Евгения Прокопович - Вершина мира. Книга первая

— Да что там за шум внизу? Ночь на дворе, все ни как не улягутся, — раздраженно проворчала я.

— Я посмотрю, — откликнулся Влад.

Парень вышел на лестницу, я видела, что он не стал спускаться, а всего лишь перегнулся через перила и посмотрел вниз. После этого повел себя более чем странно — влетел в комнату и постарался, как можно бесшумнее закрыть за собой дверь. И, не говоря ни слова, рывком сдвинул занавески и, распахнув окно, полез вон, окончательно введя меня в состояние изумления. Наверное, события последнего месяца не прошли для него бесследно, и парень окончательно тронулся. Я переместилась на подоконник, схватила его за шиворот и ласково поинтересовалась:

— Владка, как ты себя чувствуешь?

— Нечего со мной разговаривать как с психом, нормально я себя чувствую.

— Ты меня, конечно, прости, — осторожно продолжила я, вытягивая его в комнату, — но ты ведешь себя соответственно.

— Никак я себя не веду, просто мне еще жить охота. Твой папенька пожаловали.

— И?..

— Что — и… — он попытался вырваться и скользнуть вниз, — жить я хочу, что совсем не понятно?

— Вылезай, — попросила я, — ничего он с тобой не сделает, я не дам.

— Знаешь что, хозяюшка, тебе, конечно, все равно, а я второй раз за неделю воспитательного процесса не переживу. Я после Сахиных вливаний до сих пор сидеть нормально не могу — синяки с задницы не сошли. А ты меня опять под кнут? Сжалься!

— Не блажи, ничего с тобой не случится, я же сказала, не позволю.

— Много ты Сахе не позволила, — покрутил он головой, но в комнату все же забрался и уселся на жесткие доски своей кровати. Смиренный и покорный судьбе.

— Не путай божий дар с яичницей! Саха — это Саха, а Дмитрий Петрович совсем другое дело.

— Все равно. Не любишь ты меня совсем, хозяйка, не жалеешь, — не преминул подначить Влад, на секунду выпадая из роли.

Я погрозила ему кулаком и вышла из комнаты.

В ярко освещенной гостиной собралось все благородное семейство. Два брата, Саха и Дима, сидели за столом друг напротив друга и мирно беседовали. Саха как раз рассказывал брату, как Влад нечаянно придушил черного барса, я слышала эту историю за сегодня уже добрый десяток раз. Олег с Сенькой примостились по углам, а Васька развалилась в любимом Сахином кресле. Я тихо спустилась и прошла к столу.

— Привет, Анька, — весело встретил меня отец, — а где Влад?

— Он уже собрался спать, но сейчас оденется и спустится, — честно глядя ему в глаза, соврала я.

— Что ж вы мне ничего не рассказали, а уехали, — пожурил меня папа, — я бы вам помог. Я уж невесть что подумал. Вот Саха мне сейчас все объяснил.

— Ты же понимаешь, обстоятельства… — начала мямлить я.

— Да ты сам посуди, Димка, — пришел мне на помощь Саха, — он тебе дело раскрутил, этот доктор понял, что парень все знает и пригрозил его убить, что им еще оставалось делать? Правильно они все сделали в таких ситуациях только ноги и надо делать, жить-то всем хочется. А расскажи они все тебе, ты бы налетел, как ворон и ничего бы не вышло, а так докторишка успокоился и ты его спокойно взял. Тем более что он чуть не сделал из парня инвалида. Знаешь, сколько я сил потратил, чтоб все на место поставить? — я чуть удержалась, чтоб не раскрыть рот от удивления, слушая гладкую речь Сахи, ни слова о наркотиках, ни слова о недавнем инциденте на конюшне.

— Вот именно, — поддакнула я.

— Только вот что интересно, — папа испытывающе посмотрел на меня, — мне, когда карточка Влада на глаза попалась, там о наркотиках говорилось, а вы меня все убеждаете, что ничего и не было.

— Так и не было ничего, — вступила в разговор Васена, не дав мне и рта раскрыть. — Все прекрасно знают, как ты к этому относишься. И если бы именитый доктор тебе об этом заявил, ты бы ему поверил, и разбираться бы не стал, а просто вытолкал парня взашей. Тем более, что с наркомана возьмешь — его показания на суде не годятся.

— Что, верно, то верно, — согласился папа, — но почему вы скрыли куда летите? Я, когда к твоей Наталье Станиславовне пришел, спросил, где вы, так она меня чуть сковородкой не огрела!

— Наташка тебя сковородкой? — рассмеялась я, — На нее это не похоже!

— Еще как, похоже, — с довольной улыбкой не согласился папа, — но вообще-то она ничего.

— Что значит ничего? — насторожилась я.

— Нормально, говорю. Где там Влад, сколько можно одеваться?

— Сейчас потороплю, — пообещала я и кинулась вверх по лестнице.

Влад все так же сидел на кровати, изображая из себя каменного истукана.

— Что там? — поинтересовался он.

— Ничего, папа в хорошем настроении. Пошли.

— Это потому что Саха ему еще ничего не рассказал, — высказал свое мнение Влад.

— Ничего подобного, — возразила я, — Саха ему уже все рассказал.

— В таком случае, у тебя очень извращенный юмор, и стоит мне показаться, как он меня убьет.

— Из-за чего, интересно я тебя убью? — услышала я над своим ухом, и заорала от испуга, вскакивая с кровати.

— Папа, разве так можно? — Накинулась я, на него хватаясь за сердце, — Стучаться не пробовал?!

Генерал отмахнулся от меня и уселся на стул напротив вставшего Влада, я переместилась на подоконник. В комнате повисло напряженное молчание, папа сурово оглядывал нас. Я всем своим видом демонстрировала скуку, а Влад — глубокое осознание вины. Никто из нас троих не решался нарушить шаткое перемирие.

— Итак, — первым не выдержал папа, — я жду объяснений. Особенно от тебя, — напуская еще большей суровости в голос, генерал посмотрел на парня.

— А что именно ты хочешь услышать? — На всякий случай поинтересовалась я.

— Саха, конечно, человек хороший и честный, но я вас предупреждаю — я не поверил ни единому его слову, — просветил нас папа.

Влад бросил быстрый взгляд на меня, я в ответ только пожала плечами, мол, делай, что хочешь. Папаня, конечно, хороводы с нами водит, мною его тактика уже давно изучена — даже если и ничего не знаешь, сделай вид, что осведомлен намного лучше свидетелей и виновного вместе взятых. Касайся дело только меня, я бы сделала большие обиженные глаза и вид полного непонимания происходящего, но Влад уже выдал нас с головой, вот пусть сам все начальству и объясняет. Меж тем парень собрался с духом и начал каяться.

Надо отдать ему должное, делал он это мастерски — даже меня чуть на слезу не пробило. К чести Влада, следует отметить, что рассказал он все, как было, опустив только момент о выволочке, которую ему устроил Саха, а в остальном его речь была правдива и изобиловала подробностями. Меня он выгораживал, как только мог, хотя я в этом и не нуждалась.

Влад взял всю вину за произошедшее на себя. Папа молча слушал откровения, ни вопроса, ни комментария, это меня насторожило и я уже начала в уме просчитывать ходы, что бы выйти из создавшейся ситуации с малой кровью. Влад замолчал и, затаив дыхание, уставился на генерала, ожидая его решения. Папа помолчал еще немного, задумчиво глядя, как в глазах Влада возрастает напряжение, когда оно достигло своей кульминации, генерал чуть шевельнулся, меняя позу.