Анна Клименко - Кубок лунника

Как же так, агент Вейн? Ты испугалась перспективы продолжения ужина? А не ты ли была готова на все, лишь бы обыскать дом Сильванов?!!

Дэйнор тряхнул головой, затем очень бережно взял руки Малики в свои.

– Я тебя прошу, чтобы ты осталась до утра. Здесь. Со мной.

«Возможно, с самим убийцей», – успела подумать ведьма прежде чем выдохнула «нет».

Лунник улыбнулся. В глаза бросились острые белые зубы – чуть длиннее и острее, чем у людей. И от этого выражение его лица показалось ведьме нечеловеческим и… совершенно беспощадным.

– Но у тебя больше нет выбора, Малика. Не стоит забывать о том, что я – не человек. Я дитя Ночной Странницы, и я отличаюсь от вас, людей.

Она хотела сказать, что выбор есть всегда, но… не успела.

Солоноватая волна хлынула в сознание, сметая все возможные и невозможные барьеры, застилая взгляд розовыми клочьями, делая тело ватным и непослушным.

– П…прекрати! – она дернулась, пытаясь вырваться из липкой паутины лунной магии, потом с трудом поняла, что над головой проплывает, покачиваясь, сводчатый потолок.

«Помоги мне», – подумала ведьма, сама не зная, к кому обращается.

– Будь со мной, – прошептал на ухо Дэйнор, легко прикусывая ей мочку уха, – будь здесь и сейчас. Только со мной.

Малике казалось, что она подняла руки. Пальцы скользнули по спине лунника, по гладкой коже с запахом ночного леса. Потом ведьма ощутила на губах его горячее дыхание. И, проваливаясь в розоватую бездну, ответила на поцелуй.

…Она проснулась перед рассветом. Кулон-звезда стал таким горячим, что невозможно было терпеть. Малика хотела его снять, но передумала. Прижала еще сильнее к коже, и что есть сил стиснула зубы, чтобы не заплакать. Потом уткнулась лицом в подушку и замерла.

Она думала о том, что так переживает совершенно зря. В конце концов, Дэйнор далеко не первый мужчина в ее жизни, и хотелось надеяться, что не последний. Ночью он ни разу не сделал ничего такого, что было бы ей неприятно – разве что теперь все тело ныло как после затяжного бега. Только вот… Почему-то больше всего на свете Малике хотелось смыть с себя даже воспоминания об этой ночи, забыть ее и забыться самой. Сердце болезненно трепетало и сжималось, как будто она, Малика Вейн, сделала последний шаг, навсегда разорвавший призрачную ниточку между ней и…

Ведьма судорожно вздохнула и попыталась привести свои мысли в порядок. Итак, госпожа Вейн, забудь о том, что было, и изволь поразмыслить о том, где взять документы, которые бы компрометировали семью Сильван. До рассвета еще есть время побродить по этому дому, и искать, искать!

Малика повернула голову так, чтобы видеть Дэйнора. Он спал совсем как дитя, тихо посапывая и изредка улыбаясь. Белые волосы разметались по подушке, открывая высокий умный лоб.

«Благородное лицо», – внезапно для себя подумала Малика, – «и я… я могла бы убить его прямо сейчас. Но ведь такая совершенная красота не может быть спятившим зверем?»

Стараясь не шуметь, она села на кровати и огляделась. Платье, а заодно и нижняя сорочка валялись на полу вперемешку с одеждой Дэйнора, и рыться в этом беспорядке Малике хотелось меньше всего. Пошарив взглядом по комнате, ведьма углядела длинный шелковый халат лунника, небрежно переброшенный через спинку кресла, на цыпочках пересекла спальню и быстро завернулась в него. Чтобы не путаться в длинных полах, ведьме пришлось подоткнуть их под пояс. Получилось нечто вроде пышной короткой юбки, но сейчас внешний вид волновал Малику меньше всего. Она в последний раз глянула на спящего лунника и выскользнула прочь.

Куда теперь?..

Малика не имела ни малейшего понятия, а потому решила полагаться только на свое ведьмовское чутье. Даже бредя бесцельно по коридорам и залам, в конце концов она бы пришла туда, куда следует.

«Только бы не столкнуться с Сильваном-старшим», – усмехнулась про себя ведьма, – «он и так был не в восторге, когда увидел здесь мою физиономию».

Но в доме лунников было пусто и тихо.

Подступающий рассвет разбавил молоком ночную темень, и Малика брела среди призрачного полусвета, ощущая себя скорее бесплотным духом, чем живой женщиной. Сердце по-прежнему ныло и болело, оплакивая то, чего не было, но что уже никогда не случится, и также противно побаливало все тело – слово «мера» для Дэйнора оказалось пустым звуком.

Потом ведьма остановилась перед камином. Она закрыла глаза, протянула руки к чугунной решетке, которая еще хранила тепло огня.

– Хм.

Малика задумчиво посмотрела в зев камина. Жгли бумагу, в этом не оставалось сомнений, и ведьма, присев на корточки, запустила пальцы в куски темно-серого пепла. Она и сама не знала, зачем пачкает руки – но интуиция подсказывала, что оно того стоит.

Наконец старания Малики оказались вознаграждены: ведьма извлекла обгоревший кусочек бумаги, на котором можно было что-то прочесть.

«Вспоминаю нашу ночь», – было написано твердым почерком.

Малика покачала головой. Нет, все это – не то, что следовало бы искать. Совсем не то…

И в этот миг комната словно раскололась пополам.

Только не было рядом ни души, как – раз! – и на пороге злобной йоргговой тварью застыл Сильван-старший. В ночной сорочке и белом колпаке с кисточкой. Лицо перекошено, руки трясутся, а в глазах… О, в его золотых глазах Малика увидела смерть. Свою собственную.

– Ты! – прохрипел лунник, невероятным прыжком пересекая комнату, – ты! Проклятая шпионка! Дэйнор – дурак!..

Он выхватил из рук ведьмы обгоревший клочок, швырнул его на пол и принялся топтать босыми ногами. Затем уставился на Малику и, взвизгнув, бросился к ней.

Она не успела даже отскочить, как оказалась лежащей на полу, а сверху могильной плитой навалился Дэлин, все сильнее и сильнее сжимая пальцы на ее горле.

Слишком быстро, чтобы попытаться освободиться. Слишком сильно, чтобы схватить глоток воздуха. И слишком больно, чтобы сохранить способность соображать.

– Тварь, проклятая тварь, всюду сующая свой нос! – брызгая слюной шипел лунник, – ты сдохнешь, и я тебя закопаю в саду, чтобы никто…

Перед глазами завертелись цветные круги, и голос Дэлина стал отдаляться.

«Мама», – позвала ведьма, надеясь увидеть родное лицо, которое, к несчастью, даже не помнила.

Но вместо матери в сознание вошел Марио.

– Убей его, – медленно произнес палач, – сейчас же!

«Я… не… могу!»

– Один раз, всего один раз, – быстро сказал Марио, – я обещал тебе это.

– Ыхххрррр, – просипела ведьма в перекошенное лицо старого лунника.

В груди было горячо-горячо, легкие как будто наполнились раскаленными углями. Огонь искал выход и не находил, а потом вдруг Малика поняла, что может отпустить его, и в тот же миг хватка Дэлина ослабла, он придавил Малику всем весом.