Гарри Тёртлдав - Тьма надвигается

Один из них — отощавший, заросший, в драном кафтане не по росту — махнул рукой пробегавшему мимо Эалстану. Юноша не обратил на него внимания. Нищие часто клянчили у школьников милостыню. Когда у Эалстана была при себе хоть монетка, он часто подавал им, всякий раз вспоминая о Леофсиге, которому в лагере для военнопленных и того не доставалось. Но сегодня Эалстан оставил деньги дома; лучшего способа потерять кошелек, чем игра в мяч, он не мог бы придумать с ходу.

И тут бродяга окликнул его по имени.

Эалстан застыл на месте. Бросившийся ему наперерез Сидрок пролетел мимо и чуть не грохнулся в грязь снова. Юноша даже не заметил коварных намерений кузена. Он выбежал с поля, не отводя взгляда от того, кого поначалу принял за бродягу.

— Лео… — начал он.

— Молчи! — оборвал его брат, раскашлялся и продолжил: — Я здесь, понимаешь, неофициальным порядком.

Значит, его не выпустили из лагеря, как подумал было Эалстан. Он бежал. Юноша возгордился братом немедленно и невероятно.

— Как ты…

— Не задавай глупых вопросов, — снова оборвал его Леофсиг. — Кстати, о глупых…

Он мотнул подбородком в сторону подошедшего Сидрока.

— Нашел себе компанию? — поинтересовался у Эалстана кузен и хохотнул. — Теперь, значит, нищие? Эдак ты до кауниан докатишься.

— Надо было свернуть тебе шею много лет назад, — спокойно промолвил Леофсиг. — Хочешь доказать, что еще не поздно?

Сидрок хотел было вспылить, но тут — куда медленней, чем Эалстан, — признал Леофсига.

— Я думал, ты в лагере! — выпалил он.

— Блужьи рыжики тоже так думают, — отозвался Леофсиг. — И не говори так о каунианах. Невежество из тебя так и прет.

Сидрок закатил глаза.

— Ну ты прям как Эалстан!

— Да ну? — Леофсиг глянул на младшего брата. — Растешь, значит? Ну, может быть. Остается надеяться.

— Надо отвести тебя домой, — промолвил юноша.

— Не хотел возвращаться прямо туда — не знаю, насколько это опасно. — На лице Леофсига отразилась холодная, мрачная расчетливость загнанной жертвы. — Альгарвейцы не обращали на вас особенного внимания? — Он дождался, когда Эалстан с Сидроком покачают головами, и продолжил: — Ладно, тогда рискнем. Эалстан, ты беги вперед. Предупреди старших, что я иду. Сидрок, ты со мной. Составишь компанию. Давно я не видел родного лица…

Эалстан мчался, как бешеный. Никогда в жизни он не бегал так после игры в мяч. Альгарвейские патрульные косились на него, но юноша был молод и мог бежать от избытка чувств, а не потому, что вытворил что-нибудь против новых властй. Один из альгарвейцев пожал плечами, другой махнул рукой презрительно, и оба двинулись дальше. Эалстан не останавливался.

Подбежав к дому, он заколотил кулаками в дверь. На лице отворившей ему Конберги отразился ужас.

— Эалстан! Да на тебе чистого места нет! — воскликнула она. — Ты с ума сошел? Мы с мамой уж решили, что это рота рыжиков собралась сносить наш дом или что похуже.

— Надеюсь, этого не случится, — прохрипел Эалстан.

Стоило ему остановиться, как у него разом отшибло дух. Протиснувшись мимо Конберги в маленькую прихожую, он захлопнул за собою дверь и задвинул засов.

— Молчи, — просипел он, когда Конберга принялась распекать его за безобразный вид, после чего сестра начала на него орать: таким тоном со старшими ему разговаривать не полагалось. Однако Эалстан знал, как ее унять. — Сюда идет Леофсиг. Сидрок его провожает. Через пять минут они будут здесь.

Конберга успела обругать брата еще дважды, прежде чем осознала смысл его слов. А потом стиснула в объятьях, забыв про липкую грязь.

— Альгарвейцы его отпустили? — выдохнула она. — Но почему они не сообщили нам, что выпускают его?

— Потому что они альгарвейцы, — ответил Эалстан. — И потому что они его не отпустили. Но он все равно будет дома вот-вот.

Сестра мигом поняла несказанное.

— Ему придется скрываться, да? — Не дожидаясь ответа, она продолжала: — Лучше скажи маме. Она решит, что делать.

— Само собой. — Эалстан был еще настолько молод, что смог произнести эти слова без насмешки. — Она в кухне?

Конберга кивнула, не отходя от дверей, готовая захлопнуть засов в ту же минуту, когда Леофсиг переступит порог дома.

Когда Эалстан ворвался в кухню, мать резала чеснок. Она подняла голову и глянула на сына суровее, чем альгарвейские патрульные.

— Что с тобой случилось? — поинтересовалась Эльфрида тоном, явственно подразумевавшим, что достойного ответа юноше подобрать не удастся.

Эалстан сумел это сделать.

— Леофсиг возвращается. Они с Сидроком сейчас придут.

— Силы горние! — прошептала мать. Ей, в отличие от Конберги, и на миг не пришло в голову, что альгарвейцы могли просто отпустить пленника. — Об этом надо сказать отцу, — продолжила она решительно и деловито. — Он сегодня ведет амбарные книги у Вомера — знаешь, это торговец полотном с улицы Зеленого единорога? Беги к нему. Нет, сначала кафтан смени. Потом иди. Хоть на человека будешь похож. А то еще перепугаешь Вомера до полусмерти.

— Почему бы не запугать купчину? — Идея Эалстану понравилась.

Эльфрида глянула на него, словно на пятилетнего дурачка.

— Потому что мы не хотим привлекать внимание, — ответила она. — Даже своих и даже в такой мелочи. Теперь беги за отцом. Он знает, кого из рыжиков стоит подмазать, чтобы не вышло беды.

К тому времени, когда Эалстан набросил на плечи чистый кафтан, Конберга уже обнималась с Леофсигом в гостиной. От избытка чувств она обняла даже Сидрока, с которым обычно находилась в натянутых отношениях. Протиснувшись мимо них, Эалстан выбежал на улицу и с облегчением услыхал за спиной лязг засова.

Улица Зеленого единорога располагалась близ пострадавшей от бомбежек твердыни эрла Брорды. Большая часть отцовских клиентов была из громхеортских богачей. Хестан в своем ремесле считался лучшим; неудивительно, что и работал он на лучших в своем роде людей.

Секретарем у Вомера служил здоровенный мужик, чья изборожденная шрамами физиономия не отражала ничего, кроме тупой злобы. Однако когда Эалстан объяснил, чей он сын, и добавил: «Матушка моя захворала, сударь», секретарь провел его в комнату, где отец и торговец полотном корпели над амбарными книгами.

Хестан оторвался от книги.

— Эалстан! — воскликнул он. — Что ты тут делаешь?

— Матушка захворала, отец, — соврал Эалстан во второй раз. — Просит вас прийти домой.

На лице Хестана отразился ужас. Эалстан, по счастью, этого не понял.

Отец вскочил на ноги.

— Простите, умоляю, сударь, — обратился он к Вомеру. — Я вернусь, как только смогу.

— Идите, идите! — Вомер сделал вид, будто выталкивает бухгалтера из комнаты. — Надеюсь, все обойдется.

— На самом деле матушка здорова, отец, — объяснил Эалстан, когда они вышли на улицу.