Ольга Хрипина-Головня - Колыбельная для эльфа

— Только скажи мне… скажи мне, как вы вернули обратно ту проклятую силу, которая питает вас, дает магию, дает способность подчинять к себе, ведет за собой? Или она пришла сама?

Аллард поднял с земли свой не первой свежести плащ и накинул его на плечи.

— Не пришла — она жила в сердцах своих бывших подданных и шла из поколения в поколение. Родители нашли древний алтарь и положили на него несколько сотен эмъенов. Тебе нужны подробности о пролитой крови и мольбах не убивать?

— Нет.

— Хорошо. Потому что никто, слышишь, никто не просил пощады, — у Алларда нервно дернулся уголок рта. — Только проклинали мою мать.

— А она? — не выдержала Амариуна. Правительница эмъенов представлялась ей тенью, огромной, величественной тенью, что возвышалась над своим изрядно потрепанным

крылато-пернатым войском.

— А ей было все равно, — ответил эмъен и больше не проронил ни слова.

В полнейшем молчании они выехали с места ночлега: Мориан и Аллард на крайне недовольной Смешинке, и Амарисуна верхом на Вихре — безуспешно пытающемся отрыгнуть поганку обратно.

***

Ко второй половине дня между деревьями показалось озеро. Неподвижное, кажущееся черным и, по всей видимости, очень и очень глубокое. Окруженное чахлыми, корявыми деревцами и унылым кустарником, оно будто существовало само по себе, независимо от окружающего мира. Ветер не оставлял ряби на его поверхности, ни один листок не плыл в воде, трава, растущая по берегам, пожелтела и высохла. А за кустами высокие, голые деревья тянули в небо тонкие, поломанные ветки и озеро было окружено ими как тиа — стражей.

— Неприятное место, — Вихрь втянул ноздрями воздух. — Чувствуете? Здесь совсем нет запахов. Только холод. Сухой, тонкий и…

— Помолчи, — передрнулась Амарисуна.

— Куда ты привел нас, Аллард? — нахмурился Мориан. Эмъен покрутил головой.

— Это — сердце леса. Радуйтесь, мало кто может похвастаться, что дошел до этого озера.

— А толку? — Амарисуна прищурилась, вглядываясь вперед. Ей показалось — или она увидела какую-то тень? Хотя, какие тени, когда нет ни пения птиц, ни шорохов, ни запахов. Воистину, проклятое место.

Эмъен слез со Смешинки и со вздохом потянулся.

— В старых рассказах моего рода говорится о том, что выбраться из Зачарованного леса без потерь можно лишь переждав ночь у этого озера. Оно само подскажет, какой тропой пройти дальше. Вихрь наклонил голову и почесал ногу рогом.

— А я слышал, что тут путешественники целыми отрядами пропадали, — задумчиво срыгнул он остатки поганки. Эмъен еле заметно поморщился.

Мориан соскочил с лошади и погладил ее по холке. Смешинка довольно ткнулась ему мордой в ладонь.

— Хорошо, остаемся здесь на ночь. Прошлая не очень-то удалась, надеюсь, мы сможем выспаться хотя бы в эту. Суна, Вихрь, подготовьте нам площадку для ночлега. Мы с Аллардом поищем, чем разжечь костер.

Эмъен склонил голову набок и прищелкнул зубами.

— Вот там-то, среди деревьев, я тебя, Мориан, и пристукну. Окроплю, так сказать, проклятую землю эльфийской кровушкой.

— Кропить устанешь, — беззлобно усмехнулся эльф. Аллард сделал вид, что задумался.

— Ну, если как следует поработать силери… — Эмъен достал из-за спины оружие.

Амарисуна осторожно сползла по боку Вихря и со вздохом потерла поясницу. Странное дело, еще утром такой жест Алларда заставил бы ее руку дернуться к мечу, но сейчас… и как она так быстро поверила ему? А остро отточенные лезвия силери блестели и в них смутно отражались деревья, трава и пасмурное, вечернее небо.

У Суны заныло сердце.

— Можно? — она протянула руку к оружию. Аллард приподнял брови.

— Можно, — протянул он силери. — Не порежься, смотри. И на ногу ронять не советую.

— Я знаю… — эльфийка бережно взяла силери и сжала пальцы на рукояти, так удобно легшей в ладони. Идеально. Оружие было идеальным. Эльфийка закрыла глаза.

Я все помню.

Я ничего не смогу забыть.

Мориан внимательно посмотрел на девушку и переглянулся с эмъеном. Тот пожал плечами. Эльф чему-то вздохнул и постучал Амарисуну по плечу.

— Верни Алларду оружие. Нам хорошо бы набрать топлива для костра, пока не стемнело, да посмотреть вокруг, оглядеться. Мы скоро вернемся.

— Да, конечно, — Суна вернула силери. — Я расчищу нам местечко. И посмотрю, что у нас осталось из наших припасов и Алларда.

Когда эмъен и эльф скрылись из вида, Амарисуна села на землю и обхватила себя руками.

— Замерзнешь, — прикусил губами ее рукав единорог. — Хоть одеяло расстели.

— Я соскучилась, Вихрь, — тихо ответила эльфийка.

— По Ларне?

— И по ней тоже… — Амарисуна поежилась. — Я не понимаю уже, что я здесь делаю. И кто я. Ни Целитель, ни…

— Ни? — переступил с копыта на копыто единорог.

— Ни воин, — закончила девушка, поднимаясь. — Смотри, вон на тех кустах, кажется, ягоды. Это не черная слеза?

Единорог тряхнул гривой.

— Я бы не советовал их есть, — ухмыльнулся он. — Во-первых, место нехорошее. Во-вторых, черную слезу арги используют в качестве афродизиака. Тебе оно надо? Нет, конечно, когда рядом двое таких прекрасных мужчин…Можно и пококетничать.

Единорог захлопал глазами, пытаясь показать, как именно надо кокетничать.

— Вихрь, прекрати, — попросила покрасневшая Суна. — Ты похож на больного безумием. Девушка отвязала сумки с поклажей и огляделась в поисках места для привала. Выходило, что разбивать его было все равно где. Везде одинаково тускло, жесткая трава да черные кусты-деревья под боком — на редкость неуютное место. Девушка примяла траву, расчистила место для костра и положила два одеяла. Подумала, сняла одно из двух верхних и постелила Алларду. Эмъен — не эмъен, а плащ да крылья — не лучший способ защититься от холода. А Мориан и так укроется. Между деревьев белел круп Снежинки, брезгливо прихватывающей губами чахлую траву. Голодный, мрачный Вихрь встал рядом с эльфийкой.

— Это путешествие явно затянулось, — проворчал он. Девушка прислонилась спиной к крупу единорога.

— Как думаешь, Аллард в самом деле пойдет против своей семьи? — спросила она задумчиво. Вихрь хмыкнул.

— Правитель, что жаждет помочь эльфам… Почему бы и нет. Не все эмъены сражались в ту войну. Все равно, вся эта затея — безнадежна.

— У Амарисуны засосало под ложечкой.

— Считаешь, Мориан проиграет?

Единорог переступил с копыта на копыто.

— Время эльфов заканчивается, — тихо ответил он. И в этот момент показался Суне тем самым созданием, которое рисовали и воспевали практически все легенды, от эльфийских, до людских. Мудрым, все знающим. Нездешним.

— Вы свернули с дороги, которая была вам предначертана. А раз так, то вам больше нечего предложить окружающему миру.