Татьяна Каменская - Ожидание

И словно в ответ, вдруг на веранде раздался звон выбитого стекла и через стеклянную дверь, ведущую в коридор, Ника увидела, как в проёме окна показалось страшное ух-мыляющееся лицо мужчины. Ника побледнела, сердце её застучало громко, отдавая уда-ры прямо в живот, да так, что ребёнок, словно опять подскочил, и изо всех силы уперся головой в стенку её живота.

— Открой милая! — послышался вкрадчивый голос, а через секунду дверь в коридоре мелко задрожала.

— О, Боже, помоги! Господи, спаси и сохрани! — побелевшими губами шептала Ника, вжимаясь в стену, и обратив куда-то вверх глаза полные мольбы, страха и слёз.

Но затем, вдруг подняв ко лбу пальцы сложенные вместе, она осенила себя крестным зна-мением. И тут сильный удар потряс дверь. Но, качнувшись, тонкое дерево выдержало удар. Ника застыла с поднятой вверх рукой. Ужас происходящего отразился в её глазах. В них появилась обреченность и покорность затравленного и загнанного в угол животно-го, когда более сильный удар опять прошелся по двери, и она увидела, как тонкая дос-ка лопнула в месте замка.

— Нет! О, Боже, нет! — шептала женщина, отступая в зал, натыкаясь на углы дверей и косяков, спотыкаясь о ковёр, постеленный на полу, цепляясь халатом за журнальный сто-лик, на который она наткнулась в темноте комнаты.

Звон разбитого стекла, треск ломающейся доски, словно привёл её в чувство. Она остано-вилась и стала оглядываться, в надежде найти хоть какое — то укрытие в зале. За окном загудела машина, и Ника, вспомнив о форточке, рванулась к окну, распахнула настежь маленькую створку, и закричала, что было сил, обращаясь в жуткую темноту ночи:

— Помогите! Люди! Помогите!

Треск упавшей двери, и смех, дикий, леденящий душу, и руки, тянущиеся к ней, словно из преисподней, и, тут — же, яркая вспышка света с дороги, вырвавшая из темноты двор за окном, деревья, часть комнаты, и страшный оскал лица, толи человека, толи демона, надвигающегося на неё. Вот что было последнее в памяти Ники, прежде чем страшная боль прошлась по её животу, а затем наступила тьма.

ГЛАВА 20.

Что-то качало, убаюкивало её, ласково гладило её волосы, лицо, руки, тихо шептало что-то ей. Что? Ника ещё не понимала, но уже знала, что это совсем не больно и не страш-но. Что всё жуткое уже позади. И если это что-то, похоже на руки её любимого, шепот по-хож на шепот её любимого, так пусть же! Она согласна! Значит, умереть это совсем не страшно, это даже приятно, если знать, что там, на небесах она встретится с любимым! С её Володей! Она знает, только его глаза могут быть такого пронзительно голубого цве-та, цвета голубого неба, в которых застыла нежность…

— Значит, ты тоже умер Володя? А когда, я и не знала! — хотелось сказать ей, но вдруг всё стало расплываться, стало исчезать, и мужской голос закричал откуда-то издалека:

— Ника, очнись! Ника! Страшная боль в животе заставила опять раскрыть глаза, и она увидела прямо над со- бой лицо Володи.

— Володя! Это ты! — чуть слышно прошептала женщина, но новая волна боли резанула её по животу, и дико закричав, она вцепилась в сидевшего перед ней мужчину.

— Скорую! Вызовите скорую! Её в роддом надо! Срочно… — слышала Ника чужие го-лоса, но они её мало интересовали.

Она смотрела на того, единственного мужчину, который нёс её сейчас на руках, бережно прижимая к себе. Волна боли прошла, и ей было хорошо! Спокойно и совсем не страшно! И только одно она бы спросила у него:

— Зачем и отчего, на его ресницах висят капли воды похожие на слёзы.

Ведь она знает, он не должен плакать. Он мужчина. Он всегда был и останется для неё настоящим мужчиной!

Она потеряла ребёнка, и, кажется, чуть не умерла сама. Никто ничего ей не говорил, но по некоторым красноречивым взглядам, обрывкам из разговоров, шушукающихся сосе-док по палате, она чувствовала это и понимала. Даже предупредительно- вежливое от-ношение к ней всего медицинского персонала, и "нежная" заботливость врачей, говори-ло о том, что вся эта забота так или иначе связана с Володей.

Однажды в палате появился важный милиционер и начал её выспрашивать о мужчине, напавшем на неё, и о каких — то с ним отношениях. Но Ника притворилась, что ей стало плохо, а ей и в самом деле стало плохо, потому — что она боялась вспоминать ту страшную ночь. Медсёстры сделали ей успокоительный укол, милиционер ушёл, и, слава Богу, по-том её больше никто не тревожил этими гадкими воспоминаниями.

А через пять дней Нику выписали. Она переодевалась в маленькой комнатке на пер-вом этаже. Подойдя к зеркалу причесаться и поправить одежду, она опешила, увидев своё отражение. Худая, с запавшими глазами, горевшими лихорадочным ярким огнем на блед-ном лице, она была незнакома сама себе. Она была другой, и кажется даже, что чёр-ные блестящие волосы, оттенявшие эту бледность, и такие же черные дугообразные бро-ви, придают её лицу что-то трогательно беззащитное, открытое, и вместе с тем по де-вичьи гордое и непримиримое.

— Красавица! Недаром мужик даже на беременную полез! — вдруг донёсся до Ники ти-хий шепот двух пожилых санитарок, стоящих в коридоре, и смотревших в раскрытую дверь комнаты.

Ника резко развернулась, и быстро пошла прочь.

— Женщина подождите! Ваши вещи! Заберите ваши вещи! — пронзительно закричала одна из них.

Ника взяла протянутую ей сумку, и, попрощавшись, пошла к выходу. Там, за стеклян-ной дверью стоял он, её Володя! Он стоял возле красивого белого автомобиля и напря-женно всматривался в стеклянную дверь. Он ждал её, Нику!

И она пошла навстречу ему, как будто жена шла к своему мужу, а он словно муж, встречал её у дверей роддома. И пусть не было в его руках огромного букета цветов, а у неё не было в руках маленького тугого свёртка. Пусть! Всё равно в их глазах светилось счастье, счастье, которое ни с чем не спутать в этой жизни, и ни с чем не сравнить!

Они ехали долго. Уже почти час. Молчали. О чём можно было говорить! Всё и так по-нятно, и, кажется всё давно уже сказано. Ника закрыла глаза, откинувшись на мягкое сиденье. Вдруг машина качнулась и остановилась. Ника открыла глаза и увидела в ма-леньком зеркале Володины глаза. Он смотрел на неё внимательно и серьёзно, и Ника, улыбнувшись, тихо произнесла:

— Всё в порядке! Всё хорошо!

Она не лгала. Ей, в самом деле, было хорошо. А как должен чувствовать себя человек, вернувшийся с того света? Именно так! Расслабившись, она наслаждалась тишиной и спо-койствием, ибо нет ничего в этом мире более дорогого, чем эти два состояния.

— Ведь именно тишина и спокойствие, в сочетании с красотой и создают гармонию на-шей жизни! — так думала эта женщина, полулежа на мягком сидении.

Наконец автомобиль сбавил ход и остановился. Володя вышел из машины, обошел кру-гом, и, открыв дверь, протянул Нике руку. Она молча подала свою, и он помог ей вы-браться наружу. Не отпуская её руки, он потянул Нику за собой, и она покорно пошла за ним, удивленно оглядываясь вокруг.