Татьяна Нартова - Путь к океану

Просторная рубашка была словно скроена из остатков самых разных по текстуре и цветам тканей, зато пуговицы на ней были совершенно одинаковыми, представляя собой большущие гайки. Голова парня тоже не отличалась особым однообразием и была выкрашена, наверное, не менее чем в пять цветов. Нет… Гервен ошибся, в семь, так что вместо волос у леквера на черепе росла радуга. Большущие очки, в которых обычные линзы были заменены двумя кусочками пластика с узором, дополняли образ. В общем, сразу стало понятно, что это и есть знаменитый "гений подделки".

— Знакомься, Герв. Этот молодой леквер обладает уникальным даром пудрить окружающим мозги. Проше говоря, он каким-то образом может передавать остальным ложную информацию, так что ее не отличишь от настоящей. Ты хотел узнать, как я смогла получить записку Силии. Ответ: не знаю. Леарт просто взял кусочек пергамента, покрутил его в пальцах, после чего тот обратился в нужное нам сообщение, да еще и с отпечатком сущности.

— Азули, вы как всегда добры ко мне, пытаясь хоть как-то оправдать мое жалкое существование.

— Началось, — не удержался от замечания Риллион, — Вечно он ноет. То начинает говорить, что он едва ли не хуже червя, то вдруг пускается во все тяжкие, утверждая, что его никто не ценит. Короче, нет нам от него спасения.

Новоявленный нытик сделал вид, что совершенно оглох, садясь рядом с Элистаром и пожимая тому руку. Сейчас, спустя четыре дня после той встречи с Леартом, он казался Гервену чем-то вроде сна. Хотя, что можно ожидать после того, как почти полдня провел в полете?

Внук Элаймуса спешил в Кайрос не только для того, чтобы, наконец, увидеть свою сестру и остальных друзей. Ему предстоял долгий и очень мучительный разговор со всеми ними. После того, как он рассказал о своем преступлении Лиде, в нем что-то перевернулось, толи став с ног на голову, толи приобретя правильное положение. Он остро нуждался в близких ему существах, как никогда ощущая свою уязвимость.

Однако не успел он преодолеть и половину пути, как в голове его привычно затрещал сигнал телепатического послания и торопливый голос Всевидящей:

"Найди Лиду… Прошу тебя, не задерживайся…..".

— Вот проклятье! — больше всего Элистар-младший мечтал о том, чтобы эти слова никогда не трогали его разум, чтобы они никогда не были доставлены ему мощным передатчиком. Но и проигнорировать их он тоже не мог. Больше всего мужчину поразила даже не та мольба, звучавшая в мысленном голосе его бабки, а больно резанувшее слово "клятва". Кажется, именно такого эффекта и добивалась Азули.

"Нет. Еще чего не хватало. Я ей что, мальчик на посылках? В конце концов, пусть кто-нибудь другой явится пред Лидкины очи и попробует отобрать у нее кольцо Дэрла. Сомневаюсь правда, что у них это выйдет. Но не могу же я просто-напросто забыть об этом? А если это очередная пакость? — метались мысли Крашеного, но он тут же отверг последнюю, не совсем понимая, отчего у него появилась на это такая решительность, — Нет, дело явно очень серьезное, раз Всевидящая решила обратиться с такой просьбой. Ах, как же мне все это надоело!"

— Поворачивай, Летун, нам надо успеть до темноты в Эверт-э-Ренн, — и с этими словами Гервен круто развернул свою птицу, подставив спину заходящему солнцу.

Следующие дни я старательно делала вид, что кроме меня и дочери Дапмара в доме никто не живет. Все еще обиженная на Рика, я лишь изредка перебрасывалась с ним отдельными фразами. Явно поняв мое настроение, ренн не лез ко мне, стараясь являться к себе в комнату лишь после того, как я окончательно засыпала. Хотя и говорить-то, особенно не было времени. Древние тексты, написанные явно до строительства Египетских пирамид занимали почти все двадцать пять часов в сутках, так что скоро даже крепкий кофе перестал по утрам разлеплять отяжелевшие веки. Кухонный стол (единственный, кстати, во всем доме) превратился в склад старинных бумаг, полупрозрачных листов из местного ее аналога, кожи и даже папируса, испещренного со всех сторон руническими символами или более понятной лекверской вязью. Стоило мне найти хоть что-то похожее по написанию на "путь к океану", как я с воинственным кличем шлепала очередной книгой перед носом Эвирикусу, заставляя переводить мне тот или иной кусок.

— Опять ничего, — в который раз вздохнула леквер, закрывая очередную книгу и отшвыривая ее от себя подальше, словно именно она была виновата во всех наших неудачах, — А что у тебя?

— Тоже пусто. Судя по всему, это сочинение вообще не относится к легендам или историческим хроникам. Карты местности, какие-то цифры. Рик, зачем ты взял?

— На всякий случай, — вчитываясь в очередное оглавление, буркнул ренн, — Ты же просила брать все, что хоть как-то связано с артефактом. Вот я и подбирал книги в соответствии с названием. В конце концов, если тебя что-то не устраивает, иди сама в библиотеку и отыскивай что тебе нужно, а потом можешь сидеть и также сама все переводить. Словари, между прочим, никто не отменял.

Эвирикус хлопнул едва начатой книгой и поднялся из-за стола.

— Ты куда? — заволновалась Силия.

— Пройдусь, — сумрачно произнес Рик, покидая помещение. Пока мы не нашли ровным счетом ничего, хотя горка макулатуры давно превратилась в аккуратную стопочку всего из четырех оставшихся книг. Но я больше не могла так. Шея и спина от постоянно сидения превратились в сплошной комок боли, глаза слезились от напряжения, а результат был равен двум неполным строчкам, в которых фигурировал искомый путь к океану, но ничего не было о том, что он из себя представляет. Сплошной мрак, в котором единственным просветом и утешением было недавнее сообщение Ереха, что он близок к разгадке убитого химера.

Не знаю, что толкало дочь Дерсева на подобные муки, но лично я чувствовала безграничную симпатию и к этому городу, и к обитавшим в нем реннам, и к королю. Каждый раз, выходя из дома Рика, хотя случалось подобное крайне редко, я видела вокруг дружелюбные светлые лица, бегающих везде детей, почти ничем не отличающихся от человеческих, красивые цветы и тысячи огоньков-пульсаров, разгонявших тьму. И все это было так непривычно, и в тоже время так похоже на мой мир, что невольно приходили мысли о том, что было бы неплохо остаться здесь. Остаться… успокоиться, перестать, словно загнанной в угол мыши метаться в поисках несуществующей щели в кладке стены. Перестать мстить кому-то, кого-то спасать, пытаться изменить существующий устой, пока он не переломал тебе кости.

Но я не могла этого сделать. Просто не удастся, во-первых, потому что Элаймус не оставит меня в покое, да и Эверет-э-Ренн тоже. Во-вторых, я слишком чужая здесь, мне придется долго привыкать и к этому свету, похожему на искусственный. И к тому, что у всех здесь есть второе тело, исключая детей и подростков, которые никогда из-за этого не видели солнца. Да так и не привыкну, став для всех реннов чем-то вроде пришельца, хотя так оно, по сути, и есть. К тому же, пока за моей спиной висит меч, на руке болтается браслет, а на стуле висит плащ, я не смогу быть счастлива. Я не смогу без них…