Мария Хлодвиг - Хелена

Пока не знала.

— Как дела, принцесса? — отдав шутливый салют, поприветствовал меня Миарк. — Скучала по мне?

— За работой не успела истосковаться.

Юноша хмыкнул. Иного ответа он от меня и не ждал.

— Слышал, у хозяйки появились новые любимцы?

— Брат и сестра. Оба полукровки-эльфелинги.

— О, я неплохо лажу с детьми, — весело заявил эйанец. — С ними не нужно притворяться. Надеюсь, они задержатся у нас подольше… Хотя бы до свадьбы.

— Какой ещё свадьбы? — встревожилась я. Неужели Королева не шутила, когда выбирала платье?

— Моя мачеха всерьёз намерена женить сына, только и всего. Похоже, ей безразлично, что сейчас его тело даже не полностью срастилось с душой, — юноша раздражённо поморщился, — Не удивляйся, если тебе дадут странное поручение.

— Поручение? — я не подписывалась на сватовство. Впрочем, зная правительницу Пустого мира, подходящую невесту просто-напросто похитят.

— Кому-то придется отправиться в Эмьвио Косом. Я там бесполезен из-за незнания языка, а вот ты подойдёшь в самый раз. Никто так не войдёт в доверие к молодой девушке, как другая молодая девушка.

"Обман доверия. Одно из страшнейших преступлений".

— У тебя есть новости поутешительней? — в последнее время Миарк стал пропадать часто и надолго, причём из отлучек возвращался всегда довольный, будто занимался в них любимым делом. С некоторой вероятностью я допускала, что он и вправду ковал, как однажды заявил мне.

— Кажется, я нашёл частичное решение твоей проблемы, — лукаво щурясь, сказал эйанец. — Вот только без посторонней помощи мне не обойтись.

— Ты расшифровал остаток рукописи отца? — несмело предположила я.

"Я надеюсь…"

— Нет, извини. Я по-прежнему не понимаю, как он сотворил мачеху, — виновато развёл руками товарищ по плену. В противоречие жесту, в его глазах раскаяния не читалось. — Высшая Алхимия полный мрак.

— Тогда что…

Миарк дружески хлопнул меня по плечу, а затем наклонился и прошептал на ухо:

— Теперь мне точно известно: перековать можно любой клинок.

Почему-то эта загадочная фраза успокоила меня. Впервые за день я улыбнулась без натяжки.

Насупившись, дети смотрели на Миарка, а он хмуро — на них.

— Как к вам попала книга? — строго спросил эйанец. — Она не из тех, что свободно ходят по свету.

— Её привёз отец. Больше я тебе ничего не скажу, — сердито сказал Кориан.

— Почему это?

— Ты странный. Только встретил нас, а уже допрашиваешь. Словно мы в чём-то повинились.

— Имейте хоть чуточку уважения к старшим, — проворчал мой друг. — Нас разделяет, между прочим, пять тысяч лет.

— Я тебе не верю. Не живут столько люди!

— Хочешь сказать, я лгу?

Я улыбнулась. Вот уж не думала, что в доме Белой Королевы меня что-то может развеселить, однако эйанцу и юному принцу это удалось на славу.

— Элевэ, им обязательно ссориться? — тихо спросила Кора.

— Они не ссорятся, милая. Возникло недопонимание, только и всего. Дядюшка Миарк в последнее время редко общался с людьми и позабыл, как себя вести.

— А он не злой человек?

Миарку нельзя было отказать в некоторой хитрости, но я знала — он принадлежал Свету.

— По земле ходило, ходит и будет ходить множество злых людей. Некоторых их них ты встретишь, когда подрастёшь. Тебе придётся смотреть в оба, чтобы разглядеть разоблачить их, но в общении с этим человеком можешь смело закрывать глаза. Он абсолютно безвреден.

"Миарк привёл меня в лапы правительницы Пустого мира, но я его давно простила. Он хороший человек, хоть и с дурной головой".

Девочка робко улыбнулась. Бедняжка, она пережила смерть родителей и заключение в мире снов. Из всех близких у неё остался только брат.

"А ещё многочисленная эльфелингская родня".

Я пообещала себе, что постараюсь скрасить жизнь полукровок в Ортано Косом.

Нашу почти идиллию нарушило появление Слуги. Беловолосая женщина в серебристых доспехах обвела помещение полным презрения взглядом и прочеканила голосом, подходящем ожившему леднику:

— Госпожа желает видеть вас. Немедленно.

— Всех нас? — уточнила я. — Даже детей?

— Всех. Не заставляйте Её ждать.

"Ах, если бы мы могли…"

Ледяная роза никогда не завянет. Она навсегда остаётся такой, какой её увидел мастер. Совершенная красота, дерзко украденная у небытия.

Ледяные розы бессмертны и бесплодны. Каждый раз, оказываясь в прекрасном саду Белой Королевы и рассматривая её цветы, я вспоминаю об этом, и мне становится жаль правительницу Пустого мира.

"Вернее, я грущу о судьбе той смертной женщины, Гвиневеры Альбианы, которой когда-то была моя суровая хозяйка".

— Холодно, — пожаловалась мне Кора. — Почему здесь так холодно?

Я не знала, что ей ответить.

На высоком троне, увитом плющом — живым, а не вырезанным из замёрзшей воды — восседала Владычица Ортано Косом.

— Только взгляни на неё! — прошипел Миарк. — Вот уж не думал, что снова увижу корону предков. А я-то, дурак, считал её надёжно утерянной. Мою мать похоронили в ней… и вот она венчает голову любовницы отца!

Символ власти Белой походила на тот, что я видела у Ларана, но был более изящным.

"Неужели она действительно считает себя вдовой последнего правителя эйанского Ортано Косом?"

— Зачем ты призвала нас? — спросила я.

"Кто-то должен взять на себя лидерство".

— Сегодня особенный день. Я долго ждала его, и теперь меня переполняет радость. Мне захотелось поделиться ей с подданными, — безмятежно проговорила Белая. — Так ведь поступают смертные властители?

От меня не укрылось лёгкое презрение, сквозящее в её голосе.

— Неужели, чародейка, ты так завистлива, что не можешь разделить чужое счастье?

Я опустила взгляд. Меня унизили… вновь.

Королева хлопнула в ладоши, и шестеро женщин-големов внесли на плечах хрустальный гроб. Сердце ойкнуло. С тем, кто спал внутри, у меня были связаны не самые приятные воспоминания.

"Убило ли перерождение его ненависть?"

По знаку правительницы Пустого мира Слуги сняли тяжёлую крышку и бережно вынули безвольное тело. При взгляде на умиротворённое прекрасное лицо принца, мне вспомнился поединок между ним и моим любимым. Я надеялась освободить и себя, и эйанца, но попала в плен.

Стоит брату Миарка открыть глаза, и ненависть, бушующая в душе Далиана Лерьэна, выплеснется наружу. Печально, но часть её я заслужила.

"Пусть это произойдёт быстро. Не хочу мучиться ожиданием".

Королева величаво поднялась с трона и приняла из рук Слуг тело.

— Мой сын, моё возлюбленное дитя, — нежно произнесла она, и по выражению лица я поняла — слова шли от сердца, если сердцем можно назвать то, что теперь билось в груди Гвиневеры Альбианы. Тело её ребёнка стало вместилищем чужой души, но сотворённая богиня готова была принять его таким. В какой-то мере я понимала хозяйку: сын воплощал в себе всё то, что осталось от смертной женщины.