Анатолий Нейтак - Путь наверх

Заказчик хочет сказать мне много всякого. Я не могу читать его мысли, но догадываюсь о смысле реплик просто по выражению лица, позе, дыханию… и многим иным знакам. У меня было достаточно практики с членами Группы, а уж их-то мысленные щиты никто не сочтёт хлипкими.

Первая реплика, которую благоразумно не озвучивает торговец: "Что за хладнокровная скотина!" (это, конечно, обо мне). Вторая: "Прекрасно она помнит, о чём мы говорили…" Третья: "Правильно муж от этой стервы сбегает под благовидными предлогами". Но всё это мелочи и оттенки, ибо наиболее яркая мысль в чадолюбивом сознании Кармана такова:

"Никогда не стал бы обращаться со своими детьми так!"

Его консультант-землевик тоже думает о всяком-разном. По большей части (мысли с первой по третью) синхронно с нанимателем. Но помимо этого в его голове шевелятся иные, завистливые мыслишки. В них находится место и щиту первого уровня, втиснутому в небольшой кристалл (а щиты первого уровня недаром называют крепостными: такая стационарная защита не у каждой крепости имеется). Также в них находится место тому факту, что Мишук — голем высшего класса сложности, более сообразительный, чем собака или даже обезьяна. Использовать такого голема в качестве детской игрушки… ну, примерно как отрезом нимарского шёлка пыль вытирать. Вообще само моё существование в непосредственной близости от землевика — тяжкий гнёт и суровое испытание. Не так-то легко находиться рядом с магом, который (точнее, которая) в долю секунды может сотворить с тобой практически что угодно.

Но насчёт моего обращения со страшилищами землевик полностью солидарен с Карманом.

Я могла бы многое сказать этой парочке. Самое простое: "Не ваше дело, что и как я делаю со своими детьми". Ничего большего они бы от меня не услышали, наберись они наглости озвучить свои упрёки. Но вот про себя и для себя…

Будь страшилища обычными детьми, я бы вела себя иначе. Но они маги — а это означает, что они, в каком-то смысле, никогда не были детьми. Маг не может, не должен позволять себе то, что может позволять себе ребёнок. Капризы, истерики, агрессия… хотя мало кто в этом признаётся, любой малыш временами может вести себя более чем мерзко. Но в кого превратились бы Гейла с Легертом, если бы я не внушала им неустанно и последовательно:

"Как вы поступаете, так и с вами поступят. Кто заслуживает наказания, всегда его получает. Думайте, взвешивайте, рассчитывайте силы — и лишь потом действуйте!"

Старшая уже убила своего первого голубя. Одно живое существо рассталось с жизнью — по пустой прихоти, не по необходимости. Кого ещё и сколько раз замучила бы Гейла, если бы мы с Устэром играли в родительское всепрощение?

Мораторий

Качественный брак — это не катахреза. Это желанная мечта, перемежаемая моментами ужасной реальности.

До скончания дней.

миссис Эйнштейн

— Милая, разреши представить тебе…

— Нет. Позволь, я угадаю. Старший магистр Терон ай-Лэнго, не так ли?

Не по-северному смуглый, горбоносый, отдалённо напоминающий крупную птицу (но не хищную, а так, нечто меж фламинго и цаплей), маг поклонился. Его длинные, совершенно седые волосы были заплетены в косу, простого кроя мантия — вполне традиционно — полыхала всеми оттенками пламени, а радужки сияли расплавленным золотом. Обычно у людей не бывает таких.

Впрочем, таких радужек, как у меня — тоже.

— А вы, разумеется, Эйрас сур Тральгим, известная также как Игла.

— Разумеется, — усмехнулась я. — Кого ещё, кроме своей жены, Устэр во всеуслышание назовёт "милой"?

— Это была неприкрытая лесть, — усмехнулся в ответ супруг.

— Я так и поняла. Дом или башня, магистр?

— Конечно, башня, — улыбнулся Терон. — На угощение старины Сухтала грех жаловаться, я сыт. Но ныне меня снедает иной голод. Кстати, насколько правдива связанная с вашей башней легенда? Вы действительно возвели её за одну ночь и без помощи рук человеческих?

— Легенда правдива. Но кое о чём она умалчивает.

— О чём же?

— О нескольких днях, ушедших на расчёты и подготовительный ритуал. И о периоде обустройства внутренних помещений, также достаточно длительном.

— Всё равно, — сказал огневик, задирая голову, чтобы окинуть взглядом башню, — сделанное вами более чем… впечатляет.

— Именно нами, — подчеркнула я. — Стихия земли мне подвластна, но без помощи мужа и его власти над огнём я не заставила бы камень течь, принимая нужные формы.

— Так это ещё и монолит?

— Да. Разве вы не чувствуете застывшего в стенах башни эха использованной магии?

Терон смутился.

— Я не был уверен, что вы одобрите слишком… пристальное внимание к вашей работе.

— О, любопытствуйте, сколько угодно! — я непринуждённо улыбнулась. — Если внутри попадётся что-то такое, чего нельзя касаться рукой, мыслью или заклятием, мы вас предупредим заранее. В конце концов, если бы я боялась за свои так называемые секреты, я вообще не предложила бы вам выбор между домом и башней, верно?

— Верно.

За десяток шагов от двери огневик остановился и с полминуты изучал защитное плетение. Потом помотал головой.

— Очень странно. Это тоже ваша совместная работа?

— Нет. Эта система заклятий — исключительно моё личное творчество. Можете испытать её чем-нибудь заковыристо разрушительным, если хотите.

— А вы не боитесь, что я испорчу вашу защиту?

— Если защита недостаточно хороша, чтобы остановить одного-единственного мага, мне лучше узнать об этом сейчас, не так ли?

— Ну что ж…

В усмешке Терона было что-то неистребимо мальчишечье. Он шевельнул пальцами, фокусируя струи силы, и обрушил на дверь поток огненных стрел, раскалённых до режущего глаз голубого сияния. Некоторые из них были направлены не в дверь, а в стену башни.

Ни одна стрела не достигла своей цели. Система заклятий, с виду не очень-то и мощная, засияла голубым в ответ на голубизну бьющего огня… и впитала его энергию без остатка.

— Ого! Полное поглощение? Но ведь такое возможно, только если заранее знать почти все параметры применённого заклятия!

— Это ещё не самое интересное, — заметил Устэр. — Кроме того, вы били чистой силой стихии, без требуемой заковыристости. Повторите атаку на счёт два. Раз… два.

Терон повторил. Но ударил не голубыми стрелами, а широким потоком рыжего пламени. Одновременно с ним в точку посередине двери ударил и мой муж — толстой, ослепительной, яростно лохматой молнией. Причём в молнию эту было вложено дополнительное разрушающее начало; случись ей попасть в обычный, не защищённый магией валун, результатом удара стали бы не разлетающиеся оплавленные осколки, а груда тончайшей, холодной, как сухой лёд, пыли.

Но и комбинированная атака не сокрушила защиту. Сотворённая мной около трёх лет назад и с тех пор дважды усовершенствованная, система успешно выдержала очередное испытание.