Марина Волкова - Ожерелье вечности

Женщины в большинстве своём тоже были одеты в накидки, волосы прикрыты капюшонами, украшенными затейливой вышивкой бисером и бусинами. Чем богаче и изящней вышивка, тем более высокое положение, видимо, занимала её обладательница, — определил Николай. Стены окружающих его домов были сложены из огромных высеченных камней, увитых разросшимся плющом, окна напоминали бойницы, отражая закатное алое небо. Улица была запружена не только людьми, но и гуртами скота. Все торопились по домам в преддверии ночи. Эта всеобщая торопливость заразила и Николая, он стал разглядывать дома, пытаясь найти хоть какой-то обнадёживающий знак, соображая, что, пожалуй, в богатый дом не стоит и проситься, — ещё наваляют усердные слуги. Он понял, что лучше искать убежища на окраине, в бедных кварталах.

На первом же перекрёстке он свернул направо и чуть не столкнулся с большим верзилой, тащившем за руку оборванную девчонку лет пятнадцати, ревевшую в голос. Такое отчаяние было написано на замурзанном личике, что Николай не смог остаться равнодушным и, резко толкнув мужчину, вырвал руку девочки и подтолкнул её, мол, беги. Она с завидной реакцией, петляя, припустила по улице. Николай тоже не стал дожидаться реакции незнакомца и рванул за девчонкой, распугивая несшибленных ею овец и кур. Яростный крик верзилы достиг его ушей только через минуту, когда он свернул вслед за беглянкой в какую-то подворотню. Как в ускоренной видеосъёмке, сменялись кадры с видами заборов и дворов, а их обитатели кидались врассыпную при виде Николая. Наконец, девчонка выбилась из сил и в изнеможении практически упала на кучу сена и показала Николаю место рядом с собой. Слова её сыпались со скоростью пулемёта, но Николай ничего не смог понять и недоумённым жестом дал ей понять это. Девочка внимательно, насколько позволял уже меркнущий свет дня, посмотрела на него и произнесла:

— Я Мария. А ты?

— Николай. Ты говоришь по-русски? — невольно вырвалось у Николая.

— Да, моя бабушка Анна русская.

— Но как?..

— Она просто одним утром, ещё ребёнком, проснулась в доме моего прадеда и так и осталась.

Николай от изумления даже присвистнул и взахлёб рассказал свою историю появления здесь.

— Пойдём, Бабаня будет рада тебя видеть, — сказала девушка.

По дороге Мария рассказала, что мир вокруг называется Твердь, город — Угор, а солнце носит имя Светило. Люди называют себя горнами, в отличие от тех, кто живёт на равнине — равнов, в лесу — леснов. Далеко на западе, за Лиловыми горами, большая Вода, там живут водны. Тёмный плащ Марии едва виднелся в темноте, заметны были лишь роскошные белокурые косы, огромные глаза блестели, когда она поворачивала голову, по-детски пухлые губы и точёный носик, будто специально покрытые грязью, завершали картину. Николаю вдруг пришло в голову, что она, пожалуй, старше, чем кажется на первый взгляд.

— От кого мы убегали, Мария?

— О, это длинная и неприятная история. Я не хочу сейчас об этом говорить, хорошо? — сморщилась Мария и, толкнув плечом неприметную калитку, жестом позвала за собой.

Пройдя небольшой заросший кустами дворик, они оказались перед освещённой дверью, которая после окружающей темноты показалась необыкновенно уютной, она распахнулась, на пороге стояла нестарая ещё женщина с горделивой осанкой.

— Маня, ну что же ты? Почему так долго? А это кто? Проходите!

— Бабаня, не волнуйся, всё нормально, от Кохрра меня отбил вот этот человек, Николай. Он такой же, как ты.

Женщина с удивлением смотрела на Николая и, казалось, потеряла дар речи, тихонько опустилась на стул, слёзы заструились по щекам, видно, это занятие было уже привычным и почти безотчётным.

Позже, когда закончились ахи-вздохи и расспросы, Николай в сытом блаженстве после гороховой очень вкусной похлёбки, почти засыпая, слушал историю Бабани, как называла её внучка.

Анна росла в семье известного русского космонавта, чья известность обеспечивала достаток выше среднего уровня Страны Советов. Она не знала недостатка ни в чём, все её прихоти и малейшие желания предвосхищались, училась она в школе без труда, учителя были предупредительны и льстивы. Поэтому, когда пришла к ней первая любовь, сработала установка на ожидание, что избранник тоже будет счастлив оказывать ей внимание. Но всё пошло совсем не так, как грезилось ей в мечтах. Мальчик был из семьи рабочих, уже имел достаточно твёрдый характер, не поддавался общественному мнению и ни в грош не ценил оказываемые Анной ему знаки внимания. Ну, не нравилось она ему, и всё. Сколько слёз было пролито, сколько жалоб исторгнуто, она даже хуже стала учиться. Подкарауливая его после уроков, чтобы хотя бы увидеть — поговорить, с ужасом видела, что он еле скрывает раздражение и, когда они расставались, у него вырывался вздох облегчения. Душевная боль стала её постоянной спутницей, она изгрызла её, самолюбие было настолько уязвлено, что Анна невольно стала себя винить, искать несуществующие недостатки в своей внешности и характере. Тогда и попала ей книга — учебник по магии, где чёрным по белому было написано, как заставить другого человека себя любить, как сделать банальный приворот.

Девочка решила, что это выход, не подумав о том, что приворот — это насилие над личностью, какими бы благими намерениями это не было бы вызвано. При совершении обряда душа её была не спокойна, страх грыз её жестоко, но она довела до конца задуманное. Казалось, всё позади и можно ожидать результатов, ан, нет — в ту ночь после обряда она долго не могла уснуть, всякие шальные мысли лезли в голову. Забылась только под утро тяжёлым без сновидений сном. А проснулась в другом измерении в бедной халупе с незнакомыми, но добрыми людьми. По прошествии нескольких лет, постаравшись изгнать из своей памяти, как дурной сон, ту, свою первую любовь, Анна вышла замуж за сына хозяина дома, родила дочь. Она привыкла потихоньку к этой жизни, иногда лишь во сне к ней приходили родители и никогда первый возлюбленный. Грех приворота так и лежал камнем в её сердце. Самым ужасным было то, что она не знала и не умела исправить содеянное, кроме того, была лишена уже самой возможности это сделать.

Муж ей достался хороший, спокойный, только слаб здоровьем, умер ещё молодым, — чахотка и в этом измерении собирала обильный урожай жизней. Семейным ремеслом было ткачество, ткацкий станок занимал чуть ли не большую часть единственной комнаты. Вся жизнь Анны, потом её дочери, а теперь и Мани крутилась вокруг этого станка. Право первой ночи, о котором когда-то читал Николай, здесь было ужасающей действительностью, загубившей не одну молодую жизнь, в том числе и дочери Анны. Когда пришла её пора выходить замуж, Хозяин сектора, где они жили и кому платили подать, заявил о своём праве первой ночи и потребовал его исполнения. Пришли Стражники, силой оторвали влюблённых друг от друга, при этом сопротивление жениха было подавлено таким жестоким образом, что он скончался через несколько дней, не приходя в сознание.