Людмила Ардова - Путь интриг

Дописав и запечатав письмо, я задумался — все пошло как-то стремительно гибельно — я ощущал запах опасности, словно она нависала надо мной, кружила рядом, подкарауливала на темных улицах.

Наступил, наверное, тот момент когда, я мог отказаться, уйти в сторону — но я не мог!

Мы выехали на рассвете через Арледонские ворота и свернули на Железную дорогу, название которой указывает на то, что по ней возили руду из Аламанте. Мы спокойно доехали до Гризы, самого крупного города Ларотума, что встретился нам на пути. И, в общем-то, на территории Ларотума мне не о чем было волноваться. До границы мы сделали три ночевки. И вот, позади осталась Гриза. Впереди день скачки и мы окажемся в Састе, приграничном гартулийском городке, где я рассчитывал заночевать, и после него, продолжать путь по дорогам родины при свете дня.

Ночь прошла без происшествий, если не считать ужасного ужина, плохой постели и насекомых, которыми кишела гостиница.

— На обратном пути, хозяин, я спалю этот рассадник кровопийц, — засмеялся Джосето.

Мы ехали по безлюдной дороге. В последнее время здесь стало опасно путешествовать.

Наша цель был Гэнгр, место, где имелся большой постоялый двор. Но до него еще нужно было добраться. День близился к закату и мы порядком устали.

Путь наш проходил мимо небольшой лощины. Набежали тучи, и все сделалось каким-то мрачным. Красные паучки кучками перебежали нам дорогу.

— К большому кровопролитию, — хмуро заметил Гилдо.

— Ты веришь в приметы?

— Не во все. Но в эту верю.

— Что ж, считай, что мы предупреждены, — устало ответил я и направил лошадь к небольшому ручью — следовало сделать короткую остановку. Лошади хотели пить.

— До Гэнгра осталось рукой подать, — сказал я.

Мне были знакомы эти места. Еще в далеком детстве я вместе с отцом объехал всю Гартулу. Он навещал своих боевых товарищей, ездил по просьбам барона Мастендольфа, который во многих важных делах нередко прибегал по-соседски к услугам моего отца. Меня баловали одинокие тетушки и старые воины за чаркой вина рассказывали долгие рассказы о делах давно минувших дней. Мы проезжали и этой дорогой. Только она всегда была оживленной и веселой.

На нас напали на повороте, там, где дорога делает резкий изгиб, обходя нагромождение камней и теряясь за ними. С десяток людей преградило нам путь — вилы, пики и топоры, — вот, оружие разбойников, но я опасался не столько его, как двух лучников, занявших вершины каменных насыпей.

— Я отвлеку их, а вы прорывайтесь вперед, — сказал мне Гилдо.

— Идет.

Он запустил кинжалы в лучников, и один — упал.

Гилдо бросился в самую гущу разбойников, размахивая своим топором, и несколько голов полетели с плеч.

Я, наносил удары направо и налево, думая, что мы легко отобьемся-второй лучник не рискнул натягивать тетиву, боясь попасть в своих. Но скоро я понял, что мы попали в ловушку — из-за поворота показалась другая группа людей, которая спешила на помощь к своим.

— Уезжайте! — прокричал мне Гилдо, — я их задержу.

Я так и поступил. Вырвашись вперед, я промчался мимо другой группы, успев на ходу зарубить двоих мечом. Началась бешеная скачка. За мной понеслась погоня.

— Мой конь, добрый друг, только не подкачай, — шептал я. — Здесь столько рвов, ям и ручьев, а до ближайшего укрытия в Гэнгре не меньше двух часов отчаянной скачки. Она измотает тебя.

Добравшись до деревянных ворот постоялого двора, я, что есть силы, забарабанил в них, мой конь с минуты на минуту мог свалиться замертво. Но мне никто не открывал.

— Я подожгу твою гостиницу, — заорал я, — открывай!

Наконец, мои крики были услышаны, и показалась недовольная физиономия хозяина. Человек фигура, которого напоминала пивную бочку, а рыжие лохматые кудри отросли чуть ниже плеч, высунулся и проорал мне в ответ:

— Еще чего! Я сам тебя подожгу, разбойник!

— Я-то вовсе не разбойник, а вот разбойники сейчас тут появятся, если ты не впустишь меня, мне не поздоровится.

— Мне, что за дело!

— А ну, ты сэлл, немедленно открой ворота этому господину! — раздался спокойный и властный голос, принадлежащий, без сомнения знатному человеку.

— Вот, и не подумаю! Что если он привел за собой свою шайку?!

— Я знатный путешественник из Ларотума и на меня самого только что напали!

— Сэлл, если ты сейчас не откроешь ворота, я сделаю в твоем брюхе дырку! — снова вмешался незнакомый голос.

Кажется, этот довод подействовал, и ворота нехотя заскрипели.

Я провел замученную лошадь, и ворота за мной закрылись тяжелой балкой.

— Кто же это коней так загоняет! Бедное животное, — пыхтел хозяин постоялого двора. — Он же вот-вот издохнет.

Слуга отвел моего коня в конюшню, а я вошел в гостиницу, где смог, наконец, рассмотреть человека пришедшего мне на помощь изнутри этой 'крепости' и, только благодаря которому, я оказался в безопасности.

— Хэлл Алозонце. Следую из Фергении в Ларотум.

— Граф Улон, — устало сказал я, — примите заверения в моей благодарности. Если бы не вы, то мне бы пришлось нелегко. Скоро у ворот этой гостиницы появятся бандиты.

— Где они напали на вас?

— Возле каменных насыпей по дороге в Гэнгр.

— Странно, — задумчиво сказал хэлл Алозонце, — обычно вблизи границ Ларотум они не нападали. Совсем обнаглели.

— Какая обстановка в Фергении?

— Плохо. В Миринделле всем правит Есталий Полтрит. Это смешно и страшно. Фергенийский король сам себе не хозяин — каждое свое решение он согласовывает с Полтритом. Строят сразу три храма — это в Фергении, где и без того дела — хуже некуда. Еще немного и римидинцы займут эту страну. О чем думает Тамелий — непонятно, но Фергения разорена, разобщена, и не сегодня — завтра дворец в Миринделле займут новые правители. Сестру короля обвиняют в измене и, возможно, приговорят к казни.

Так вот почему Гилика ничего не знает о своих родных. Я обещал ей выяснить что-либо, но человек, с которым я посылал письмо в Миринделл, к графу Болэфу, бесследно исчез, и я теперь задумался, несвязанно ли его отсутствие с тем, что мне поведал Алозонце.

Я провел тревожную ночь — размышляя о том, что же стало с Гилдо. 'Мне не следовало его бросать',- думал я.

Но он сам сказал: 'уезжайте'.

'В конце концов, он поступил так, как должен был поступить образцовый слуга',- успокаивал себя я, но на душе моей кошки сребли.

Под утро в гостиницу постучали еще четверо приезжих.

— Возле поворота на нас напали! — ругался один из них.

— Там лежал мертвый человек, по виду сэлл.

Я подошел к хозяину гостиницы и спросил, нет ли возможности отыскать моего слугу и похоронить, как подобает.

— Я заплачу тебе хорошие деньги. Мне нельзя задерживаться. Надо ехать дальше.