Людмила Ардова - Путь бесчестья

Его довольствие на нынешний вечер посвятили нам: двум милым благородным достойным и щедрым на обещания господам.

Словом, обед был хорош, комнаты под ночлег самые лучшие, завтрак еще краше обеда и расстались мы искренними друзьями с наивной женщиной. Удивительное существо- человек. Даже самые "тертые", "бывалые" корыстолюбцы порой оказываются такими наивными!

Оправившись от дармовых харчей, и взглянув на ясное небо без единого облачка, а также, обозрев как следует живописный вид Хенхенторпа — меткое название для непутевого городишки: "хенхен" — что-то вроде прохиндей на местном диалекте, а "торп" означает то же, что и отсекание головы, выходит: смерть прохиндеям. Мы пришли к выводу, что не стоит покидать столь гостеприимное место слишком быстро.

Успех в трактире окрылил нас и, как частенько бывает, лишил здравой осторожности, подтолкнув к новым подвигам в избранном направлении.

Наши взоры обратились к трем лицам являющимися столпами изучаемого нами города, его тремя китами, на которых покоится все благополучие его жителей. Ими были: магистр торговой палаты, магистр гильдии оружейников, магистр гильдии ювелиров.

Были, конечно, и другие славные представители процветающих сословий, но мы выбрали самых богатых, решив не размениваться, а вот суконщик вызвал у меня предубеждение, а в опасных предприятиях я стараюсь доверять своему чутью, что касается городских властей, хотя бы начальника городской канцелярии, то в ущерб щедрым обещаниям, расточаемым нами трактирщице, мы опасались, что они могут знать Флюгермона в лицо.

Кроме костюма мы стащили у Флюгермона перстень с вычурным вензелем, обозначавшим первые буквы имени герцога, что давало нам скромную надежду на успех нашего плана.

С тем мы и отправились пощипать жирных петушков, разузнав о местах их обитания на городском рынке.

Самым сговорчивым оказался магистр торговой палаты. Золотой человек! Видно он больше всех утаил от герцогской казны и был готов поделиться. Господин Карякио не стал вдаваться в утомительные подробности, было видно, что он занятой человек — сразу отвесил нам по солидному мешочку с золотом, проворковав: мой скромный вклад в процветание дворянства, господа, и, взглянув в мою сторону, быстро добавил: и духовных наставников. Выставив нас за порог, он облегченно вздохнул, так что закачалась тяжелая завеса.

Воистину, с такими людьми приятно иметь дело.

Магистр гильдии оружейников господин Кистобиус предстал великаном с челюстями бульдога и глазами сатаны, которыми он мрачно продырявил меня насквозь, и медленно оторвавшись грузным телом от массивного сундука, служившего ему креслом, склонился надо мной и даже занес левую руку — злодей оказался левшой. Подумав с минуту, он опустил ее на мое плечо и начал тяжко давить на него. Я, нащупав за своей спиной стул, поддался и сел.

— Ух, гадина! Терпеть не могу всяких крючкотворов, — рявкнул образина. Мы вздрогнули, а он уже добродушно обратился к Задире:

— Что же вы, уважаемый господин Флюгермон сами не пришли, а притащили эту гниду с собой. С вами я бы поговорил по душам, а теперь так душно, аж, грудь сдавило, — воскликнул великан, — будто мертвыми крысами завоняло. А что, его высочество скоро прибудет? — неожиданно поменял тему разговора магистр оружейников.

Быстро нашли эти двое взаимопонимание меж собой, а меня недостойного было решено немедленно вышвырнуть вон из порядочного дома, дабы не сгущать ароматы в буйном воображении хозяина. Не понимаю: чем я мог так досадить этому почтенному человеку, но догадываюсь, что видом своим я несколько смахивал на судейского, а видно сразу хозяин наш их дико не любил.

Покинув злобного господина Кистобиуса, я осел в ближайшем кабачке, вяло прислушиваясь к сплетням, ибо всякий зашедший прополоскать горло считал своим долгом добавить что-нибудь в краткую историю родного города.

Господин же Флюгермон, тьфу ты, Задира! — глядишь, я так привыкну к новому имени моего приятеля, что сам поверю в его благородное происхожденье, а себя его верным слугой, — лишь спустя четыре часа выплыл, тихо покачиваясь, и весьма неровной походкой направился в неопределенном направлении. Я перехватил его посреди улицы и вернул под крышу ставшего уже родным кабачка.

Вид друга моего сразу же подсказал мысль о выпитом залпом десятке бутылок доброго вина из погребов господина Кистобиуса, склонного, как оказалось, к спиртному, пари и другим, непростительным для делового человека занятиям.

Едва Кистобиус откупился от пристального внимания к своим финансовым потокам, о, он тоже не был скуп, как тут же потащил Задиру за обильный стол. После парочки бокалов не стоило труда подбить моего приятеля на идиотское состязание, суть которого состоит в опустошении неопределенного количества бутылок — тот, кто выпьет больше и первым, тот и победитель.

Моему другу не хватило закалки против такого великана, превосходящего его и по массе и по стойкости.

Под это пари уплыла почти вся сумма взятки, полученная от негодяя Кистобиуса.

Затем, похлопывая господина Флюгермона тяжелой дланью по плечу, и постоянно именуя его лучшим дворянином столетия и самым УМНЫМ человеком на свете, Кистобиус увлек азартного игрока игрой в кости.

Вообще-то наш Задира сам неплохой игрок, обыграть его нелегко, чем он и пользовался порой в борьбе за выживание, но Кистобиус обезоружил его обильными возлияниями, от которых в голове помутилось, и врожденные способности стали изменять.

Я смог узнать эти чудные подробности лишь на следующее утро. Как только Задира переступил порог кабачка, он рухнул, сраженный, как дерево, подбитое молнией.

Мой друг лежал на затоптанном полу словно воин, проигравший битву исполину. У меня дрогнуло сердце.

Вместе с хозяином заведения, я оттащил горе-дворянина (уж, не в костюме ли тут дело?) в тесную комнатенку, сотрясавшуюся всю ночь от жуткого храпа. Жалкие перегородки дрожали как во время землетрясения, пережитого мной однажды, и посетители робко спрашивали у хозяина кого он там скрывает: дракона или гигантского медведя, хотя гигантские медведи — большая редкость для здешних мест, а уж драконы и подавно.

Когда Задира пришел в себя и стал осознавать действительность, я смог спросить: сколько же денег осталось после пьяных дел. Он печально вывернул карманы и подсчитал, что от заработанных накануне денег осталось меньше трети. Хорошо еще, хоть что-то осталось. Задира вовремя унес ноги — Кистобиус был близок к тому, чтобы обчистить его донага. Но заботливое провидение направило в этот дом какую-то "важную мануфактуру" под черной вдовьей вуалью, распускающую запах благовоний, и шаловливыми ручками в кружевных перчатках приподымавшую свои мрачные юбки, дабы представить на суд внимательных зрителей интимные детали женского туалета.