Максим Волосатый - Воины клевера

— Где это вас? — На секунду Ланья даже забыл о собственном страдании.

— Было дело, был я молод, — хитро ухмыльнулся Рябоцкий, поворачиваясь. — Вопрос не в том, где, а в том, что было потом.

— А что было? — Ланья выпрямился. — Как у меня, да?

— Почти, — вздохнул рыцарь-дилонг. — Только ко мне не приходили толпы сочувствующих поклонников. Ко мне вообще никто не приходил, — он помолчал, пристально глядя в глаза Ирилу, и тихо добавил: — Никто, даже любимая женщина. Во взгляде Рябоцкого на секунду мелькнула такая боль, что Ланье стало нестерпимо стыдно за свое размазанное состояние. Рябоцкий ничего не сказал, не пожаловался, но Ирил вдруг на короткое мгновение ощутил, что кроется за серьезным взглядом.

— Больно было? — неловко поинтересовался он.

— Нет, — грустно улыбнулся рыцарь-дилонг. — Не было. Я вообще ничего не чувствовал. — Он достал пачку сигарет и заговорщически огляделся. — Давай окно откроем, я покурю, ладно? А то эти паразиты курить тут не разрешают.

— Да конечно, Иван Андреевич, — Ланья спрыгнул с кровати, чтобы открыть форточку.

Непослушные ноги тут же напомнили о себе, но Ирил собрал в кулак все, что можно было собрать, и твердым, почти строевым шагом добрался до окна, честно открыл его и вернулся на место, с довольной улыбкой ровно усевшись на кровати.

— Ну вот, а то все придуривался, — пыхнул прикуренной сигаретой Рябоцкий. — Сказано — выздоравливаешь, значит, выздоравливаешь.

— А вы тоже не сразу восстановились? — воодушевленно спросил Ланья. Трюк с окном прибавил сил.

— Я вообще не восстанавливался, — спрятался за клубом дыма Рябоцкий. — Это тебе обещают прежнее здоровье со временем, а я лежал парализованный, под себя ходил, и врачи на вопрос, что со мной будет, только глаза отводили. И сбежать старались побыстрее.

Через подсвеченный сигаретный дым на Ланью опять глянуло былое страдание. Ирил прикинул на свои ощущения, если бы ему такое заявили, и вздрогнул.

— Но вы ходите.

— Хожу, — согласился рыцарь-дилонг. — Но это отдельная песня. А так валялся я, как Илья Муромец, без малого три года. Вообще без шансов.

Ирил задумался. Потекли минуты. Рябоцкий спокойно курил, постепенно заполняя комнату дымом, никак тот не желал выветриваться.

— Иван Андреевич, — тихо позвал, наконец, Аанья.

— Аюшки, — хмыкнул тот.

— Я, кажется, понял. Я постараюсь не депрессовать больше.

— Ни фига ты не понял, — улыбнулся Рябоцкий. — Я тебя не личным примером пришел воспитывать. Я тебе просто показываю, что шансы у тебя есть. — Он провел рукой вдоль тела. — А депрессовать ты все равно будешь. На моей памяти еще никто толком на чужих ошибках не выучивался. Только когда своим хребтом прочувствуешь, тогда и запомнишь. А так… — он махнул рукой. — Короче, сейчас спать. И попробуй только не подчиниться. А завтра я тебя на свет белый выволоку.

— То есть? — не понял Ланья.

— То есть спать здесь пока будешь, — пояснил рыцарь-дилонг, — а днем я тебя из этой богадельни забираю. Не хрен, они живого в гроб загонят.

— Так я же через двор не перейду, — отчаялся Ирил.

— Что?! — с до боли знакомой уничижительной интонацией переспросил Рябоцкий. — Что ты сказал?!

— Никак нет, — тут же поправился Ланья. Он вспомнил интонацию. В такой постановке вопроса Тахору перечить было бесполезно. — Перейду.

— Именно, — удовлетворенно кивнул Рябоцкий. — Все, утром жди. — Он встал, дошел до двери и обернулся на пороге: — И попробуй мне только не выспаться. Пожалеешь.

Пожалел.

— …Иван Андреевич…

— Отставить разговоры, бегом, солдат!

