Вадим Климовской - Марш Обреченных. Финал

Илена невольно прикинула, что они уже где-то под широкой улицей, направлялись к катакомбам амфитеатра, туда, где некогда в день Фодарской Воли она имела случай побывать и ознакомится с палаческими камерами. Сколько же прятала в себе столица Лафим? Сколько тайн хранилось и терялось в веках?

Столь неожиданно, как спуск, они вышли в четырехугольный, продолговатый каменный мешок — тюремная конторка. Грубый стол посреди площади и такие же грубые стульчики-чурбаны. Илена огляделась. Справа продолжение спуска в подземелья. Больше отсюда выхода нет, кроме пути назад.

Лоа и двое прислужников с ношей воспользовались стульями по назначению, взгромоздив на два чурбана охмуренного вельможу. Теперь он Илене казался жалким и беззащитным. Мейстер повернулся к ней.

— Подождите Рериха, он должен скоро вернуться и нас догнать.

Она послушно кивнула чародею.

"Серый" оставил в стене догорающий факел, а новый, распалив, взял для дальнейшего спуска. Снова забросили его светлость Ламаса Ешкана на плечи и в том же безмолвии отправились дальше в темноту. Илена осталась одна-одинехонька в затхлом и мрачном помещении, провалы коридоров зияли пропастями и королеве отверженного королевства мерещились страшилища и мерзкие ужасы. Панические сомнения и переживания опять захлестнули ее разум. Фодар подскажи, правильно ли они поступают, что вершат самосуд? Ответ не спешил звучать в ее голове, играясь чувствами и сознанием.

Тук!

Тук-тук-тук!

Она затаено прислушалась. Шаги!

Кто-то спешил по их следам? Переходя чуть ли не на бег, спеша догнать. Она собралась, готовясь к нападению или самообороне.

Шаги приблизились, отдавая дробью по каменным плитам и вот, наконец, мелькнула рассеянная тень с факелом в руках, из темноты выступил Рерих в одежонках Ламаса.

— Я думал вы внизу?.. Наблюдаете.

Она мелко вздрогнула: зачем это наблюдать? Мысли коснулись бесчувственного Ламаса. За ним, что ли наблюдать? Омерзение и догадка затопили ее грудь и забурлили через край.

Рерих молниеносно подскочил к ней и схватил за трясущиеся плечи.

— Успокойтесь! Возьмите себя в руки! Да успокойтесь же, сударыня! Помните, зачем и для чего мы все это делаем! Кроме вас больше за народ и за страну заступиться некому! Надежда только на вас! Знайте, они не образумятся! Не сбросят нитей власти и кукловодства ради социальных нужд и стабильности, они слишком много отдали, чтобы оказаться на самой вершине, слишком много терпели, чтобы терять все за раз. Единственная возможность все это прекратить — это, засучив рукава бороться. Бороться и возвращать былое время… а за такие привилегии стоит окунуться в реки крови и хаоса. Другого выхода мы не видим.

— Чем тогда мы будем отличаться от них?

— Хотя бы тем, что вы вернете страну в руки истинному правителю. Потомку династии Лафим, то есть себе. Вернете страну в руки законному государю, а не в клещи узурпаторов.

— Но неужели такой ценой?..

— Только так и никак по-другому! — железно отрезал Рерих.

Она таяла в его немилосердных глазах. И с четкостью понимала, в целом он прав. Их не остановить. Их попросту надо убрать с дороги.

— Идемте! Идемте, ваша милость. — Он сильнее подтолкнул ее в черный провал тоннеля.

И она сперва с неохотой, а потом, набираясь его отваги и решительности, сделала первые шаги в пустоту.

Они спускались под административными зданиями амфитеатра, Илена бегло вспоминала тот памятный день, когда возводили сие сооружение на благо страны и народа, и к какому поступку в итоге это привело. Очередной кошелек для Торговой палаты и магистрата. Сегодня Рерих с Лоа открыли ей путь наверх и сегодня же, она приняла их игру и сделала первые шаги во мрак казематов. Ламас. Ламас Ешкан в эту ночь возьмет на себя удар за все и всех!

