Евгения Кустова - Закатная звезда

Лиа продолжала победное шествие по длинным широким коридорам, молниеносно пролетая от двери к двери, как вдруг прямо за ней возник низехонький горбатый человечишко, способный достать ей разве что до бедра. Коротышка засеменил за Лией и метнул в нее дротик.

Дротик угодил прямо в затылок, зарывшись в копну серебристых волос, преследователь радостно захихикал – его снаряд явно достиг цели. Он вытащил из-за пазухи какой-то плоский квадратный прибор и покрутил на нем ручку, прибор отозвался тихим треском и приглушенным мерцанием. Горбун ликовал: глаза его налились жадностью и алчным блеском, руки затряслись, он задергал головой во все стороны и начал омерзительно облизываться. Лампочка на самом конце дротика в волосах наследницы Акапийской Империи испустила череду пульсирующих вспышек.

Принцесса продолжала идти, как ни в чем не бывало. Тогда к коротышке присоединились еще двое и в точности повторили ритуал.

Алелиа шла к намеченной цели.

Минута, другая и за ней тащилась уже целая толпа горбунов, все они тащили в руках стрекочущие приборчики, кидались дротиками в голову Лии. Саста шел следом и, как будто, вовсе не замечал их присутствия. Впрочем, не замечала происходящего и она сама.

Один из дротиков отвалился, коротышка поднял его с пола и побежал прочь, радостный и довольный как трихеческая гиена, задравшая крупную добычу, за ним другой, третий: кто-то светился счастьем, кто-то был удручен, кто-то - взбешен.

Так продолжалось минут 20, пока Лиа вдруг не остановилась, развернулась на 180 градусов, грозно посмотрела на толпу карликов, жалостливо присевших на корточках, оторвала резким жестом от головы все дротики, коих было не менее дюжины и кинула их на пол:

- Я вам не шушара! – громогласно рыкнула она, - я не позволю таким наглым и бесцеремонным способом вторгаться в мои личные мысли! – Она с силой наступила на кучку, валявшуюся на полу, высоко до колен задрав подол роскошного платья, - то, что я позволяю вам приставать ко мне со своими дурацкими прошениями и разрешаю делать это с помощью мнипперов, вовсе не говорит о том, что вы можете себе позволять вот так вот внаглую копать на меня компромат! В моей же голове! Это может и пройдет с этими! – она ткнула пальцем в одного из политиков, молодого, нахального типа в маленьких очках.

Затем она совершила новый резкий поворот, и, пройдя чуть меньше двадцати метров, собственными руками распахнула тяжелые двери зала заседаний. Все находившиеся на тот момент в нем тут же перевели взгляды с главной трибуны на нее. Она же стояла, высоко задрав подбородок и надменно осматривая зал.

- Их высочество, наследница Акапийской Империи Акапи Ашантрэ Аэлин Алелиа Ашанти Ари! – величаво объявил гулкий голос, донесшийся откуда-то издалека.

Алелиа, а вслед за ней и Саста прошли к высокому трону, стоявшему прямо по центру амфитеатра. Лиа села на трон, старик Саста запахнул длинные полы фиолетового камзола, тяжело волочившегося по ступеням, и встал за троном. Воцарилась тишина. Лиа постучала зелеными коготками по ручке трона, такого же помпезного и тошнотворного как и все вокруг; стуки эхом разнеслись по залу.

- Следующий вопрос на повестке дня: запрет на внетоннельное перемещение для всех кораблей, не относящихся непосредственно к космофлоту. Просьба приступить к голосованию.

На здоровенном пладукторе под самым куполом, засуетились разноцветные сферы: они перетекали друг в друга как шарики в восковой лампе,а затем замерли.

- Единогласно! Запрет принят! Запрет передается для закрепления и придания ему статуса всекоалиционного закона Совету Высших! Как удачно вы к нам зашли, Ваше высочество, - человек на трибуне, жирный хряк с гадостной бородавкой на подбородке довольно улыбнулся, глядя прямо в глаза Лии. Саста отправился к трибуне, чтобы забрать у спикера Коалиционного собрания глав-руководителей планет, колбу с плаграммой, содержащей результаты голосования.

«Что за дерьмо?» - мелькнуло в голове у Лии. В ее глазах читались эмоции сравнимые с эмоциями залетевшей старшеклассницы, которую только что бросил ее хахаль – учитель физкультуры.

«Кажется, меня только что жестко поимели».

Она вынеслась из дверей «Амфитеатра Лэпэ» со скоростью пушечного снаряда и с такой же яростью. Не обращая никакого внимания на суматоху вокруг, она пешком ринулась прямо по середине дороги к зданию Совета Высших. Оно находилось примерно в километре от «Амфитеатра», движения здесь почти не было, так как мало кому дано было попасть в любую из обителей господ-вершителей судеб. И если, в первое допускались одни только высокопоставленные чиновники и их служащие, то во второе могли пройти лишь избранные, в числе которых была и сама Лиа.

Лиа проскакала этот километр галопом, совершенно не заметив, и уже подойдя, ощутила, что изрядно запыхалась, однако, это ничуть не сдержало ее напора. Напротив, полная решимости и гнева она начала кулаком тарабанить дверь круглой пирамиды, кою и представляло собой здание Совета. Череда тяжелых ударов прогремела как раскаты грома, распугав морских птиц, приютившихся погреться в палящих лучах полуденного солнца на краю моста. Дверь не поддавалась, и тогда разъяренная Лиа остервенело пнула ее, в этот самый момент ее нагнал запыхавшийся Саста.

- Ты так ничего не добьешься, - говорил он тяжело дыша, упершись правой рукой в ноющий бок, - надо…надо успокоиться. Обратись к ним. Скажи, что не согласна.

- Не согласна? Да я вне себя от злости! Этот закон варварство! Он ограничивает свободу людей! Налоги вырастут страшно! Товары подорожают! Из людей буквально пьют кровь! Это геноцид! И ты только представь, какие убытки понесут мелкие торговцы? А простые люди? А отшельники? Что с ними будет? Я знаю – их корабли будут уничтожать!

- Они наконец осядут. Станет меньше бродяг и попрошаек. Меньше мелких конфликтов. Меньше пиратов. Порядок, Лиа. Они просто хотят прийти к порядку. Не забывай: Вселенная день ото дня меньше не становится, управлять ею становится все сложнее. Порой надо идти на жертвы. Тебе надо привыкать идти на сделки…

- …с совестью, - договорила за него негодующая наследница.

Двери медленно со скрипом открылись. Видимо со дня последнего визита Лии, никто так и не проходил в них. Она удрученно склонила голову и направилась внутрь.

- Постой, - окликнул ее советник, - прости меня, дитя. Я просто безвольный старик. Я ничего не мог поделать, - прежде улыбчивое лицо исказила гримаса скорби. Саста резко отнял свою руку от ее руки. Та ничего не ответила и, только горько улыбнувшись, зашагала внутрь пирамиды.

«Что мог сделать ее старый учитель против целой своры политиканов? Да и за что ему извиняться? Он вовсе ни в чем не виноват», - только и успела подумать она, когда обернулась и увидела, что учитель упал на колени пред самыми дверьми, схватился руками за голову и зарыдал в припадке. «Прости, прости», - еще слышала она, когда двери глухо захлопнулись.