— Я не солдат.

— Бегом, м-мать твою…

— Сорок четыре, сорок пять, сорок шесть…

— Рыцарь-дилонг…

— Рот закрыть!

— Не могу.

— Увеличиваем до шестидесяти.

— Так, почти закончили.

— Почти?!

— Теперь еще пару кругов — и можно немного передохнуть.

— Опять?!

— Что?! Четыре круга! Не слышу ответа!

— Ес-с-сть…

Банг! Выбитый меч отлетел далеко в сторону, Ирил обозначил обезоруженному улонгу финальный удар и согнулся, пытаясь выровнять дыхание. Полный бой — это еще не для него.

— Здорово ты меня, — улопг подобрал меч. — Как это получилось? Ты ж на ногах еле стоишь.

— Мой учитель… говорил… что руки и ноги… а-ах, ффу… только носят… — Ланья попробовал присесть, стало только хуже, он попробовал снова выпрямиться. — Воюет… а-ха, а-ха, ф-фу… всегда голова.

— Покажешь? — с надеждой поинтересовался улонг.

Ирил оглянулся на Рябоцкого, тот демонстративно глянул на часы. Тренироваться еще час.

— Покажу, — наконец отдышался Ланья. — Вставай давай.

— Я же утону, Учитель, — Ланья захлебывался. Невысокая волна накрывала его с головой, руки немели и не слушались.

— Я тебе не учитель, — невозмутимо комментировал с лодки Рябоцкий. — А насчет утонуть, так с чего бы это? Ты что, не на море вырос?

— Я же… — Ирил на секунду скрылся под водой. — Руки не держат.

— Утонешь — достанем, — издевательски улыбнулся Рябоцкий. — Помрешь — еще раз «некроматиком» шарахнем.

Он покачал продолговатой колбочкой на витом шнурке. Ланья содрогнулся всем телом.

— И сколько вы уже так занимаетесь? — вежливо поинтересовалась Мышецкая.

— Два месяца, — сокрушенно ответил Ланья.

— Каждый день?!

— Угу.

— Ни сна ни отдыха измученной душе, — встрял Шатун, не собиравшийся отдавать инициативу разговора кому бы то ни было. — Зато теперь он почти здоров. А обещали что-то вроде года.

— Что ты сказал? — вскинулся Ланья.

— Около года, мне говорили, — недоумевающе развел руками Шатун. — А что?

— Мне шесть месяцев давали.

— Ну не знаю, — открестился Шатун. — Сам думай.

— Отстаньте вы от него, — вступилась за обескураженного Ирила Сова. — Давайте просто посидим, смотрите, какой вечер.

И правда, вечер выдался великолепный. Импровизированная вечеринка, которую в очередной раз устроила молодежь Красного Замка (естественно, с разрешения Хозяина), уже кончилась. Парочки начали разбредаться по всем укромным уголкам острова, и Ирил с Совой решили спокойно посидеть на берегу, полюбоваться закатом. В смысле, это Ирил решил, а у Совы на этот счет было свое мнение. Когда она громогласно пригласила всех желающих составить им компанию, Ланья чуть не вспомнил об арсенале боевого мага. Тооргандо, первым откликнувшийся на приглашение, и вправду рисковал схлопотать по морде. Спасло его (или Ирила) только явление Шатуна, ни на секунду не выпускающего руку Мышецкой. Ну а Демчи уже до кучи сошел запросто.

Ланья, бессовестно пользуясь славой недужного, подхватил под руку Сову. Поставил рядом влюбленную парочку, спросив Шатуна о какой-то глупости. И отправил Тооргандо с Демчи в арьергард, благо у Демчи с собой что-то там булькало в приличных количествах. Так они добрались до берега, не без труда отыскали незанятое уютное местечко и вот теперь вшестером сидели и любовались неподвижным закатом. Зеленое солнце Пестика уже почти скрылось за кромкой леса, обрамляющего огромное озеро вокруг Красного Замка, но даже эти последние лучи все равно придавали замершему вечеру тихое умиротворение. Хотя Ланье было наплевать на красоты заката. Без «соратников» он готов был сидеть здесь с Совой хоть в ураган.