Валерий Железнов - Ошибка Архагора

— Какое дитё? С чего ты взял?

— Да ведь не слепой я и не глухой. В корзине-то у тебя кто?

— А это уж не твоего ума дело!

— Да оно конечно, только зачем таиться, всё равно откроется. От муженька сбежала небось? Бил сильно поди, а заступиться некому. Радости в лице твоём не вижу. А ведь не из бедного семейства ты. Одёжа на тебе хоть и дорожная, а дорогая. А может сосланная ты?

— Да уж, не от хорошей жизни уезжаю. Только не выспрашивай ты меня, добрый человек. Не береди раны.

— Ну, коли больно это тебе, не буду, — сочувственно согласился кормчий. Ты бы перебиралась в шатёр. К вечеру сыро будет, не простудила бы ребетёнка то на ветру. Скарб у тебя не велик, места много ты там не займёшь.

— Спаси тебя бог на добром слове, — поблагодарила пассажирка и стала перетаскивать свои вещички с палубы в шатёр.

Ладья плавно и скоро бежала с попутным ветром по гладкому течению Муравы. Не слишком велика река, но с норовом. Мели кочевали по ней совершенно непредсказуемым образом. Великое мастерство должен иметь кормщик, чтобы провести гружёную ладью от устья почти до самых верховий. В верховье река Мурава сближалась с другой рекой Великой. В самом узком месте прорыт был канал между двумя реками. Рыли его ещё в незапамятные времена и с тех пор заботливо поддерживали в судоходном состоянии. Канал очень сокращал путь от Муравана до северного и восточного княжества. А по Великой можно было добраться аж до самых гор Каринии. При благоприятном стечении обстоятельств добраться от Муравана до горного монастыря можно было за две недели. Но в этот раз путешествие обещало затянуться. Ладья Ратмира должна была сначала подняться выше канала почти до самых истоков, разгрузиться там. А уж потом спуститься до канала и перейти в Великую. По Великой снова вверх до самых предгорных порогов. По пути останавливались в прибрежных селениях, вели мелкую торговлю, закупали провизию. Молодила всюду старалась раздобыть для младенца свежего молока и запастись им в дорогу. Да ведь это же не материнское молоко. Вот горе-то. Чего же царёвы бояре не отправили с ней кормилицу? Деньгами вот снабдили, да только не деньги нужны новорожденной царевне, а ласка материнская.

— Ох, горемычная ты моя, да за что же это на тебя беда такая свалилась? Солнышко ты ясное моё. При живых-то родителях сиротой осталась! — причитала нянька шёпотом, укачивая ребёнка.

А девочка смотрела на неё и весь этот новый мир ангельскими глазками и будто понимала всё. Молодила даже удивлялась этому не по годам осмысленному взгляду.

Долго ли, коротко ли, а почти месяц прошёл как ладья отправилась из столицы. Много миль осталось за кормой. Много разных разговоров переговорено на этой корме. Как-то незаметно сблизились Молодила с Ратмиром, подружились. Иногда, уложив ребёнка, она шла на корму и, присев на рундук, с интересом слушала рассказы кормщика. Говорливый лодейщик охотно рассказывал ей о виденных краях и даже заморских странах, где ему довелось побывать. Шутки и байки лились из него бурным потоком. Рассказывал он много и весело, но в разговорах всё пытался разузнать о своей попутчице поподробнее. Только замолкала женщина, как только речь заходила о причине её путешествия. Так до конца пути и не узнал Ратмир её тайны.

Уже вдали, за голубой дымкой, виднелись заснеженные вершины гор Каринии. Где-то там, среди угрюмых хребтов, в одной из долин, затерялся монастырь. Конечная точка путешествия и место неопределённого длительного пристанища опальной царевны и няньки её Молодилы. Течение реки уже не было таким ровным и ленивым, как раньше. Парусу помогали вёслами. Гребцы напрягали мышцы, выгребая против норовистой реки. Ещё немного и они войдут в тихую заводь. Только в это время года с попутным ветром можно было добраться по ещё высокой воде до этого дальнего причала. Дальше водного пути не было, впереди непроходимые пороги. Небольшое селение приютилось на берегу. Оно так и называлось "Пороги". Не часто сюда заплывали такие большие ладьи, как эта. Но бывал здесь раньше Ратмир и уверенно вёл своё судно по бурной воде. Вот и заветная заводь. Парус спущен, и ладья на вёслах плавно подошла к причалу. На берегу уже толпились местные жители, они давно были оповещены о подходе большой ладьи. На причале стоял староста и ещё трое старцев.

— Доброго здоровичка, отцы, — первым приветствовал весело Ратмир. — Как живёте-можете, уважаемые!?

— Дал бог, без бед. А добра ли к вам была река, молодцы-лодейщики? — степенно ответил на приветствие староста.

— Вашими молитвами, путь наш был не труден.

Ладья крепко ошвартована к причалу, вёсла уложены. Кормщик ловко спрыгнул на доски причала и протянул руку шагнувшему навстречу старосте.

— Ну, здрав будь дядька Сабур!

— Здравствуй, здравствуй племяш, давненько не заглядывал ты в родные края, — пожал руку староста и обнял племянника.

— Так ведь некогда всё! Торговля нынче бойкая идёт, много товару возить приходится, а страна наша большая.

— Да уж, велика держава славская, — гордо отвечал староста. — А много ли товару нам доставил?

— Так, почитай, всё, что заказывали и даже более того… — ухмыльнулся кормщик с хитрецой.

— Это как понимать?

— Да вот попутчицу нам бог дал и не одну, а с младенцем. Из самой столицы с нами прибыла.

— Чего же она забыла в нашей глуши с дитём-то? — слегка удивившись, спросил Сабур.

— На богомолье в монастырь едет, — ответил кормщик и, понизив голос, добавил. — Да не всё так просто, грамота при ней царская и младенец, видать, не её.

— Как же это, с чужим дитём, да в такую даль, да без сопровождения?! Чудно!

— Не рассказывает она, я хотел, было, узнать. Видно тайна тут какая-то. Да и не моего это ума дело. Мне заплатили — я её доставил, — и совсем понизив голос до шёпота, добавил. — Только хорошая она женщина, мы в дороге много говорили. По всему видать, не по своей воле в путь дальний пустилась. Я в людях разбираюсь, приглянулась она мне. Если будет ей нужда какая, помоги, коли сможешь.

— Отчего же не помочь хорошему человеку, а тем более родной племяш просит, — по-доброму прошептал дядька Сабур и уже в голос спросил. — Да где она сама-то?

— А в шатре. Молодила, покажись, староста Сабур тебя кличет, — крикнул Ратмир в сторону ладьи и добавил. — Пойду я, похлопочу с разгрузкой.

Он отправился к ожидавшим старцам, а из шатра показалась женщина, с головы до ног закрытая серым дорожным плащом. Ей помогли сойти по сходням на причал. Руки её были заняты. Она бережно несла большую корзину.

— Ты ли, женщина, едешь на богомолье? — обернувшись к ней, спросил староста.

— Да, я, батюшка, — тихо ответила женщина и слегка поклонилась старику.

— Кормщик сказал, что грамота царская при тебе имеется, правда ли то?