Валерий Железнов - Ошибка Архагора

— Таракан.

— Это, понятно, прозвище, а имя твоё как?

— Все и всегда звали меня Тараканом, потому, что я быстрый и живучий.

Жрецы переглянулись и без слов поняли, что он им подходит.

Когда раздался крик "Земля!", оба жреца поднялись на капитанский мостик и стали обсуждать детали предстоящей высадки. Ночью они подойдут как можно ближе к берегу и их на шлюпке доставят на берег. Заходить в порт в этих местах опасно. Слишком известен чёрный корабль своими чёрными делами, а за голову капитана Рохана многие правители прибрежных стран назначили солидное вознаграждение. Когда детали обговорили, жрецы перешли к другому делу.

— Капитан, нам нужен мальчик для мелких поручений, отдайте нам своего юнгу.

— Что!? — Рохан вытаращил на них свои звериные глаза из-под рыжих густых бровей и прорычал сквозь зубы. — Да вы совсем обнаглели, мало того, что я вас бесплатно переправил через океан, а теперь, рискуя шкурой, высаживаю на берег, так вы ещё хотите забрать моего сына! Это уже слишком. Не будь вы теми, кто вы есть, давно бы кормили акул.

— Как, этот заморышь — юнга ваш сын?! — искренне изумился Даруг.

— Да он мой сын и моя собственность, подавиться мне бочонком рома!

— Но мы думали он вам чужой, вы и ваша команда так жестоко с ним обращаетесь.

— Ничего, пусть привыкает. Молодой. Кости целы, а мясо нарастет. Только так из него может вырасти настоящий джентльмен удачи. Он уже попробовал вкус крови, когда вспорол брюхо тому толстопузому торгашу, — самодовольно прохрипел капитан.

— Тогда продайте его нам, раз он ваша собственность, — предложил Даруг, надеясь на жадность капитана.

— Что можно получить за этого мерзкого таракана? — презрительно выплюнул из себя Рохан. А в глазах его отразилась алчность. Он знал, что жрецы богаты и не скупятся, если им что-то нужно.

— Мы дадим хорошую цену.

— Две тысячи золотых пилютов, — ощерил свои хищные клыки пират.

— Это очень много, за эту цену можно купить всю вашу команду с оружием и припасами на целых три месяца, — возразил Масар.

— Это не простой мальчишка. Он мой сын. Он чертовски смышлёный малый. Выносливый и послушный. В ваших хитрых делишках он может оказаться незаменимым.

— Всё равно это слишком высокая цена, — настаивал Масар.

— Да не скупитесь вы. У вас, жрецов, денег много, как рыбы в океане. Товар того стоит, — засмеялся отец мальчика.

— Наши деньги вас не касаются, а цена слишком велика, — торговался Масар. — Только за ваше неукоснительное выполнение договора мы дадим триста пилютов.

— Триста пилютов?! — громогласно расхохотался капитан в лицо жрецу. — Такого слугу вы больше нигде не найдёте. Только из уважения к Архагору полторы тысячи.

Торг был не долгим. Сошлись на тысяче золотых пилютов. Масар снял с пальца перстень с камнем Хората. Он стоил как раз тысячу и передал его продавцу. Редкий камень засиял в грубых пальцах пирата, а его отблески отразились в алчных глазах негодяя.

— Эй, Таракан, — Масар окликнул мальчишку, который чистил камбузную посуду на шканцах. — Брось эту работу. Собери свои вещи и жди нас в нашей каюте. Теперь ты служишь храму.

Мальчишка без слов бросил всё и мигом исчез под полубаком. Через мгновение он выскочил на палубу с маленьким мешком и бегом помчался к кормовой надстройке. Колченогий кок грязно выругался ему вслед, но не остановил, так как знал, что без согласия капитана юнга не посмел бы бросить работу.

Как только Солнце утонуло в океане, чёрный корабль двинулся к берегу. Темнеет в этих широтах очень быстро и есть шанс избежать лишних глаз. А к рассвету они должны быть уже вне видимости берега.

Ночь действительно была черна как дёготь, да ещё и туман опустился на воду. Огня не зажигали. Пираты работали в кромешной мгле. Хоть и отпетые негодяи, но опытные моряки, они действовали безошибочно, ориентируясь только по звукам и на ощупь. Жестокий капитан умело и беспощадно дрессировал свою команду как хищников в цирке. Каждый знал корабль как свои пальцы и по команде бросался именно туда, где и надлежало ему быть.

Смазанные заранее тали почти бесшумно спустили на воду шлюпку. Шестеро гребцов и фоковый боцман быстро заняли свои места. Таракан мгновенно скатился по штормтрапу в шлюпку и занял место на носовой банке. За ним осторожно в шлюпку спустились жрецы и их багаж. Отдали гаки, и шлюпка отвалила от борта. Опытные гребцы гребли быстро и почти беззвучно. Уключины с секретом не скрипели. Пиратам ни к чему было привлекать внимание к своему присутствию в этих водах. Боцман как зверь вслушивался в плеск волн и безошибочно вывел шлюпку к пологому берегу. Когда под форштевнем зашелестела галька, четверо моряков спрыгнули в воду и приняли на руки пассажиров с их вещами. Мальчишка спрыгнул с носа первым и тихо побрёл на берег. В нём уже давно выработался инстинкт скрытности, а теперь ещё и передалось напряжение всех гребцов. Жрецов опустили на твёрдую землю и оставили у ног поклажу. Где-то рядом сопел бывший юнга. Пираты растворились во тьме, будто их и не было, лишь лёгкий плеск выдавал движения в воде. Ни слов прощания, ни рукопожатий, ни добрых пожеланий. Глупо желать удачи убийцам и подонкам. А пиратам в свою очередь было глубоко плевать на двух жрецов и их нового слугу. На незнакомом берегу остались трое.

*

— Эй, тётка, а зовут-то тебя, как? — окликнул кормчий женщину.

— Да тебе не всё равно, уплатили, так вези, — беззлобно ответила нестарая ещё пассажирка.

— Оно верно, заплатили исправно, даже больше, чем стоило бы. Так что не боись, доставим куда сказано. Да только путь-то неблизкий. Что ж так не познакомившись и поплывём? — улыбаясь, продолжал беседу мужчина. — Меня вот Ратмиром кличут, а тебя?

— Молодила я.

— Вот и познакомились, — и тут же отдал кому-то команду. — Эй Серко, ты правый блок-то не перетягивай, лучше вон шкаторину подбери, а то парус не забирает! — вот, говорю, и познакомились. В верховьях ещё только ледоход прошёл, так что ты в этот раз единственная попутчица наша, не с корзинами же мне разговаривать.

— А у тебя, видать, язык-то без костей, поболтать любишь как бабы на базаре.

— Ну, бабы не бабы, а поговорить с новыми людьми люблю, не то расскажет кто чего интересного, небывалого, кому-то я расскажу. Я много повидал, хоть и не старый ещё, всякого нахлебался. Сызмальства под парусом, да на вёслах. Вот от бати ремесло-то и перенял.

— Да о чём же таком небывалом я-то тебе могу рассказать? — спросила Молодила.

— Интересно мне, вот зачем ты одна в дальнюю дорогу пустилась?

— На богомолье в горный монастырь еду.

— Так и знал, что соврёшь. Видано ли дело, чтобы с дитём малым на богомолье ездить?

Молодила встрепенулась и тревожно вгляделась в Ратмира.