Татьяна Патрикова - Особенности эльфийской психологии (авторская версия)

– Угомонились? – прошипел в нашу с Иром сторону грозный эльф. – Теперь можем поговорить нормально?

– Если продолжите шипеть и кипятиться, как чайник, не-а. Не сможем, – легкомысленно сообщил я.

Эльф скрипнул зубами, и на этом его терпение, похоже, кончилось. Матерная фраза была короткой, но прозвучала очень емко. Вот только мне от его волшебства было ни тепло, ни холодно. На этой высокой ноте эльф спал с лица, когда обнаружил, что его магия на меня не действует, и тут же перевел взгляд на стоящего рядом со мной Ира.

– Андрей наш новый психолог, – пояснил тот с подчеркнуто вежливой улыбкой.

– И уже такое себе позволяет? – с неподдельным удивлением выдохнул в ответ взрослый эльф.

– Ир, – заканючил я. – Может быть, ты нас, наконец, познакомишь?

– Лучше я, – не дав мерцающему сказать ни слова, вызвалась Лия.

Вышла из-за парты и приблизилась к нам с Иром.

– Отец, познакомься. Андрей Игоревич Рахманин – наш классный руководитель, – пропела эльфийка, всячески демонстрируя, что грозное сопение папочки ей нипочем. Действительно, о каком отце может быть речь, когда в жизни появился мужчина, свой, собственный, да к тому же еще и любимый, – А это – мой папа, – обращаясь уже ко мне, обронила наша зеленоокая эльфийка. 'Ура, я, наконец-то, услышу его имя' – пронеслось у меня в голове, и я услышал. – Лукерель Акикай Таинственный.

И почему мне вдруг сделалось так смешно? Разумеется, все три эльфа (считая Ира в мерцании) посмотрели на меня, как на больного. А я все силился справиться с лицом, но безрезультатно. Смех так и норовил прорваться. Хотя, что может быть самобытнее старинного русского женского имени Лукерья или памятного имечки серого человека из рассказа 'Шинель', входящего в обязательную школьную программу, – Акакий? Я больной, да?

Самое удивительное, что первым догадался о причине моей веселости Алый. Вот никогда бы не подумал. Но, судя по всему, нашему светлому зазнайке тесное общение с темными на пользу идет.

– Хочешь сказать, что уже сейчас придумал, как будешь его называть? – протянул он со всевозрастающим подозрением.

Я как-то совсем истерично хихикнул, не иначе как от переизбытка чувств, и кивнул.

– Что значит, называть? – эльф спросил это на удивление мирно. Похоже, свой диагноз всем нам он уже поставил. И сил спорить и злиться на блаженных у бедолаги уже не осталось. Это он зря. Мы ведь с колокольчиками кого угодно довести можем, если этот кто-то против нас ласты навострит.

– Андрей из другого мира, папа, ему трудно запомнить наши имена. Для него они слишком длинные. Поэтому он всем нам дает прозвища.

– И этот человек с плохой памятью учит вас тут неизвестно чему? Не ожидал, не ожидал, – протянул Лукерья, глядя почему-то на Ира, но следующая фраза легко объяснила, почему именно на него. – Неужели Ви'Хольм позволит такому престижному учебному заведению настолько снизить планку?

Разумеется, от улыбки на лице Ира не осталось и следа. Зато я все еще ощущал в груди удивительную легкость, которой не преминул воспользоваться.

– Так из-за чего весь сыр-бор? Только из-за того, что ваша дочь посмела влюбиться в темного?

– Не думаю, что вы, – он почти выплюнул это слово, – понимаете всю глубину проблемы, – и тут же решительно схватил не успевшую сориентироваться Лию за локоть, дернул к себе. Кар в одно мгновение оказался рядом.

Уж не знаю, как темным удается так незаметно для глаз перемещаться из пункта 'А' в пункт 'Б', но факт остается фактом. Он схватил девушку за другой локоть, и взгляд, которым наш славный Кар, обычно спокойный и сдержанный, прожег Лукерью, говорил о многом.

Чем бы кончились эти их гляделки, не знаю, но снова без спроса влез я.

– Уважаемый папочка, а вы сюда в каком качестве заявились?

Он неожиданно моргнул и медленно-медленно повернул голову в мою сторону.

– Качестве? – спросил он отстраненно.

Мне ничего не оставалось, как подарить ему широкую улыбку.

– Как отец семейства, оскорбленный самим фактом связи вашей дочери с темным, или как любящий отец, который искренне желает дочурке счастья?

Эльф растерялся от такой постановки вопроса. Зато быстро нашелся Ир.

Фыркнул где-то совсем рядом со мной и тихо обронил, хотя в тишине, что повисла в классе, даже это было прекрасно всем слышно.

– Умеешь ты правильные вопросы задавать.

– И что же в нем правильного? – ощетинился эльф, 'на гора' прозванный мною Лукерьей.

– Если бы вы подошли к вопросу, как любящий отец, то поняли бы, что делаете дочери больно и задумались бы, стоят ли ваши амбиции её истерзанной души, – получилось высокопарно, знаю, но в тот момент мне неожиданно показалось, что только так можно достучаться до него. И, как ни странно, я не ошибся. Чутье не подвело.

Эльф задумался. Сильно задумался. Вот только руку дочери так и не отпустил. Правда, потом он снова уже куда более осмысленным взглядом посмотрел на Кара. Тот выдержал осмотр стоически, поэтому Лукерья повернулся ко мне.

– Моя дочь слишком юна и неопытна, чтобы понять, что…

– Вам не кажется, что это невежливо: говорить о Лие в третьем лице? – неожиданно вмешалась Иля и вышла из-за парты.

О, конечно, такое отношение к женщине, определенно, должно претить нашей Владычице. Светлый резко повернулся к ней, но тут снова наступил момент для моего соло.

– Позвольте уточнить, это вы сейчас сказали о девушке с прозвищем Вейла? Вы считаете, что она не способна видеть все: и ваши и его, – я кивнул на Кара, – причуды насквозь?

Лия смутилась, потому что в этот момент встретилась взглядом с Каром. Похоже, наш отважный темный как-то подзабыл, в чем она призналась всем нам на экскурсии по Холёбаску. Да, Кар, девушка-предсказательница – это, как мне думается, тот еще подарок. Так, стоп. Если она может видеть будущее, тогда зачем она вчера ко мне плакаться приходила. И тут до меня дошло.

– Иля, – сладко протянул я, пока никто из окружающих меня светлых не успел опомниться.

Темная тут же просекла, что до меня, наконец, дотекло. И отчаянно по-светлому захлопала ресницами. Ага. Так я ей, плутовке, и поверил.

– Твоя школа?

Она готова была солгать. Я видел это по её глазам. Но в последний момент отчего-то решила сказать мне правду.

– А что, я не могу дать совет девушке моего клана?

– Какого еще клана? – выдохнул Лукерья, тихо шизея в нашем зоопарке.

Слово снова взяла Лия.

– Мне правда хотелось выговориться, – тихо сказала она, и кончики ушей у нее покраснели. Потом девушка вскинула на меня глаза и объявила. – Я знала, что все так будет. И что ты нам поможешь, тоже знала. Поэтому хотела морально подготовить тебя… вчера. Просто, я ведь вижу не конечный вариант будущего, я вижу много возможностей. Если бы прямо сказала тебе, что так будет, скорей всего, такого уже не случилось бы. Ты бы не сумел…