Xxcoy - Послушание змеи

Гарретт открыл одну из дверей. В комнате за ней не было окон, поэтому там царила непроглядная темень. Он что-то нащупал на стене рядом, раздалось жужжание и к моему величайшему изумлению разом вспыхнули несколько светильников. Хотя я слышал о том, что Механисты творить свет без пламени, но никогда не видел такого чуда в чьем-то жилище. Так освещались городские улицы, да и то только в богатых кварталах.

Проходя в дверь следом за Гарреттом, я до смерти перепугался, заметив темную фигуру в находившейся рядом нише. Но, к моему облегчению, это оказалась еще одна медная статуя ангела из времен Механистов. Рукой я провел по ее гладкому, блестящему лицу. Оно было красивым и очень холодным.

Комната за дверью выглядела странно — круглая и весьма большая. Пол и потолок были сделаны из тяжелых и темных деревянных балок. Это наводило на мысль, что подобное архитектурное новшество соорудили намного позже. По-видимому, раньше тут находился огромный, тянущийся через многие этажи купол. Ведущая будто на балкон входная дверь только подтверждала мою догадку.

Сейчас здесь размещалась прекрасно обустроенная библиотека — металлические полки, повторяя форму изогнутых стен, стояли по всему периметру, в середине этот круг разрывался — на противоположной стороне находился большой камин. Повсюду было множество книг, некоторые из них специально выставили напоказ, чтобы продемонстрировать красоту узорчатых переплетов. Новый обитатель башни оказался поклонником искусств [47] Константин-2? — его жилище просто ломилось от бесчисленных шедевров и разных диковинок. Притом хозяин был весьма придирчив в своем выборе — каждая вещь сама по себе казалась бесценной.

Широкий письменный стол, некогда явно принадлежавший Механистам, стоял в середине помещения на круглом деревянном подиуме, огражденном искусно изготовленными металлическими перилами. Наверх вели три ступени. Там стояла большая, удивительная лампа — ее свет находился внутри синего кристалла, казавшегося целым. Но и без нее комната каким-то образом освещалась. Я не сумел найти источников — лучи исходили из стен между полок и выхватывали из сумрака прекрасные полотна и несколько причудливых масок. Повсюду стояли скульптуры — каждая была заботливо установлена именно в таком положении, в каком на нее открывался самый лучший вид. Я с трудом удерживался от того, чтобы не застыть с разинутым ртом перед этими шедеврами, разглядывая их и позабыв о времени.

Тут мне бросился в глаза валявшийся на полу возле ножки стола кубок, возле которого уже давно сохла лужица темно-красного вина. Несколько капель попали на стоявшую рядом мраморную статую нимфы, грубо запятнав ее белоснежное прекрасное лицо. Гарретт, ни на что не глядя, поднялся по трем ступеням к письменному столу и теперь сосредоточенно читал лежавшие там рукописи. Многие он просто отодвинул, чтобы потом снова аккуратно положить на место.

Владелец квартиры был любителем порядка — вся его корреспонденция была строго рассортирована, что очень облегчило работу моему спутнику. Гарретт быстро отыскал то, что хотел найти. Его лицо омрачилось при чтении некоторых писем, лежавших аккуратно сложенными в специальном отделении.

— Что мы вообще здесь делаем? — осмелился спросить я.

Он глянул на меня несколько раздраженно и мне пришлось прикусить язык. Но потом выражение лица вора несколько смягчилось:

— Имя жившего здесь человека — Бартоломеус Крэйвен. Не самое незнакомое имя. Коллекционер и знаток искусств, имел дело с некоторыми старинными артефактами. Он и был заказчиком гильдийцев. Сначала я лишь предполагал это, но вот это, — он поднял руку с письмом, — прямое доказательство. Но и сам он в свою очередь выполнял чье-то задание. И кое-кто ответит на парочку моих вопросов…

Я не стал спрашивать, что он имеет в виду — Гарретт опять погрузился в чтение рукописи, потом спрятал ее и начал обстоятельно разглядывать полки. Здесь тоже господствовал строгий до тошноты порядок, книги были отсортированы по алфавиту. Вор не нашел, за что зацепиться взглядом и обернулся ко мне.

— Крэйвена убили совсем недавно, правда? Тут кое-что побывало, пока я отлучался подслушать разговоры стражников у ворот, не так ли?

Я кивнул.

— Последней ночью тебе ведь не снилось ничего особенного?

— Нет.

— Потому Крэйвен и отошел к праотцам более мирным путем чем остальные. Ладно, нам не следует долго здесь задерживаться.

После этих слов Гарретт направился к выходу, по понятным причинам не взяв с собой ничего кроме писем. Все ценности из коллекции Крэйвена были настолько уникальны, что их наверняка многие узнали бы с первого взгляда. Тогда на нас пало бы подозрение в убийстве, если бы на скупщика краденного надавили стражи порядка. [48] Представляете, господа, вот такая миссия — забраться в библиотеку лорда Крэйвена, но ничего не брать кроме компромата. А там везде ценности: на полках, на столе, на полу… Чего-нибудь схватишь сгоряча — все, черепок, «Миссия провалена». А тут собрать надо, но исключительно в других местах — например, грабя стражников в коридорах домов, по чьим крышам идешь к Энджелуотчу, или обшаривая комнату госпожи (и саму госпожу), страдающую аллергией к тимьяну и розмарину.

Мы покинули башню тем же способом, что и вошли. Но зато после Энджелуотча Гарретт предпринял исключительно опасный обратный путь — все время по крышам домов, чтобы таким образом сразу оказаться в своем квартале. Хорошо хоть буря немного поутихла и снег не так сильно мел, когда мы наконец спрыгнули с низкого козырька на задний двор рядом с жилищем вора. Возвращение сильно потрепало мне нервы, поэтому я был несказанно рад ощущать ногами твердую землю, бредя по сугробам вслед за Гарретом к его пристанищу.

Мы ввалились в каморку, оба промокшие до костей. Я отряхнул снег с плаща и заботливо повесил его сушиться, вытер как мог кинжал, лук и стрелы, а Гарретт напугал меня — перевернул с кислой гримасой мой колчан, откуда при этом вылился целый шквал ледяной воды.

Съежившись, я удобно устроился у огня, разглядывая свои синевато-красные пальцы на ногах, а тепло постепенно и с неприятным покалыванием разливалось по телу.

Между тем было уже далеко за полдень, слабый свет дня почти угас, а снежинки бились о стекла маленького оконца. Гарретт дал мне немного времени, чтобы отогреться, читая за столом корреспонденцию антиквара. Но долго пребывать в блаженном бездельничанье мне не пришлось — закончив с письмами, он велел мне взять кинжал и атаковать его как противника, тем самым показав, насколько хорошо я усвоил технику боя. Оставшись недовольным результатами, он в жесткой форме освежал мои воспоминания примерно в течение двух часов. Лишь когда я уже валился с ног от усталости, Гарретт отпустил меня. Как здорово было упасть на свою лежанку и закрыть глаза! Но тут какая-то тяжелая металлическая штука брякнулась прямо на мое одеяло. Непонимающе глядя на стоящего рядом Гарретта, я взял странную вещь в руки. Это оказался замок, один из тех, что обычно врезают в двери. Я лишь беспомощно вертел его в руках, снова и снова разглядывая со всех сторон.