Ника Созонова - Два голоса

Гораздо больше, чем мои синяки, их поразило твое присутствие. Они ничего не сказали на этот счет, лишь выразительно посмотрели. Да так, что ты впилась в мою ладонь, словно опасаясь, что я брошу тебя с этими человекоподобными существами и растворюсь в осеннем сумраке.

Не сговариваясь, мы направились в один из недостроев — заброшенное здание завода. Мы частенько там кололись, если не в лом было добираться. Ходьбы от парка минут двадцать, но тащить тебя в какой-нибудь воняющий мочой подъезд, где каждый проходящий мимо жилец будет смотреть именно на тебя, грозясь вызвать милицию, очень уж не хотелось.

Когда мы добрели и, протиснувшись в дыру в проволочном заборе, уселись на обломок бетонной плиты, Клоун достал пакет с заветным порошком, шприцы, ложку и зажигалку.

— Дозы три, а не четыре, — сообщил он, разорвав долгое молчание.

— Мне не надо, — поспешно сказала ты.

— Может, хоть познакомишь?

Пальцы плохо слушались. Мелькнула мысль попросить тебя помочь, но от нее стало мерзко.

— А тебе есть какое-то дело?

С третьей попытки укололся в шею, туда, где под кожей прощупывается вена. Встретив приход, переставая ощущать боль, блаженно откинулся назад и закрыл глаза.

— Я Алина, Аля.

Твой голос доносился издалека, с другого конца света… с края галактики. Я подался к нему через всю вселенную, на ощупь, как растение к свету. Положил голову на твои колени. Тепло и покой исходили от них, и еще почему-то запах сухого меха. Ты убрала волосы с моего лба и принялась рисовать на нем иероглифы, слегка касаясь подушечками пальцев.

— В ней моя душа.

Клоун кивнул, но я чувствовал, что не верит, не понял. А Скоба иронически хмыкнул. Они тоже были под кайфом — вялые и благодушные.

— Зря ты ее сюда притащил, — как сквозь сон бормотнул Клоун. — Она же чистая, не из наших.

Интересно, он всерьез опасается, что я подсажу тебя на иглу, как когда-то их, или просто разыгрывает благородство?

— Никто меня не тащил. Я пришла сама.

Интонации обиженной девочки. Тебе и впрямь тридцать два, а не шестнадцать?..

— Ну и зря.

Скоба не пугает и не осуждает, просто констатирует факт.

Время тянется медленно и блаженно. Парни незаметно растворились, расползлись в поисках самых удобных лежбищ для бренных тел. Ты то и дело порываешься уходить, торопишь меня, а мне не хочется сдвигаться с места. Хорошо… Хочется зависнуть здесь навек, касаясь лбом твоих рук.

— А тебе идет вороной конь… — Кидаю камушек наугад и попадаю: ты улыбаешься, это слышно по голосу.

— Это было уж слишком. В реальности я так себя не веду: воспитание не позволяет.

— Воспитание — это да… это вещь… — Хочется говорить с тобой о чем-то значительном, но мысли ленятся и язык выдает глупости.

— Я вот что подумала. Жизнь — тоже своего рода наркомания. От кайфа до ломки и обратно.

— В жизни хватает тех, кого вообще не ломает. Но и кайфа такие испытывать не умеют. А есть редкие счастливчики, которым достается бездонная коробочка с наркотой, в то время как другие только воют от боли и проклинают земной ад. Так что героин в этом смысле честнее.

— Это правда настолько хорошо?

Меня пугает интерес в твоем голосе, поэтому я отрицательно машу головой, вернее, перекатываю затылок по твоим джинсам.

— Только в начале. Потом он нужен не для того, чтобы было хорошо, а чтобы не было погано.

Внезапно вспоминаю об одном незавершенном деле. Не хочется вставать, но надо. Приподымаюсь, хрустя всеми суставами.

— А куда теперь?

