Людмила Ардова - Путь бесчестья

Каша, которую мы заварили, обернулась похлебкой в скромно обставленном помещении с чугунными решетками и в неподходящей компании из всякого сброда.

С нами отнюдь не церемонились и даже слегка побили возмутившегося Задиру.

Охранник помахал перед нашими носами связкой ключей, загоготал, и пожелал нам "спокойной ночи" в "лучшем номере" его "гостиницы". Он ушел, громко хлопнув тяжелым засовом.

Некоторое время спустя он появился с мисками полными помоев и продолжил свое издевательство:

— Угощайтесь, угощайтесь, гости дорогие. Конечно, вы привыкли к более изысканной кухне, я понимаю, но теперь мошенники нескоро вы будете питаться беленькими курочками и сочными барашками.

— Как ты разговариваешь с благородными людьми, негодяй, — закричал Задира.

— Ну да! Все мы здесь — принцы крови, — хмыкнул безобразный тип с гримасой головореза. — Я, например, пролил этой крови столько, что меня в пору короновать.

— Подождешь! Сопляк еще: молоко на губах не обсохло, — оборвал его низкий голос грузного человека с лицом синим как спелая слива.

— Что за свинство! — Почему нам ничего не объяснили? За что нас арестовали? — недоумевал Задира, одной рукой поддерживая штаны, а другой — ощупывая вздувшуюся на затылке шишку. Он так осоловел после выпитого вина и утех с красотками, что, что еле держался на ногах, обводя помещение жалобным взглядом в надежде отыскать то ли кровать, то ли сочувствующие лица. Ни того, ни другого он, естественно, не увидел. И он продолжал задавать те же риторические вопросы: "кто", "зачем" и "почему".

— Не так уж трудно догадаться, мой друг, — ответил я, томно зевнув и уложив охапку грязного сена под голову, сладко потянулся. Я уснул, нисколько не заботясь о своих неудобствах, как если бы подо мной были шелковые простыни и мягкая перина, а рядом возлежала милая девушка с золотистыми косами, а не мерзко храпящие, отбросы общества.

"Что делать, — обычно в таких ситуациях философски рассуждал я. — Жизнь — обманчивая штука: поворачивается то передом, то задом, словно шлюха перед клиентами.

Утро мы встретили нехотя, озябшие и голодные, потому что обильная трапеза накануне требовала солидного подтверждения за завтраком. Так, если вас регулярно будут кормить овсяными зернышками и прочей постной пищей — ваша утроба смирится, и вы станете безропотно жевать эту траву, а вот ежели вы приучили свое брюхо к солидному куску прожаренного мяса и прочим аппетитным вещам, которыми богат наш мир, то непременно потребует его в положенный час.

Но нам ничего не предложили кроме возмутительных тычков, которыми сопроводили наш путь в более приличное помещение. В нем важно восседал жирный человек в судейской мантии — обвислые щеки колыхались как две медузы, когда он негодующе тряс своей безобразной багровой головой.

Окинув нас презрительным взглядом, несимпатичный служитель Фемиды, подозвал к себе циклопа, руководящим нашим арестом и спросил у него:

— Это и есть задержанные вами лица, Кэлл Типонис?

— Да, именно так, хэлл судья.

— Один из них выдавал себя за кэлла Флюгермона — достойного человека, а второй — его сообщник прикидывался поверенным этого господина.

— Вы знаете: кто они на самом деле?

— Нет! И не желал бы никогда иметь с ними знакомство. Мерзавцы!

— Постойте, постойте! — А вы сами то кто будете? — вдруг зашумел Задира.

Но ни его насупленный вид, ни его аристократический львиный рык в данном случае не помогли, а лишь ухудшили наше положение: судья удивленно посмотрел на него, а человек, арестовавший нас, мрачно расхохотался:

— Нет! Вы посмотрите: каков гусь! Ну и, каналья! Взяли тебя с поличным, а ты все дуришь. А ну, давай рассказывай: кто ты таков и что натворил еще — тебе же лучше будет.

Но на Задиру нашло невиданное доселе упрямство, я бы назвал его ослиным — меткое народное определение подходит к случаю. Мой товарищ твердо решил стоять на своем. И, более того, он вел себя с поистине дворянским гонором и спесью.

Нам соизволили сообщить, что дело наше попадает под рассмотрение самим герцогом. И нас отправят в его резиденцию, через день, а может быть через месяц. Возмущение Задиры нельзя было описать. Смешной человек, — подумал я, — будто он не знал ранее: чем рискует.

Мы вернулись в клетку, где нам пришлось провести ночь. Но вот что интересно, я вспомнил про зуб дракона, болтавшийся у Задиры на шее.

— Послушай, друг Задира, чего это мы приуныли? У нас ведь есть неоспоримое преимущество перед нашими соседями по этой крепости.

— О чем ты говоришь, друг мой, я тебя не понимаю, — сокрушенно ответил Задира.

— Коготь дракона.

— Ну и что?

— Если один из нас воспользуется его силой…

— А что будет делать другой?! — горестно воскликнул Задира, — я уже думал об этом.

— Не перебивай, я не все сказал. Один из нас может воспользоваться когтем не для того, чтобы сбежать, а чтобы произвести разведку. Тогда мы что-нибудь придумаем.

— Давай ты — у тебя лучше получаются все эти превращения, — сказал Задира, памятуя о том, как его чуть не сожрал воробей.

— Ладно!

Не долго рассуждая, я ударил каблуком по зубу и взлетел.

Мое путешествие в виде вороны принесло меня к окнам магистрата — красивого здания с высокими сводами фигурами и башенками и большими часами, смотревшими на площадь. Я уселся у приоткрытого окна и стал присматриваться и присушиваться.

— Нет! Каковы прохвосты! Одурачить всех местных жителей! — возмутился господин Карякио.

— Ничего, через три дня их повесят, — мрачно изрек господин Кистобиус.

— Нда, нда, — бубнил глава старейшин, — а что мы будем делать с казной магистрата? Такая ответственность вдруг свалилась на меня, такая ответственность! Надо продержаться до приезда герцога, надо бы укрепить двери!

— Помилуйте, они и так из крепкого дуба, — возразил Карякио.

— Надобно прибавить стражи! Надежный караул никогда не помешает. Давайте-ка спустимся в подвал и проверим нашу охрану, чем там они занимаются. Наверное, спят на посту. Ой, чует мое сердце недоброе!

Они вышли, а меня чуть не задушило любопытство — но следовать за ними далее в виде птицы я не мог. И пролетев в опустевшую комнату, я упал и превратился в мышь.

"Ну, надо теперь молить бога, чтобы мне не повстречалась кошка", — прошептал я.

Я проскочил в коридор и догнал всю компанию, направлявшуюся в подвал. Высокие ступени, по которым пришлось скользить, измотали меня. Я понял, как тяжело быть мышью.

Но старания мои увенчались успехом: цель была достигнута, и я во всю силился рассмотреть окружавшую меня обстановку — она казалась огромной и ужасной — два караульных у входа в подвал и два у дверей магистрата. Они не спали, но играли в карты, это было понятно по их суетливым движениям и смущению.