Элисон Бэрд - Империя звёзд

— Вероятно, так. Но кто может сказать, что я поступила наихудшим образом? Убить ребенка — любого ребенка — значило бы предать все, ради чего я жила — и во что верили немереи. Быть может, действительная цель Валдура в том и была — создать этого ребенка, чтобы вынудить нас совершить омерзительный акт его убийства, запятнать наши одежды и честь невинной кровью. Намерения нашего врага не всегда таковы, как мы полагаем.

Поэтому я оставила Морлина в живых и приручила его. Хотя тогда ему было всего десять меранских лет, я увидела в нем великий потенциал. Наследственность — полуэлей-полулоаней — давала ему невероятную силу. Я его привезла с собой на Тринисию и поручила заботам немереев Лиамара. Когда он был как следует обучен элейским понятиям справедливости и милосердия, я отвезла его в Маурайнию к его отцу. Сперва все было хорошо. Но в глубине души Андарион боялся сына. Он не мог справиться с собой и не видеть в юноше-драконе неестественный плод нечестивого союза. А остальное, — Ана вздохнула, — уже стало легендой.

Наступила тишина. Эйлия беспокойно глянула на Ану. Какой старой она кажется в уходящем свете дня, с выцветшими бельмами глаз и лицом, изборожденным морщинами лет и скорби! И ощущалась в ней усталость, которой не было раньше. Эйлию кольнуло страхом в сердце: вопреки своей хрупкой внешности Ана была здесь величайшим немереем, олицетворением силы и знания. Как же быть, если… если ее больше здесь не будет?

Наконец заговорил канцлер:

— Если этот червь-оборотень — человек-дракон, как он сам себя называет, — еще жив, то его следует убить или поймать, пока он больше ничего не натворил.

— Но как ловить существо, свободно перемещающееся среди звезд и по желанию меняющее облик? — возразила Рамониа.

— В этом мире он определенно не появится, — сказала Ана. — В сфере Арайнии уменьшается его сила. Что до преодоления пустоты между мирами, это можно сделать многими способами: маги Мелнемерона уже изучают средства внепланетных путешествий. Можно также призвать нам на помощь херувимов и небесных лоананов. Как правило, они не вмешиваются в дела людей, но они защитят Камень Звезд и ту, которая избрана им владеть.

Канцлер задумался.

— А ты не могла бы договориться с этим Морлином? — спросил он.

Ана покачала головой.

— Мы когда-то были близки, и еще несколько лет назад он бы ответил мне, если бы я позвала его через Эфир. Он не забыл, что я спасла его когда-то. Но теперь, когда я стала союзницей Трины Лиа, он считает меня врагом. Какая бы ни была между нами связь, она разорвана. И пусть он спас Трину Лиа и ее спутников на Элендоре, это он сделал не из сочувствия. Может быть, ему доставляло какое-то удовольствие иметь возле себя других людей, с которыми можно разговаривать. Но в то же время он похитил Лорелин, чтобы использовать ее, а остальных оставил на милость безжалостных зимбурийцев. Долгая жизнь, да еще в одиночестве, охладила его сердце. Вряд ли он сейчас человек — в том смысле, в каком мы понимаем это слово.

— Но это ужасно! — воскликнула Рамония. — Как воевать с существом столь древним и сильным? В котором течет кровь древних и лоананов, кто может повелевать драконами и даже становиться драконом, если захочет? Какими только искусствами зла не овладел он за эти века? Как же сражаться с ним?

— Это будет трудно, — согласилась Ана. — В других мирах есть существа, готовые идти за Валдуром, — моругеи, например, и многие из них верят, что принц Морлин — предсказанная аватара их бога. Он это знает, и можно не сомневаться, что сумеет использовать. Также ясно, что он воспользуется народом Зимбуры на Мере.

— Это ему не поможет. Если он сюда придет, то ему надо будет сокрушить силу матери-богини, на что он не способен.

Это сказала благородная дама Синдра Волхв, глава немереев, устроивших праздничное зрелище. До сих пор она молчала. Ана обратила внимание на многочисленные украшения, висевшие у нее на шее и руках: для волшебницы драгоценности — не суетные побрякушки, но место обитания фамилиаров-духов, чья сила укрепляет ее собственную. На шее ее висел крупный резной камень, испускающий желтые лучи в свете уходящего дня.

— И не следует забывать, — продолжала Синдра, — что хотя наш народ и не знает искусства войны, но у многих есть врожденный талант, и они со временем могут стать немереями.

— Времени у нас может и не быть, — возразил Йомар. Он нетерпеливо ерзал во время всего этого обсуждения, а сейчас встал и шагнул вперед. — Зачем нам ждать, пока враг придет и нападет на нас. Почему нам не выследить Мандрагора? Если Ана права, то он должен быть на Мере.

Гвентин сердито посмотрел на него:

— Почему мы должны терпеть, что нас постоянно перебивают? Друзья Трины Лиа не имеют права говорить на этом собрании.

Эйлия посмотрела на кипящего Йомара.

— Пусть говорит, — сказала она повелительно, подавшись вперед на троне.

Обрети язык одна из мраморных кариатид, подпирающих потолок, советники не были бы поражены сильнее. Никогда до сих пор Трина Лиа не прибегала к своему праву совещательного голоса. Наступило ошеломленное молчание, которым Йомар тут же воспользовался.

— Я знаю, о чем я говорю, — без обиняков заявил он. — Вы не воевали, а я воевал. Я знаю зимбурийцев и я видел Мандрагора. С такими, как он, договориться невозможно — можно только драться.

— Бесполезный разговор — чтобы мы сражались с червем, — ответила Синдра. — Пророчество гласит ясно: только Трина Лиа может сразить аватару Валдура.

Наступило напряженное молчание. Эйлия побледнела. Не все из присутствующих верили в Трину Лиа или в пророчество. Увидев выражение ее лица, Йомар гневно повернулся к чародейке.

— Чушь и ерунда! — отрезал он. — Не впутывайте сюда Эйлию. Слушайте, что я вам говорю: мы должны послать против Мандрагора армию — я могу ее повести и показать, что делать. Ваши немереи пусть найдут путь через пустоту на Меру, а остальное я сделаю.

— Тогда агрессором будем мы, — возразил канцлер.

— Совершенно верно. Бить врага на его территории до того, как он придет и станет разрушать твою.

— Но мы все же можем убедить их словами разума, — выступила Рамония, глянув на Синдру Волхв. — Если они могут говорить с нами через пустоту, то наши немереи могут говорить с ними. Предложить их царю мир.

— Да он слушать не станет! — Йомар стиснул кулаки. — Вы что, не понимаете? Да видели бы вы половину того, что я видел… — Глаза его горели, и Эйлия подумала, какие ужасы мог он пережить, какие зверства, невообразимые для жителей Арайнии, — Дайте мне хоть обучить людей, научить их драться. Каждой стране нужна армия для самозащиты.

— Это вполне позволительно, — сказал канцлер после долгой паузы, которую не нарушил ни один голос протеста. — С условием, что они останутся на Арайнии и будут служить только нашей защите. — Головы за столом склонились в знак согласия. — Значит, решено. Немереи будут посылать свои сообщения, а тем временем будет обучаться армия — хотя только из предосторожности.