Лиланд Модезитт - Башни Заката

Расставленные перед гостями стеклянные кубки наполняют жидкостью, имеющей, как знает немало потрудившийся над изготовлением этого бренди Креслин, цвет прозрачного зеленого стекла и вкус пламени.

— Предлагаю тост за наших гостей! — высоко подняв кубок, Креслин направляет чувства к Мегере, дожидаясь, когда она последует его примеру.

— За наших гостей! — вторит ему жена. Все пьют.

— Это… весьма своеобразно… — выдыхает Фревия после первого глотка.

— Возможно, наше питье лучше пошло бы под ваше несравненное жаркое, — говорит Креслин. — Жаль, что у нас нет блюд сарроннинской кухни, однако мы будем более чем счастливы послать немного нашего зеленого бренди в подарок Риессе.

— Да, — подхватывает Мегера. — Моя сестра тиран ценит своеобразие.

— О, если вы найдете возможным…

— Мы почтем за счастье.

— Кажется, речь заходила о документах? — вежливо напоминает Мегера.

— Ах да, милостивая госпожа. Милостивая госпожа тиран поручила нам предложить вашему вниманию проект договора о дружбе между Сарроннином и Отшельничьим, включающий торговые гарантии…

Потягивая бренди крохотными глоточками, Креслин прислушивается к монотонному чтению Фревии.

«…и просим принять грузы, доставленные Алдроной и „Миратрором“ в ознаменование союза и в знак почтения к милостивым господам регентам…»

— …которые ухитрились выжить, — шепчет Мегера.

«…надеемся также, что краткое посещение вами наших судов позволит…»

— …всем и каждому узнать о том, что мы, дьяволы Восточного Океана, действительно существуем… — добавляет Мегера, разумеется, снова шепотом.

— Перестань, — тихонько увещевает ее Креслин, — она предлагает то, что вынуждена, а тебе лучше принять это с улыбкой.

— О, мы…

— Прошу прощения, милостивый господин?

— Мы высоко ценим щедрость тирана, Фревия, — с вкрадчивой любезностью говорит Креслин. — И рассмотрим ее предложения самым тщательным образом, хотя сразу должны сказать, что являемся безусловными сторонниками свободы торговли, — он встает, желая положить конец пустой церемонии и зная, что Мегера следует его примеру. — А сейчас, поскольку вы, несомненно, устали с дороги, мы не смеем злоупотреблять вашей учтивостью и более вас не задерживаем.

— Последний вопрос, милостивый господин. Ходят слухи…

Креслин не может удержаться от улыбки.

— Слухов ходит много. Предположим… Впрочем, это неважно. Позвольте мне рассеять некоторые из них. Ни я, ни Мегера не собираемся предъявлять права на Монтгрен, да это и невозможно, ибо там господствуют бронзовые клинки и Белая магия Фэрхэвена. Кроме того, с признанием права Отшельничьего на самостоятельное существование и восстановлением свободной торговли, мы не считаем нужным прибегать к помощи штормов. Хотя, в случае враждебных посягательств, оставляем за собой право…

— Сарроннин, вне всякого сомнения, далек от подобных посягательств, — заверяет посол, — но мы имели в виду иной слух…

Креслин касается ветров и приводит воздух в комнате в движение, хотя и знает, что за это придется заплатить головной болью.

— Я не отказался и от ветров, — говорит он.

— Э… да, мы поняли… но есть еще одно…

— Я отказался от использования клинка, но здесь, — следует кивок в сторону Шиеры, — найдутся обученные так же, как я, и имеющие гораздо больший опыт. Недавние события показали, что военное дело лучше оставить настоящим профессионалам.

— У вас есть еще вопросы? — спрашивает Мегера ледяным тоном, хотя и ее, и Креслина подташнивает оттого, что ответ им известен.

— Э… не… не насчет слухов, милостивая госпожа.

— Дело в том, — вступает второй посол, — что тиран поручила нам разузнать о возможности закупки некоторых товаров, таких, как пряности. А после вашего тоста я пришла к выводу, что она могла бы заинтересоваться и поставками вашего зеленого бренди.

— Мы все обдумаем и постараемся решить ко взаимному удовольствию, — говорит Креслин, глотая усмешку. — А сейчас желаем вам всего доброго.

— Ты!.. — бросается на мужа Мегера, стоит послам уйти. — Да ты… ты вел себя хуже, чем Риесса.

— Вот уж не думал, что тебе это не понравится.

— Как бы то ни было, — встревает Лидия, — а выступил он удачно. Вроде и учтиво, и страху нагнал.

— Когда мы посетим их корабли?

— Я бы предложил не тянуть, — говорит Хайел. — Если, конечно, вы не хотите заставить их несколько дней подождать да понервничать.

— Давайте не откладывать дело в долгий ящик. Они не начнут разгрузку до нашего визита, а кое-кому из нас уже обрыдла кукурузная мука.

Креслин и Мегера спускаются по лишенным перил сходням. Он шагает так уверенно, что решительно невозможно догадаться, чего это ему стоит.

«…не больно-то похож на слепого…»

«…заткнись, идиот! Говорят, он умеет слышать любой шепот. Даже вчерашние сплетни!..»

Ну, как тут выдержать! Дойдя до пристани, Креслин оборачивается к кораблю и кричит:

— Не вчерашние, болваны! Только сегодняшние!

С борта слышится:

«…ох, ничего себе…»

«…говорил же я тебе, дураку…»

— Перестань дурачиться! — шипит на мужа Мегера. Бочком, мимо подвод и стражей, прибывших для разгрузки, Креслин протискивается к восточной оконечности старой пристани, на ходу объясняя:

— Это не повредит, раз уж кто-то проговорился им насчет моей слепоты. Потому как если никто не проболтался, значит, она бросается в глаза.

— Понимаю, но все равно…

— И вообще, какое это имеет значение, если они по-прежнему верят в мою способность управлять ветрами?

— Возможно, и никакого.

— Тем паче что ежели приспичит, ты и сама сможешь устроить вполне приличную бурю.

— Им это неизвестно, и сомневаюсь, что моей сестрице следовало бы об этом знать.

— Она уже знает, — говорит Креслин, огибая запряженного коня. — Белые это проведали, и она, надо думать, тоже. Таким же способом, — уже направляясь к конюшне гостиницы, он со смехом добавляет: — Разве не ясно, что весь этот груз предназначен не мне, а тебе? Тебя Риесса опасается куда больше, чем меня.

— Это печально.

— Знаю.

— Так или иначе мое приданое — или, говоря иначе, свадебный подарок — преподнесено лишь потому, что она нас боится.

Добавить к сказанному нечего. К тому же от длительного напряжения, позволявшего Креслину не потерять равновесие и сохранить ориентацию, у него разболелась голова. Он приноравливает шаги к шагам Мегеры и молчит. Они садятся в седла и отправляются в цитадель.

С северо-запада тянет влагой и прохладой. Касма и Вола, цокая по камням копытами, везут регентов в мощеный внутренний двор.

Спешившись, Креслин идет первым, ибо хорошо помнит каждую ступеньку лестницы, ведущей в совещательную палату. Там регентов дожидаются Клеррис, Лидия, Хайел и Шиера.