Ты, оказывается, не на шутку замерзла. Кончик носа покраснел, а пальцы посинели. Чтобы не стучать зубами, прикусываешь верхнюю губу. Бедняжка…

— Нужно забрать одну вещь — из того места, где я жил раньше.

— Всего одну? Давай я завтра закажу машину, и перевезем все сразу?

— У меня там больше ничего нет. По крайней мере, нужного. Ты со мной? — Спрашивая, уже знаю ответ.

— Конечно. А ничего, что мы так поздно? Уже скоро полночь. Нормальные люди в такое время гостей не ждут.

— А кто тебе сказал, что мы идем к нормальным? Советую тебе вообще забыть это слово и приготовиться к худшему.

Я помогаю тебе подняться — ты так окоченела, что мышцы почти не гнутся. Ты хмуришься и растираешь ноги у лодыжек.

— Пошли. Я готова.

В метро, отогревшись, ты высказалась о моих друзьях:

— Он такой славный — большой ребенок, этот Клоун. Женщины будут его любить, даже если его разобьет паралич. А этот высокий — Скоба? — по-моему, очень преданный. Он бы не мучил зря психов и незаурядных людей, если бы все-таки стал врачом-психиатром.

— И когда ты успела сделать столь проницательные выводы?

— Мы разговаривали. Правда, ты этого, по-моему, уже не слышал.

Дверь в Бормотухину халупу никогда не закрывалась. Уже при входе в подъезд стали слышны пьяные крики и гам. В голове за время в пути чуток прояснело, и я пожалел, что привел тебя в этот гадюшник.

— Может, здесь подождешь? — предложил не слишком уверенно.

— Все так плохо?

— Понятия не имею. Но скорее всего да. Я бы на твоем месте остался.

— Но ты еще не на нем. Разве что частично, одной ногой. Так что я войду.

Я пожал плечами.

— Свобода выбора прежде всего.

Отчего-то так получилось, что я несколько секунд видел все твоими глазами. Когда мы вошли, узрел собственную покачивающуюся спину. Потом загаженную кухню. В ноздри ударил запах перегара, гнили и подгорелой рыбы. Будь я собой, меня бы так не шибануло — привык и не к такому.

Пьяные рожи, встретившие нас дружным ревом, показались совсем отвратительными — соскочившими с полотен Босха.

— Найтик пришел!.. — Ко мне бросилось тело с отдаленными признаками женщины. — Мой самый любимый мужчинка! А кто это тебя так раскрасил?

То была старая подруга Крыська, размалеванная, с вываливающейся из незапахнутого халата грудью. Меня передернуло: более тошнотворной твари в своей богатой неприглядными личностями жизни не встречал. Если б не ты, думаю, одним ударом в лицо она бы не отделалась. Но, подозревая, что вряд ли ты отнесешься к такому с пониманием, я сдержался и лишь отпихнул ее посильнее.

— Тебе повезло сегодня: уйдешь отсюда живой. Но если еще хоть раз посмеешь прикоснуться ко мне — я за себя не отвечаю!

— Ой-ой, напугал!.. — визгливо захохотала она. — Тока сейчас заметила, что ты с бабой! Ну, тогда конечно, покидай понты, повыпендривайся. Эй, тетка, а ты в курсе, что он со мной спал?..

Она показала тебе "фак" средним пальцем и тут же — предупреждая мой рывок в ее сторону, ретировалась к столу, под бок к какому-то быку с багровой шеей и плоским теменем. Вспрыгнула к нему на колени, и он, не прерывая беседы, механически запустил лапу в прореху ее халата.

Я покосился в твою сторону. Ты не выглядела ни испуганной, ни потрясенной. С детским любопытством впитывала происходившее вокруг, даже рот был приоткрыт, как у ребенка. Я ухватил тебя за запястье, выводя из ступора, и потащил в комнату, в которой обычно обитал. На диване самозабвенно трахались, даже не обратив внимания на включенный мной свет. Ты застыла, уставившись на парочку, словно подросток, впервые смотрящий порно.