильме главного сердцееда, если бы не десяток мелких и более крупных шрамов на всем лице и шее. Один из них протянулся от уголка глаза через весь висок. Наверное, тогда мужчина был очень благодарен судьбе, еще пару миллиметров, и он остался бы без глаза.