Неустанный, монотонный гул сначала долетел до их слуха одним нескончаемым потоком. Но по мере того, как они приближались к заветному пыточному коридору, вереск обретал отчетливые и понятливые значения.

— Сукины сыны, вы ответите за все! Слышите ублюдки, это вам не пройдет с рук! Да вы хоть имеете представление кого вяжете? Ч-что?!. Что вы мрази делаете? Ах-х… выродки! Затраханные черви! Выкормыши мантикора! Развяжите меня! Развя… а-а-а-а-а-а-а-а! Твари! Тваааариии!!

Сердце Илены ушло в пятки. Это кричал Ламас: очнувшийся и пришедший в себя. Что с ним вытворяли Лоа и "серые" можно было только догадываться?

Под причитания и вопли они вошли в прихожую пыточной.

Разлепив от боли веки, Ламас сквозь пелену узрел вышеотмеченных гостей.

— Ч-что-о… ам-х-х… Илена?! Илееенаа! Илена!! Что происходит? Кто они, Фодар их сожри? Как они смеют меня связывать? Кто давал им права… нет… не-е-е-ет!! — завизжал Ламас, когда один из палачей в рясе спокойно подошел к нему и, не церемонясь, содрал остатки одежды.

Раз, взглянув на обнаженное тело Ламаса, Илена больше не смогла отвести от зрелища взгляда. Тело подтянутого человека. Голое, подчеркнутое легким рельефом мускул. Но самое интригующее то, что Ешкан был заточен: руки и ноги сильно скованы кандалами, а само туловище, размещено и подвешено на дыбе. Которую, с помощью цепей и рычагов "серые" молодцы, ловко управляли своим узником. Мейстер Лоа хлопотал у жаровни, раскаляя до красна угольки, а Рерих с Иленой прошли к центру камеры, и присели на краешки грубых стульев.

Прекратив верещать, Ламас неожиданно зашелся всхлипами и плачем.

Илена поражено взирала на него, открывая для себя новые, потаенные ощущения.

— Посмотрите Илена хорошенько, перед вами ваш враг. Сейчас он жалок и беззащитен, вспомните, каким он был до сего момента, и запомните сегодняшние реалии на будущее.

Рерих говорил твердо, что б слышали все и даже жертва.

Ламас заткнулся с той же быстротой, с какой начал истеричный рев и тупо уставясь на своих обидчиков, начал:

— В-вы!! Ах, в-вы!! Вы ответите мне за все! Да как вы смеете! Отец вас раздавит! Сотрет в порошок! Гады! Твааари! Мрааази! Отпустите меня сейчас же, слышите?

Илена вздрогнула, его обещания достигли ее ушей, и Ламас увидев ее реакцию, завел с новой силой.

— Стерва! Блядь! Шлюха! Ты со своим адъютантишкой и кудесником — трупы! Трупы, это вам ясно? И вы… вы… да-да-да вы! В масках уроды… снимите маски, мерзавцы! Сними…

Рерих слегка кивнул головой, "серые" завращали рычагами и цепи задребезжали в пазах. Тело вельможи резко содрогнулось, подалось вперед и что духу грохнулось на пол ламасовым носом об каменную плиту. Визг и хрип. Потекла кровь.

Илена выгнулась дугой. Какой ужас!

Лоа с обыденной неспешностью извлек из жаровни щипцы с раскаленным основанием и подошел к извивающемуся телу Ешкана, с непомерным удовольствием он сперва один, а затем второй крючок затушил на ягодицах Ламаса. Душераздирающий вопль сотряс стены. Илена едва не потеряла сознания, когда под раскаленным металлом зашкварчала плоть и поднялся удушливый паленый угар жареного мяса. Она не видела, что за клеймо поставил мейстер на гениталиях выскочки, но экзекуций и видовищ на сегодня ей уже предостаточно.