Василий Сахаров - Степные волки

— Ребята! — с кухни выглянула одна из девчонок. — Бегите! Скорее! Местные вас не пощадят.

— Как? — повернулся я к ней.

— А с собой возьмете? — соплюшка выжидательно уставилась на нас.

— Да, — с моей стороны короткий и резкий кивок.

— Гая, — позвала девчонка сестру, и взбежала на лестницу. — Бегом за мной!

Прежде чем последовать за девушкой, я выхватил совком из печи несколько угольев и метнул на пол. Разлитый самогон полыхнул мгновенно, а мы с Гордеем рванулись вслед за девчонками на второй этаж дома. Поднялись на крышу, и я выглянул в слуховое окно. Возле дома собиралась толпа местных жителей с вилами, косами и дрекольем. Они пытались выбить дверь, но видимо покойный староста делал все на совесть, и пока, у них ничего не получалось.

— Быстрей! — поторопила девчонка и, направившись в дальний угол чердака, указала на кусок дранки. — Поднимайте.

Приподняли кусок крыши, староста видать готовил пути для бегства, и выбрались на смежную с домом, крышу коровника. Было слышно, как внизу возятся и подают голос телята, почуявшие запах гари из человеческого жилья. Жалко скотинку, не успеют их выпустить, но надо бежать дальше. По покатой крыше сарая мы спустились уже за двором и оказались в огороде. Дальше спуск к реке, и мы, бегом, быстро рванулись в низину, а остановились уже только у земляного городского вала.

Оглянувшись, мы с Гордеем увидели горящий дом городского старосты и суетящихся вокруг него людей. Да, полыхает знатно, и такой пожар даже усилившийся дождь не остановит.

— Горите, сволочи! Дождетесь, предатели, мы еще вернемся, — еле слышно прошептал я, и обернувшись к соплюхам, застывшим в ожидании, спросил: — Вы с нами, или есть где пересидеть?

— Нет, — обе замотали головами. — Некуда нам идти, одни мы на белом свете.

— Тогда с нами. Как в Кривую балку лучше выйти, знаете?

— Да, — откликнулась одна. — Меня Скотс на покосы туда брал. Это вдоль реки вверх. Там дорога для своих только, а потом от лимана влево забирать надо.

— Пошли, — махнул я рукой, и сквозь мокрый высокий бурьян, первым направился за пределы поганого городишки.

До стоянки нашего отряда добирались несколько часов, по дождю, ночью, земля на тропинках осклизлая, колдобины, рытвины, так что добрались к своим только за полночь. Мы то, ладно, а девчонок было жаль, в чем были выскочили, и по дороге мы отдали им свои плащи. В общем, пока добрели, все на свете вспомнил недобрыми словами Хорошо еще, что нас Курбат как-то учуял на подходе, приказал развести костры и еще один кожаный тент натянуть на кольях. Ночь переночевали, и уже поутру, когда мы с Гордеем рассказали про городок Банзугон и жителей его населяющих, решили мы возвращаться в Норгенгорд, пока из крепостицы Естугир за нами погоня не вышла. Естугир недалеко, но время, думаю, пока еще есть.

Пока позавтракали, пока собрались, пока девчонок определили, дело к полудню. Дождь прекратился, выглянуло солнышко, мы вспрыгнули на лошадей и тронулись в дорогу. До границы дней десять идти, путь не близкий.

Покачиваясь в седле, я осматривал наш отряд, и думал, что все же не зря сходили. Теперь нас на полсотни бойцов больше. Конечно, большую часть парней еще учить и учить, но это дело наживное, главное, что люди есть. Вспомнились банзугонцы, все эти Скотсы, Рылы, Мордсы, Животнасы, Пыцапы, и меня аж передернуло всего, от ненависти к таким тварям, готовым на все, за кусок хлеба и теплую конуру. Одно слово — предатели!

— Гей! — раздался неожиданно разорвавший степной покой, вскрик передового дозорного. — Впереди полусотня всадников. На нас идут!

Гадство, все же не успели спокойно уйти. Сами-то ничего, оторвались бы, не зря своих коней овсом каждый вечер прикармливаем, но вот рекрутов наших, не бросишь и не кинешь.

— К бою! — выкрикнул я. — Все не оружные, назад! Если не выстоим, рассыпайтесь по степи!

Полусотня рахдонских наемных всадников это немного, нас, кто против них встанет, столько же. Есть смысл зарубиться насмерть.

— Хей-я! — издал я клич, снаряженный арбалет на крюке седельном, шашку над головой. — Вперед!

Воины нашего отряда сорвались с места, кони набрали разбег, и мы устремились на уже показавшихся вражеских всадников. Скорость, нужна скорость разбега, а иначе, если первое столкновение проиграешь, потом тяжко будет схватку переломить. В таких делах, в бою степном, всегда так, кто быстрей и сильней в первой сшибке, тот, как правило, и выигрывает весь бой.

Легкие всадники, по виду шимкенты, взвизгнули и, пригнувшись к гривам своих лошадей, помчались нам навстречу.

Оставалось метров двадцать до врага, когда свистнули первые немногочисленные вражеские стрелы. Кто-то из наших бойцов застонал и вывалился из седла. Оглядываться некогда, мы сталкиваемся и проносясь плотной массой, стремя в стремя, через рахдонских наемников, расшвыриваем их в стороны. С оттяжкой рублю шашкой по чьей-то голове, кожаная шапка не спасает шимкента и, обливаясь кровью, он падает под копыта лошадей. Замах. Удар. Кочевник юркий мне попался, перегибается всем телом, прячется за лошадь, да не на того напал, знаем мы такой фокус и, резко, обратным движением клинка, без всякой силы, я опускаю сталь на его ногу. Бедро кочевнику я просек, а этого достаточно, и еще один противник падает наземь.

Кто-то толкает моего коня, Кызыл-Куш злится и, оглянувшись назад, зло кусает вражеского конька, тот делает резкий скачок в сторону, и занесенная над моей головой кривая сабля, пролетает мимо, и только слегка задевает кольчугу. Бью не глядя назад, не попадаю, но выигрываю чуток времени. Поворочиваю своего жеребчика и вплотную схожусь с широкоскулым смуглолицым воином. Он рубит меня, но я подставляю свой клинок, добрая штангордская сталь выдерживает, и следует мой замах. Несколько ударов один за другим, мы держим друг друга, пока вокруг кипит сеча, но вот, кто-то из балтских меченосцев пролетает позади степняка и кидает ему в спину короткий дротик. Тот пробивает противнику плечо, сабля выпадает из его рук и мой удар кроит ему горло.

Резко кручу своего Кызыл-Куша на месте, так в меня попасть сложнее, и взглядом окидываю поле. Вроде как, мы побеждаем, строй противника разбили, но степняки еще держатся, отбиваются, и отступать ненамеряны. Понимаю, у них за это смерть, но и нам нужна победа, так что останется только один.

Вновь врубаюсь в схватку и сшибаюсь еще с одним вражьим воином. У того в руках копье на мощном древке и он пытается меня им достать, шиш тебе, и чуть отогнувшись назад, я резко разгибаюсь, когда стальное жало просится надо мной и возвращается обратно. С силой ударяю стременами в бока Кызыл-Куша и мой жеребчик делает резкий скачок вперед, прямо на противника. Его невысокий конек принимает на себя массу моего, шатается, и степняк пытается удержаться в седле. Поздно, не успел он, и я рублю его наискось во всю грудь. Степняк не прост, под стеганым халатом кольчуга, но шашка все же просекает ее, он вновь пошатывается, и следует новый мой удар. Еще один противник повержен и падает наземь.