Людмила Ардова - Путь интриг

— Что это за литеры? — удивился Орантон.

— Фергенийские, — ответил я и стал напрягать свою память: где-то я уже однажды видел их. И вспомнил: кольца принцессы!

Я был настолько удивлен очередным совпадением, что не смог ничего объяснить принцу.

— Ну! — нетерпеливо спросил Орантон, — я вижу, что эти знаки вам тоже знакомы! Не так ли?

Я покачал головой.

— Вы будете отпираться, что не знаете их? Я заметил по вашему лицу, что вы крайне удивлены. Я требую объяснений!

— Я не буду отпираться — мне известны эти знаки. Но я не могу объяснить себе связь между всеми гербами и символами, заключенными в ларце. Я узнал знаки фергенийской принцессы.

— Маленькой Гилики? Но здесь выбит не герб Фергении.

— И все-таки, этот рисунок имеет прямое отношение к ней.

— Чем можно открыть этот слой? Одним предметом, то есть перстнем, здесь не отделаешься.

— Здесь надо использовать три кольца. Но их нет. Мне точно известно. Что они утрачены.

— Вот как, — задумался принц. — Вы знали всех, чьи гербы изображены здесь, кроме графов Коладон. Кстати, откуда у вас перстень Гаатцев? Я забыл спросить в прошлый раз. Мне известна мрачная судьба графства.

— Я получил его от одного человека — он приобрел его по случаю у бывшего слуги графов. Он просил меня вернуть перстень — и я вернул.

— Но кто он?

— Один торговец — заурядная личность.

— А-а! Хорошо бы выкупить у него эту драгоценность. Она имеет цену, как все редкости. А еще у нее есть своя история.

— У всего есть истории, — улыбнулся я. — То, что сейчас происходит с вами и даже со мной, через десяток лет тоже назовут историей.

— Есть ли хоть какая-то возможность открыть эту крышку? Я хочу добраться до последней — даже, если это чья-то хитроумная шутка. Мной овладел азарт. Как были утрачены кольца?

— Кажется, их украли.

— Где это произошло?

— Во дворце.

— В Дори-Ден?! — воскликнул принц.

'А что вы думате, ваше высочество, во дворцах не воруют'? — подумал я.

— И предпринимались хоть какие-то попытки отыскать пропажу?

— Вероятно, да. Но кольца, хотя и золотые — не такая уж редкая драгоценность. В утешение — принцессе, насколько мне известно, были подарены жемчуга и лошадь.

— Да-а, только не говорите мне, что мы с вами зашли в тупик.

'Отчего же, таннах, с вами и в тупике весело находиться'! — снова мысленно ответил я.

У меня до сих пор, не выходило из головы необдуманное, бессмысленное решение Орантона вступить в ряды аясков.

Дать королю карты против себя! При случае ему, ой, как может повернуться эта дружба с заговорщиками.

Ведь, несмотря на все уступки, король, по природе, злопямятный человек, в чем мне придется еще убедиться лично, на собственной шкуре, никогда не переведет тех арледонцев, габерцев и иже с ними из рядов заговорщиков в обыкновенных подданных.

Тот, кто однажды поднял свою голову-поднимет ее снова. Таково было мнение Тамелия Кробоса, и, в общем, он был прав.

— Вы же нашли однажды кольцо Коладона. Я подозреваю, что что-то связывает вас с этой шкатулкой. Но что?

— Не знаю, но очень хочу узнать, таннах.

Принц отдал шкатулку мне.

— Вашей настырности хватит, чтобы докопаться до сути.

Кто бы мог подумать, что я, волею случая, снова окажусь в непростой для себя ситуации, в очередной раз, выручая принца.

Как я уже сказал, он, по своей глупости или неосмотрительности, вступил в Общество мертвых аясков.

Но ему показалось мало простого бездеятельного членства. 'Аяски' постарались втянуть его в самую гущу событий.

Я обдумывал. Чего добивались Олдей, Никен и другие? Хотели заменить монарха? Это была одна из причин, по которым они обратились к Орантону. Он был как некий баланс, не дававший окончательно расшатать этот хрупкий мостик между мирами.

— Сегодня вечером, ты, Орджанг, будешь сопровождать меня на прогулке, — заявил Орантон, — с некоторых пор он стал отличаться требовательностью и безапелляционностью.

— Я плохой спутник в делах амурных, — засмеялся я.

— Ты знаешь, Орджанг, я ведь об этом хорошо осведомлен. И разве я говорил о свидании с женщиной? Хотя, в наше сумасбродное время не исключено, что там может оказаться и женщина. Нет, Орджанг, ты будешь нужен мне как хороший боец в случае опасности.

— Значит, мы идем на политическое свидание, — усмехнулся я.

— Много знать — это не значит много обсуждать! — глубокомысленно изрек Орантон.

И мы через час встретились на улице Ленточников. Уже порядком стемнело и, стараясь не привлекать к себе внимания, мы свернули в переулок Умников, оттуда дошли до самого конца и вышли на улицу Золотых мастеров.

Там нас ждали двое мужчин. Все вместе мы отправились на Гостевую улицу и вошли в ближайший кабачок. Я смог разглядеть наших гостей.

Один из них был граф Олдей. Он узнал меня и кивнул мне в знак приветствия, а второго мне представили как барона Никена.

— Ого! В какую компанию я попал! Интересно, что нужно этим двоим — они вовсе не те люди, которых стремится увидеть в Мэриэге Тамелий Кробос, а, если, и стремится, то, скорее всего, в качестве пленников.

Меня ни во что не посвящали, и разговор был мне абсолютно непонятен. Но зато они прекрасно поняли друг друга.

Все бы ничего, но самое досадное в нашей прогулке по ночному городу, ее завершение: когда мы вышли из кабачка нас уже ждали пятеро неизвестных, в масках, но со знаками ордена мадариан на плащах.

Принц тоже захотел поразмахивать мечом, ему удалось легко отбить с десяток ударов. Но ему достался не самый сильный противник. Нам пришлось куда веселее. Разбив наглецов и никого не оставив живым, мы обменялись замечаниями.

— Ну что ж, славно мы тут порубились! — весело сказал граф Олдей.

— Давно мечтал о такой разминке, — подтвердил Никен, — а самое для меня приятное, что эти наглые юноши принадлежали ордену, который я собираюсь преследовать всю свою жизнь.

Я раздумывал, наблюдая за мрачной решительной физиономией Никена. Вспоминая то, с каким упорством он рубился с мадарианином, я, честно говоря, не знал, что для него лучше — узнать ужасающую правду о брате Фен Реза, или продолжать войну под знаменами своей ошибочной ненависти к человеку, виноватому, единственно, лишь в любви к его жене.

Что делать — сказать ему? Не поверит! Не захочет верить! Вся жизнь его тотчас потеряет смысл — ненависть и мщение — вот, что им сейчас движет и вера в богов здесь не причем!

Людям всегда требуется объяснение — иначе жизнь теряет смысл. Они с радостью готовы назначить кого-нибудь виновным во всех своих бедах, потому что заглядывать в глубины самого себя и искать ответы там еще страшнее.

Мы вежливо раскланялись и расстались. Я очень надеялся, что судьба более меня не сведет с этими людьми.