Максим Волосатый - Воины клевера

— И правда, вечер хоть куда, — всунулся Демчи. — Давай стакан.

Демчи то ли не везло, то ли он принципиально не знакомился с земными девушками, но по Красному Замку шлялся он всегда один. А на вечеринках предпочитал роль виночерпия.

— И мне, — потянулся Ланья.

— А тебе стакан молока и баиньки, — ухмыльнулся Демчи. — У тебя курс лечения еще не закончился.

— Давно вечером не купался? — с шутливой угрозой поинтересовался Ирил.

— Даже не думай, — Демчи спрятал за спину бутылку. — Мне Рябоцкий голову оторвет. Сам с ним разбирайся.

— Да меня уже послезавтра выписывают, — обиделся Ланья.

— И замечательно, — подал голос Тооргандо, решивший присоединиться ко всеобщему веселью. — Вот тогда и залейся. А то Иван Андреевич всех накрепко предупредил о последствиях, если тебе кто нальет. Я сам слышал, как врач снимал с себя всю ответственность, если ты режим нарушишь. Хоть на один день.

— Паразит, — с чувством выругался Ланья.

— За что ты так? — сложила брови домиком Сова. — Тор о тебе заботится.

— Да я не про него, — отмахнулся Ирил. — А Тор лучше пусть о себе заботится.

— Позабочусь, не беспокойся, — Тооргандо улегся на землю, руки за голову.

— И позаботься.

— Мужики, вы это… — начал было Шатун, переводя непонимающий взгляд с одного на другого.

Но ссоре не суждено было начаться.

— Эй, там, на коряге, болящий мой не у вас? — поинтересовался вдалеке знакомый голос.

— Нет, Иван Андреевич, дальше они пошли.

— А, ну-ну, занимайтесь, — благословил кого-то Рябоцкий и демонстративно похрустел по песку в их сторону.

— Я ж говорил: молоко и спать, — хихикнул Демчи, не подозревая, что стоит в шаге от инвалидности.

— Мне пора, — Ланья смотрел только на Сову, стараясь улыбаться не очень криво. — Рябоцкий с живого не слезет.

— Давай, — она тепло улыбнулась, но с места не сдвинулась. — Завтра увидимся.

Перечить Рябоцкому и вправду было бесполезно, и Ланья послушно поплелся за ним обратно, в палату. Отойдя на пару десятков шагов от берега, он обернулся. На его месте сидел Тооргандо и что-то увлеченно рассказывал. Всем было весело. Ланья скрипнул зубами так, что чуть не стер их до пеньков. Глянул на удаляющуюся спину Рябоцкого, сжал кулак и со всей силы рубанул им по воздуху. Рябоцкий впереди чуть слышно вздохнул.

— Да ну тебя, — Точилинов расстроенно отодвинул шахматную доску. — Даже неинтересно с тобой играть.

Муритай, только что в очередной раз разгромивший Мастера Ацекато, пожал могучими плечами. А что тут скажешь? Точилинов тем временем расстроился еще больше.

— Сколько ты в шахматы играешь? Год. И надо же так…

Он еще раз наклонился, внимательно изучил мат при полной доске фигур и развел руками.

— Ну я не знаю. Как так можно? Я, конечно, не гроссмейстер, но и не первоклашка… Но чтобы меня вот так… И, самое главное, что, в первый раз, что ли?

Муритай слегка показал клыки в усмешке.

— Я не первый год в такое играю. У нас тоже есть похожая игра. Сар-ван, называется. Игра вождей.

— Из чего следует, что способностей вождя у меня нет, — раздраженно бросил Точилинов.

— Мы считаем, что это не просто игра, — Муритай откинулся на стуле и пригубил давным-давно остывший дош. — Это жизнь. Воина сразу видно за игрой. Кто как играет, кто как проигрывает. Когда он сильнее, когда слабее. Никогда, Мастер, не играйте в нее ни с кем, кроме близких. Она про вас все расскажет.

