Ирина Цыганок - Хозяйка перекрестков

— Он сам признался. Помнишь, он сказал, что не сможет войти со своим отрядом в город?

— Да.

— Ты не задумался, с чего бы? Ведь он лишился только одного воина, и никто из остальных серьезно не ранен. На самом деле хан знает, что вскоре потеряет еще половину, ведь он сам решил их участь. А явиться в Торжец, где хазар сильно не жалуют, с десятком воинов, было бы слишком опрометчиво. Буриджхан на такой риск не пойдет, как бы ни жаждал мести. Нет, он вернется в степь, но прежде… Думаю, он просто хочет еще немного побыть с сыном. Ну, а что делать тебе, решай сам. Прощай!

Конь Моревны понесся вдогон за почти скрывшимся из виду скакуном Пряхи.

Даромир с потемневшим ликом остался стоять у коновязи.

Жрица Елена гнала коня без перерыва от самого хазарского лагеря. Пару раз Моревна окликала ее, пыталась выспросить, что все-таки так обеспокоило подругу. Но та не отвечала, а лишь нахлестывала водяного скакуна по потемневшему крупу. Марья смирилась и теперь молча старалась не отставать от Пряхи. Но когда солнце начало садиться за горизонт не выдержала.

— Эй, Елена Премудрая! Если мы сейчас не остановимся у меня мочевой пузырь лопнет. Можно, конечно, сходить под себя, да уж больно не хочется любимое седло портить. Слышишь? Остановимся ненадолго во-он в том леске, а? Оправимся. Да и перекусить не помешало бы, мы все-таки не кони колдовские, есть-пить должны. — Мара первой начала осаживаться коня. Подруга обернулась на нее недовольно, но потом тоже натянула повод.

— Ладно. Один час уже ничего не решит.

Они расположились на небольшой полянке в лесу. Солнце, несмотря на вечер, припекало вовсю, Моревна стянула шлем со вспотевшей головы. Растрепала короткие влажные волосы. Устроившаяся на земле напротив нее Пряха нервно отщипывала кусочки от дорожной лепешки, не глядя отправляла в рот.

— Чего всполошилась-то? — Попыталась расспросить ее Марья.

— Не стану пока говорить, — отмахнулась та, — чтобы словом беду не накликать!

Глядя на ее расстроенное лицо, мара решила отложить расспросы. К концу часа, положенного ими на отдых, затрещали ветки в лесу. Женщины вскочили, дернув из ножен оружие, но на опушку из зарослей выехал недавно оставленный ими отряд.

Даромир явно не жалел водяных коней, были б обыкновенные — пришли бы в мыле. Его темный жеребец появился на поляне первым, князь ловко соскочил на земь, едва заметил подруг.

— Вечеряете? — Обвел взглядом привал с недавно затушенным костерком.

Елена Ольгердовна кивнула.

— Закончили уж. Собирались коней кликать…

— Что хан? — Коротко осведомилась мара.

— Возвращается в степь. — С видимой неохотой ответствовал князь. — С сыном. — Добавил через некоторое время.

— Вот как.

Марья вроде бы ни о чем больше не спрашивала, но Даромир счел необходимым объяснить. — Парню всего тринадцать, рано ему в Вырай!

— Как же рано! — Воевода спешившийся вслед за князем и теперь топтавшийся за его спиной, недовольно рванул себя за бороду. — А когда в возраст войдет, да веси наши жечь примчится — тогда поздно станет. Волчат душить надо, пока зубы не выросли!

Князь только бровью дернул, старому воину отвечать не стал, пристально уставился на Моревну.

— Ты тоже считаешь, что нужно было позволить убить мальчишку?

Марья вовремя поборола невесть откуда взявшееся желание прикрыть рукой живот.

— Нет. Я думаю, ты рассудил верно.

Сувор невнятно засопел в бороду что-то ругательное, но жрица уже отошла подальше от него, а главное — от князя с его пронзительными взглядами. Пора было двигаться дальше.

Что в Гнезде не все ладно стало ясно, как только миновали березняк примерно за версту от Савеловки, сразу стал виден узкий столб дыма, тянущийся к небу в той стороне. Жрица Елена так стиснула пятками бока коня, что проступили черные мокрые вмятины. Водяной скакун сорвался в карьер, жрица припала к конской шее, не оборачиваясь и не проверяя, полседуют ли ее примеру спутники. Сжав зубы, мара поскакала за ней, две всадницы взлетели на небольшой бугор. Отсюда хорошо просматривалась вершина соседнего, где вовсю пылал Макошин терем. Пряха, не задерживаясь, перевалила через горку. Склон с этой стороны оказался довольно крут, кабы не колдовские кони, лежать бы им в овраге с переломанными шеями. Но "водяные" не подвели. Позади хлынули с холма ратники Даромира, Марье послышалось залихватское гиканье — она оглянулась, в груди похолодело. Крики за спиной были вовсе не удальскими. Из высокого бурьяна, разросшегося у подножья, наперерез всадникам выпрыгнуло несколько белых волков. Прямо на глазах у Моревны чудовищной величины зверь снес с верха одного из воинов. Тяжело упал сверху ему на грудь. Железный шлем покатился в траве. Удерживавший его ремень, стянутый под подбородком, играючи вместе с шеей перекусили огромные клыки. А волк уже поднял окровавленную морду, высматриваю новую жертву. Маре пришлось сделать петлю, чтобы вернуться к подножью, не попав под копыта несущихся под гору всадников. Те тоже осаживали своих скакунов, выхватывали оружие, но слишком медленно. Звериная реакция была куда быстрее. Стая в десяток волков уже вовсю бесчинствовала посреди войска. Стрелы их не брали, от заговоренного железа твари успевали увернуться. Копья бестолково втыкались в землю. Марья закусила губу. Они проворонили засаду, позволив волколакам напасть первыми и получить, тем самым, преимущество. Теперь ее заговор, запирающий смутные пути, оставит их в зверином обличье, в котором оборотни практически неуязвимы. К тому же на княжеский отряд напали не обычные волколаки, а древний клан, ведущий свою родословную от самого Фенрира-Волка.

— Мать Елена! — Закричала она в спину подруги, но та видимо не расслышала. Все ее внимание поглощало охваченное огнем Гнездо. Конь Моревны бесцельно крутился на месте, она уже выхватила из заплечных ножен меч, но воспользоваться им не смогла. Прямо под носом у ее лошади вырос матерый белый волчище — не иначе вожак. Благо водяной конь не знал страха перед хищниками. Сквозь крики сражающихся воинов и свист железа, бьющего в основном мимо цели, мара услышала сочный хруст. Вожак вгрызся в левую переднюю ногу скакуна, молниеносно перекусил ее пониже колена, сплюнул в траву серую слизь, тут же истаявшую, подобно брошенной в печь горсти снега. Марьиного коня повело в сторону, она предусмотрительно выпростала ногу из стремени, перекинула через седло, готовясь спрыгнуть на землю. А волк уже крался с другой стороны, в его красных глазах чудилась усмешка. Мара замахнулась мечом — в этот момент конь стал заваливаться на бок. Пришлось, бросить повод и скатиться на траву. Приземлилась удачно, но выпрямиться и изготовиться для удара помешал налетевший сзади зверюга. При падении ничком, рука, сжимавшая меч, оказалась прижата к земле собственным телом, сверху навалился волколак. Чтобы покончить со Знающей ему достаточно было сомкнуть зубы на ее шее. Она даже успела испугаться, но тут, в ответ на посланный призыв, внутри наконец начала шириться, вливаясь в мышцы, заставляя ускорятся сердцебиение, волшебная сила.