Деннис Маккирнан - Рассветный меч

Кутсен Йонг сморщился и, нетерпеливо махнув рукой, сказал:

— Так расширьте ее.

Идрал от удивления раскрыл рот, но быстро овладел собой и сквозь сжатые зубы спросил:

— Расширить дорогу, мой господин?

Глаза Масулы Йонгза Ванга засверкали яростью.

— Только дурак может осмелиться задавать мне вопросы. Ты что, Идрал, один из таких дураков?

Идрал опустил глаза, чтобы скрыть полыхнувший в них злобный огонь:

— Нет, мой господин, я никогда не задаю тебе вопросов, просто мне никогда бы не пришло в голову подобное решение.

Кутсен Йонг откинулся на шелковые подушки:

— Вот, Идрал, поэтому–то я — Могучий Дракон, а не ты. Я указал тебе третий путь выхода из такого простого положения. Когда Джиду Шангди сделает меня богом, горы сами будут расступаться передо мной при моем приближении. А до того, как я завоюю весь мир, я буду жить в таком комфорте, которого заслуживаю. Расширить дорогу!

Сжав кулаки с такой силой, что ногти, пронзив кожу, впились в ладони, Идрал втянул кровоточащие руки в широкие рукава, поклонился и попятился прочь от трона:

— Конечно, мой господии, мы так и сделаем.

Вот так получилось, что громадная армия Масулы Йонгза Ванга прекратила заниматься привычными делами: убийствами, насилием, грабежами — и принялась расширять узкую горную дорогу длиною в какие–то три сотни миль, чтобы обеспечить Кутсен Йонгу удобный проезд в его золотом дворце на колесах, который тащили в упряжке сорок рыжих быков.

Уединившись в своем черном фургоне, Идрал не находил себе места из–за кипевшей в нем злобы на этого высокородного дурачка с драконовой отметиной, очередная причуда которого задерживала возращение Гифона. Он разломал перегонный куб, расшвырял свои громадные книги, но это ни в малой степени не остудило его бешенства. Нет, для того чтобы успокоить его страшный гнев, требовалось по меньшей мере несколько молодых женщин. Дрожа от нетерпения, он приготовил свой острый нож и проверил прочность захватных ремней, прикрепленных к столу. После этого кликнул слугу и приказал привести к нему пленниц.

АПРЕЛЬ 5Э1009

(восемь месяцев тому назад)

Пристальный взгляд Бэйра поднимался все выше и выше по крутому склону каменной громады, складки и выбоины которой были забиты снегом. Потом юноша перевел взгляд на гранитный утес, изрезанный глубокими трещинами; вершины громадных гор были закрыты облаками, глаз мог видеть только серые остроконечные отроги с нахлобученными на них снеговыми шапками. И огонь этих гор говорил об одиночестве, мощи, силе и желании достать до неба.

— Боги! — вымолвил Бэйр с благоговейным трепетом в голосе. — Араван, так это и есть Джангди?

— Да, это Джангди, — подтвердил эльф. — И где–то в глубине этого необъятного нагромождения гор находится Храм Неба.

— И мы должны найти его, — решительно промолвил Бэйр.— Даже если нам предстоит вечно лазить по этим горам.

— Может быть, нам удастся этого избежать, Бэйр. Пойдем поищем старосту.

— Наверное, будет лучше, если я пойду в своем обличье, а не в волчьем, чтобы не пугать жителей деревни.

Араван кивнул, затем развязал переметную сумку, достал из нее ремень и протянул его Бэйру:

— Более естественно будет, если ты, вместо того чтобы просто идти рядом, поведешь в поводу моего жеребца.

— Я, как ты знаешь, могу ездить верхом и без седла, — ответил Бэйр. — Я поеду на подменной лошади.

— Да, ты можешь, но простые люди более откровенны с ровней, нежели с господами, которые ездят верхом.

— А что, если никто из них не говорит на общем языке? Я не думаю, что кто–нибудь из них знает язык сильва, баэронский, твилл, чакур или кабла, который я сам–то знаю поверхностно.

— Тогда тебе придется импровизировать, друг мой. Импровизировать.

Вздохнув, Бэйр привязал ремень к кольцу уздечки и прошептал, как бы давая наказ самому себе:

— Вперед, малыш, вперед! — И повел жеребца с сидевшим на нем Араваном за собой; запасные и вьючные лошади цепочкой следовали за всадником и его пажом.

Когда они, подойдя ближе к деревне, обогнули громадную, нависавшую над тропой скалу, несколько часовых, вооруженных ножами, которые, впрочем, были пока в ножнах, выступили им навстречу. Позади них стояла живописная толпа стариков и мальчишек; у некоторых в руках были дубинки, у остальных грубые палки, похожие на посохи с железными наконечниками. Из распахнутых окон и дверей выглядывали женщины, девочки и старухи.

Все жители этой деревни, за исключением самых пожилых, были смуглыми и черноволосыми, их черные глаза были слегка раскосыми. Мужчины были одеты в грубые домотканые одежды, на некоторых были безрукавки из овечьих шкур шерстью наружу, на других были стеганые куртки. Обуты они были в башмаки, пошитые из шкур. Женщины, насколько можно было разглядеть, также были одеты в грубые домотканые платья и обуты в такие же башмаки, как и мужчины.

— Бэйр, сделай еще несколько шагов и остановись,— сказал Араван на сильва. — Достань рулон красного шелка.

Женщины обступили Бэйра плотным кольцом и защебетали, щупая тонкую красную материю, а улыбающийся деревенский староста, бегло говоривший на кабла, пригласил Аравана в свой дом. Эльф с благодарностью согласился и, стоя уже на пороге жилища старосты, обернулся к Бэйру и сказал:

— Достань еще и рулон желтого шелка и попытайся узнать что–нибудь о Храме.— С этими словами Араван вошел в дом старосты, оставив Бэйра в толпе стрекочущих женщин.

Бэйр протянул рулон красного шелка одной из женщин, подошел к одной из вьючных лошадей и достал еще один сверток, в котором оказалась ткань желтого цвета. Восхищенные женщины разом вздохнули и замолчали, словно ослепительно яркий цвет материи лишил их способности говорить, и только некоторые из них после долгой паузы прошептали: «Пурохит».

— Что это значит? — спросил Бэйр на общем языке. Ему никто не ответил.

Он попытался заговорить на других языках, даже на чакуре, языке гномов, но ему никто не ответил.

Бэйр взял рулон в левую руку, отмотал от него кусок, зажав его конец пальцами правой руки, а затем растянул отмотанную часть материи, разведя руки в стороны, и снова заговорил на языке кабла, в котором его познания были весьма ограниченны:

— Ну что? Почему этот… — Он не знал ни как сказать «желтая», ни как сказать «материя». — Этот… хм… одежда… хм… плохо?

Пожилая женщина, на которую он неотрывно смотрел, тоже посмотрела ему в глаза:

— Не плохо… мукаддас.

Бэйр наморщил лоб, а затем спросил:

— Что… хм, мукаддас?

Вместо ответа женщина указала на камень, нависавший над их головами.

Бэйр, запрокинув голову, посмотрел наверх, но не увидел ничего, кроме огромного, свисающего в виде козырька куска скалы, потом с недоумением посмотрел на пожилую женщину и пожал плечами, придав лицу выражение озадаченности.