— Да? — сварливо поинтересовался Точилинов. — И что она тебе про меня рассказала?

— А посмотри, Семен, — когда начинались личные разговоры, торк уходил от официального обращения. — Ты заметил, что я у тебя всегда выигрываю в — как это называется — миттельшпиле?

— Ну, — не понял Точилинов.

— А вот такой ты и есть. Тебя бесполезно ловить в начале — там ты всегда собран, сосредоточен, тебе море по колено, ты всех порвешь. И в конце, если заметил. Ты придумал себе схему, и, если ты ее выстроишь — все, с тобой играть бесполезно, ты выиграешь. Твои схемы почти всегда работают. И ты умеешь извлекать из них максимальную пользу. А вот в середине ты проваливаешься.

Муритай хитро посмотрел на озадаченного Мастера Ацекато.

— Э-э… — протянул Семен, ревизуя только что проведенную партию и всю остальную жизнь заодно. — Поясни.

— Да особо и нечего пояснять. Тебе просто неинтересно возиться с деталями. Ты придумал себе инструмент, запустил, а потом приходишь и пользуешься с наибольшей выгодой. А как этот инструмент производится — тебе не очень интересно. Важно — да, ты не отпускаешь процесс, — Муритай кивнул на доску, — но неинтересно. Ты просто контролируешь процесс. Без огонька. И если в этот момент появится кто-то, похожий на тебя по калибру, то поймать тебя на этом этапе — проще простого.

Торк взял двумя пальцами ферзя, покачал им и поставил на ход назад.

— Я ведь далеко не мастер этой игры, — сообщил он. — Что здесь, что дома был.

— Я представляю, какие у вас тогда мастера, — содрогнулся Точилинов.

— Хорошие, — наклонил огромную голову Муритай, соглашаясь. — Так вот. Я не мастер, я — воин. Увидел вот эту твою особенность и не разбрасываюсь по мелочам. Бью только в слабое место. И получается. Вспомни, выигрывал я у тебя хоть раз в эндшпиле?

Точилинов поджал губы. Действительно, если партия доходила до конца, победа всегда оставалась за ним. Проблема была в том, что с каждым разом становилось все труднее и труднее довести партию до этого самого конца. Семен искоса глянул на торка.

— Еще партию?

Но подтверждение теории Муритая пришлось отложить. Дверь библиотеки, где располагались игроки, содрогнулась от могучего удара и гулким голосом Арубая возвестила:

— Сибайра, Мастар!

— С чем это он? — подозрительно поинтересовался Точилинов у торка.

— Не знаю, — развел тот руками. — Но боюсь, это начало очередной партии.

— Ладушки, буду держать миттельшпиль, — пообещал Точилинов и поднялся из кресла. — Пошли, послушаем.

— …вольды называют их «могильники». Я пытался узнать, что в них захоронено, но так ничего толком и не добился. То ли там вправду кто-то или что-то захоронено, то ли там какая-то гадость, которая тебя к могиле приведет. Да и вообще, все, что связано с так называемой «Цепью Света», все какое-то мутное, непонятное и страшноватое.

— Так группа в итоге изучила его или нет? — Брови у Точилинова как сошлись над переносицей в начале доклада, так и не расходились.

Шутка ли, экспедиция Земли добралась до одного из самых непонятных явлений в Пестике, разворошила муравейник Тварей, оставила для любого мало-мальски знакомого с магией подробный отчет о «проделанной работе», отпечатавшийся в линиях хальер, — и исчезла. И Твари бы с ними, с землянами, пусть изучают, что хотят. Но после штурма Красного Замка, который, в нарушение всех договоренностей, атаковали Старшие Расы по одному только подозрению в исследовании темпоральных сдвигов, Точилинов почти не сомневался, что очередную выходку Земле не спустят. И Братству заодно. И добро бы они хоть что-то добыли. Так нет. Пропали как не было.